Моральная дилемма Израиля: условно-похищенный или почетно-погибший

Август 1983 г., похищение группы советских геологов в Мозамбике. Их освободили в январе 84-го, но выжить удалось далеко не всем. Сохранить здоровье не удалось никому из выживших. СССР скрыл похищение, чтобы не быть вынужденным «принимать меры» по отношению к Мозамбику, с которым планировалось (и получилось) долгое и выгодное сотрудничество.

Подобным некрасивым историям несть числа в новейшей истории. Нет, бывают, конечно, случаи, когда скрывается преступление в отношении граждан другой страны, из целей достаточно если не благородных, то благих — во имя недопущения эскалации конфликта между сторонами. Но в большинстве случаев цели куда более низменные.

Первого августа военнослужащий ЦАХАЛа лейтенант Адар Голдин был объявлен безусловно похищенным. Озвучено несколько непримиримых заявлений высшего израильского руководства о «невыносимой цене», которую придется уплатить ХАМАС за это похищение. Если «невыносимая цена» из серии «небо упадет», то Газу этим вряд ли испугаем.

Второго августа отец и мать условно-похищенного солдата требую от правительства не покидать Газу до тех пор, пока не освободят их сына. Вечером второго их посещают объединенные силы высшего руководства ЦАХАЛа и раввината, сумевшие как-то убедить родителей, что есть множество доказательств того, что их сын мертв. А уже 3-го августа ближе к вечеру состоялись его похороны при полном молчании родителей. Кого хоронят?

Хоронят вероятность повтора позорного обмена 2001 года. Тогда, среди 1027 арабов, выпущенных из израильских трем, больше четырехсот были, как принято говорить, «с кровью на руках». То есть, убийцы евреев. Более шестисот евреев были ими убиты. Безнаказанность витала в воздухе и читалась как на торжествующих арабских лицах, так и на мрачных еврейских.

Шалит ровно такой же гражданин Французской Республики, как и Государства Израиля. Однако Франция отделалась удивительно малым — всего-то и установила у себя мемориальную досочку в честь освобождения Шалита (при не столь положительном исходе, вероятно, сделали бы то же самое, лишь слегка изменив текст). Израилю пришлось освободить многих из тех, кого с таким трудом отловили и посадили. Плюс изрядно подпорченный общественный климат.

Все это аукнулось при похищении и убийстве трех еврейских подростков. Те, кого принято в русскоязычной среде называть «компетентными органами», с самого начала искали тела, а не живых ребят — ряд признаков неопровержимо доказывал, что рассчитывать найти живых нет оснований. Но хотя бы воспользовались случаем основательно прошерстить те осиные гнезда, что ранее были недоступны для досмотра и арестовать или задержать уйму арабов, среди которых поразительно высок процент выпущенных в рамках «сделки Шалита». Арест 420 арабов не мог быть за столь короткий срок (18 дней) проведен лишь в рамках следствия.

Понятно, что воспользовались поводом — и правильно, кстати. Особенно в преддверии АТО в Газе которая, совершенно очевидно, не явилась следствием похищения. Военные операции, даже если их называть антитеррористическими, никогда не возникают спонтанно и вследствие повода. У них есть весомая причина и длительная подготовка.

Войну нельзя считать законченной, пока не похоронен последний погибший на ней солдат. Кенотаф Адара Голдина снимет это «препятствие на пути к миру». Прецедентное право Израиля играет с ним злую шутку. Второй обмен по курсу 1:1027 общество вряд ли одобрит. Особенно после того, как стало известно, сколько из них посажено вновь.

Далеко не все они имели отношение к похищению и убийству трех подростков, но все они вернулись, в той или иной форме, к пособничеству террору. Их аресты лишь подтвердили правоту тех, кто в свое время категорически возражал против подобных обменов. К тому же, совершенно ясно, что сегодняшняя цена уже не была бы 1:1027. Она будет гораздо выше. Допустить ее означало бы откровенное фиаско в ситуации «войны с несформулированными целями».

Мы вошли, зная, куда, но не зная толком, зачем. Теперь мы толком не знаем, как выйти. На каком этапе операции можно выходить, если так и не были обозначены эти этапы? Как определить, достигнуты ли цели военной кампании, если этих целей мы так и не услышали?

