Перегибы в борьбе с радикальной идеологией

24 сентября Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию с рядом очень серьезных последствий: в частности, она закрепляет на международном уровне британскую и нидерландскую модель предотвращения терроризма, которая пока что совершенно не доказала свою эффективность.

Как показали результаты работы, которую провели по заказу Европейского парламента Лоран Боннелли (Laurent Bonnelli), Эмманюэль-Пьер Гитте (Emmanuel-Pierre Guittet) и Дидье Биго (Didier Bigo), а также недавняя публикация Центра международных отношений Института политических исследований, такая политика влечет за собой три главных последствия, и все они весьма далеки от задач по интеграции и обеспечению общественного единства: «изоляция» культурного и религиозного вопросов, коммунитаристский подход к обществу и существенное ограничение политических дебатов.  

Резолюция 2178 посвящена угрозам для мира и безопасности по всему миру в результате террористической деятельности и призвана положить конец притоку иностранных боевиков в Сирию и Ирак. Она была принята в рамках статьи 7 устава ООН и имеет обязательную силу для всех государств-членов организации. Обозреватели, безусловно, заострят внимание на тех мерах, которые напрямую касаются актуальной действительности. Это, в частности, относится к шагам по международному определению терроризма, от его подготовки до финансирования и отправки людей, которые намереваются совершить теракты. Такие меры могут напрямую и далеко не лучшим образом отразиться на гражданских свободах и правах человека.

Кроме того, в резолюции 2178 содержится целый ряд статей, которые привлекают к себе не меньше внимания, но от этого не становятся менее важными. В первую очередь это относится к тем из них, которые посвящены борьбе с подъемом радикальных настроений и предотвращению терроризма. Так, статья 16 призывает государства вовлечь местные сообщества и неправительственные организации, чтобы тем самым дать отпор призывам к терроризму и бороться с условиями, которые способствуют распространению экстремизма. Предполагается задействовать молодежь, женщин, деятелей религии культуры и образования, а также всех тех представителей гражданского общества, кто может внести вклад в противодействие экстремизму и вербовке добровольцев, достижение интеграции и общественного единства. Этим мерам стоит уделить большое внимание, потому что помимо одной лишь борьбы с терроризмом они оказывают огромное воздействие на модели гражданской интеграции.

Прежде всего, политика борьбы с подъемом радикальной идеологии выходит за рамки работы полицейских и спецслужб и включает в себя большое число традиционных деятелей сферы интеграции и разнообразия в обществе. Так, например, в Великобритании считается, что выявить признаки движения человека по радикальному пути могут не только преподаватели, соцработники и имамы, но также врачи и ветеринары. В этой связи они должны заранее сообщать в полицию о любом подозрительном поведении. Обозначенных людей могут записать в программы добровольного кураторства, которые наставят их на путь истинный. Если же их признают опасными, против них могут возбудить административное или уголовное дело.

Далее, превентивные меры в борьбе с радикальной идеологией опираются на представителей сообщества. Двух мнений тут быть не может: речь идет, разумеется, о мусульманском сообществе. Логика выглядит следующим образом: раз опасность исходит от мусульман, то мусульмане должны активно принимать участие в решении проблемы (как ни странно, но после дела Брейвика никому даже в голову не пришло нечто подобное насчет христиан). Финансирование, инициативы, диалог – все это должно исходить от них. Представителей, понятное дело, выбирают не случайно. В Великобритании все организации, которые получают финансирование в рамках программы борьбы с радикальной идеологией (его распределением занимаются непосредственно городские мэрии) должны сначала попасть в список одобренных организаций Министерства внутренних дел. 

Наконец, партнерские отношения с «мусульманскими сообществами» (не самом деле речь идет о весьма небольшой группе филантропических правительственных организаций) лишь оправдывают существование в политических кругах все более ограничительных концепций. Отстранение признанных сегодня неудобными ассоциаций вроде Мусульманского совета Великобритании воспринимается тем более оправданным, что вокруг хватает других организаций, которые могут взять на себя представительную роль. Любые