Кенотаф оправдан в таком месте, как, например, Хиросима. Кенотаф может быть установлен на месте гибели, при условии, что могила существует и находится в другом месте — в этом случае он, скорее, просто памятный знак. Вообще, суть кенотафа в том, чтобы родным, что называется, было где поплакать, куда положить цветы или, в нашем случае, камушек.

Но любой человек предпочтет, чтобы родной ему умерший все же обрел покой. Именно поэтому кенотаф — крайне редкое явление, он ставится лишь тогда, когда исчерпаны все средства достойно похоронить человека. Либо когда тело не найдено долгое время. Или не может быть похоронено в силу объективных причин (например, из-за физической невозможности доставить его для захоронения — тела многих моряков, альпинистов и т.д.). Или когда тело не найдено, но после предполагаемой гибели прошло столь долгое время, что очевидно, что человек мертв. Но все это не случай Адара Голдина.

На каком основании было принято решение о признании лейтенанта Голдина погибшим? Появилась информация, что один из солдат бросился вслед за террористами в туннель и «добыл неопровержимые доказательства его гибели». О том, что найдено тело, речь не шла. После чего на основании «анализов ДНК» был сделан «галахический и медицинский вывод» о его неопровержимой смерти. Да простят меня (и, надеюсь, поймут) читающие, но «неопровержимое доказательство» в данной ситуации могло появится только в том случае, если солдат принес его голову или сердце. В любом другом случае остается вероятность того, что Голдин еще жив. Вы меня понимаете? Даже если принести «следы ДНК» (т.е. кровь, фрагменты тела), это еще не докажет, что человек мертв. Он может быть ранен, очень сильно ранен, покалечен — но жив.

Я хотела бы понять принцип «галахических и медицинских выводов» в данных ситуациях. И это не праздное любопытство. Мои дети отслужили в боевых частях. Причем в таких, которые первыми входят в сектор Газа (или любую другую территорию) в случае подобных конфликтов. Я прекрасно отдаю себе отчет, что следующая война — дело скорого времени. Мне нужно знать эти принципы. Их нужно знать не одной мне — каждой семье Израиля нужно их знать. Когда наши дети признаются не похищенными, а мертвыми? Потому что отличительная особенность заканчивающейся операции — не только бесчисленные туннели, которых неделю назад «было обнаружено около 1300», а сегодня оказалось «32 уничтоженных и два-три оставшихся, над уничтожением которых работает ЦАХАЛ«.

Эта  особенность, значение которой еще не вполне осознано израильским обществом — курс обмена 1:1027 уже не подходит Израилю, но еще котируется у палестинцев. Они туннелей понастроили, они готовы (и будут) похищать, потому что кто же устоит перед предложенным супер-выгодным обменным курсом? Но Израиль менять уже не будет. Последний вопрос — кто заплатит за попытку снивелировать вред от бездарного торга потерей надежды и смертью?

1948-49 гг. обмен произошел по принципу «все на всех», без дополнительных условий. Пленение 1954-56 гг. — тогда тело израильского солдата выдали без всякого выкупа, а за 4 живых израильтян Израиль отдал 41 пленного сирийца. Операция «Кадеш» (1956 г.) пять с половиной тысяч пленных египтян были обменяны на 4 пленных израильтян. Но то была также сделка «все на всех». 1963 г. — обмен 11 израильтян на 18 сирийцев, практически поровну. Но это также сделка «все на всех». По итогам Шестидневной войны также последовал обмен «все на всех», количество пленных, естественно, было несопоставимым. Но тогда Израиль сумел также добиться освобождения в рамках обмена пленными нескольких арестованных еще в 50-х агентов разведки.

В 73 г. трое израильских летчиков были обменяны на специально для этого захваченных пятерых высокопоставленных арабских военных. После традиционного  «все на всех» по итогам Войны Судного дня, Израиль был вынужден выпустить почти сотню террористов в обмен на сорок тел солдат, погибших в той войне, чьи тела были найдены сирийцами позднее.

Абсолютно позорное освобождение полковника Тененбаума в 2004 г. может быть оправдано лишь одновременным получением для достойного захоронения троих погибших израильских солдат. С тех пор цена обмена лишь возрастала, становясь все более непропорциональной, а аппетиты второй стороны лишь росли.

Абсолютно логичным стал момент, когда арабы поняли ценность захваченного в любом виде еврея и сделали подобные захваты целью. Вместе с тем, нельзя не обратить внимания на то, что наиболее  адекватные обмены происходили в двух случаях: сразу после сокрушительных поражений арабов, которые вообще склонны безусловно подчиняться силе. И в случае намеренного и циничного захвата израильтянами «обменного материала». Во всех тех случаях, когда Израиль руководствовался при обменах чем угодно, только не здравым смыслом, цена была действительно непомерной. Что наводит на мысли.

Ссылающиеся для обоснования необходимости безусловного обмена по курсу врага на Талмуд совершенно очевидно его не читали. Хотя бы потому, что не знают несколько фактов, разбивающих подобные аргументы если не вдребезги, то, как минимум, противопоставляющих им не менее серьезные. В Талмуде эта обязанность лишь упомянута, а приводимая цитата «… подобны убийцам» — это Шульхан Арух. И, наиболее важное — такой авторитет, как Рамбам, настаивал на «разумности цены» за пленных. Как в воду глядел, предупреждая потомков, что завышенная и неразумная цена за еврейских пленных лишь побудит врагов к специальному пленению евреев — с целью получения все возрастающего выкупа. Что и происходит буквально у нас на глазах.

Талмуд, кстати, построен таким образом, что по каждому вопросу приводится по нескольку безусловно авторитетных мнений. И совершенно не говорится, какое из них единственно верное. Это вообще наиболее побуждающее к размышлениям чтение. В подтверждение предостережения Рамбама ХАМАС бросил свои основные силы не на оборону или наступательные операции, и даже не на теракты внутри Израиля, а именно на истовое рытье тоннелей. Так выгоднее — народ при деле и при зарплате, а верхушка минимальными усилиями получает ценный товар для торговли, живых евреев.

Теракт, произошедший в Иерусалиме в понедельник,  будет погашен всеми силами и средствами. Погибшего решено похоронить воистину по-царски — на дорогом кладбище Масличной горы. Религиозная община и семья за такую почесть промолчат перед любыми СМИ. Коллеги уничтоженного террориста были спешно эвакуированы израильской полицией со стройки — во избежание мести со стороны до предела возмущенных евреев.

Несомненно, мы сделали все, чтобы ясно показать ХАМАС, что заинтересованы в перемирии (потому что каждому здравомыслящему человеку опять понятно, что мира и на этот раз не будет) куда больше, нежели он. ХАМАС, прямо говоря, принял этот сигнал еще до того, как мы начали усиленно сигналить — недаром торговля о цене перемирия началась еще в разгар боев, когда ЦАХАЛ демонстрировал свою несокрушимую мощь. Но нюанс именно в том, что ЦАХАЛ, да, демонстрировал. А вот Государство Израиля — нет.

Сейчас достаточно очевидно, что правительство Израиля пришло к полному пониманию порочности практики подобных обменов. Дело даже не в том, что прав Рамбам, а в том, что прав здравый смысл. Израиль, подобно неопытному покупателю на восточном базаре,  собственными руками повышал цену приглянувшегося товара и, в результате, подошел к тому пределу, когда не в состоянии платить за жизненно необходимое. Но ведь уже платили — в предыдущие разы.

Сейчас цена дошла до предела, и это также очевидно. Прошлый раскол в обществе по поводу выкупа, уплаченного за Шалита, еще памятен. Поэтому народ (точнее, избиратели, это категория, более понятная для принимающих решения) непременно спросит, чем это кровь Шалита так уж краснее крови Голдина. И будет прав. А, дойди дело до обмена и повторного вопиющего выкупа, спросит, почему его убийц с несколькими пожизненными сроками опять выпускают на свободу. И опять будет прав. Поэтому категорически нельзя допустить повтора ситуации 2011 года. Категорически. И ее не допускают.

Гуманность любой ценой завела нас в тупик. Настаивая на частично придуманной нами самими, а частично навязанной нам извне странной морали, мы последовательно лишали себя возможности предупреждать преступления против нас, наказывать за них и защищаться от них. Сейчас мы предсказуемо подошли к той, как принято выражаться, красной черте, за которой уже будем бессильны эффективно противостоять смерти. В английском этот предел, тупик обозначается предельно четко: «deadline».

1 июля мы хоронили повод для начала операции в Газе. 3 и 4 августа мы хоронили причину ее продолжать.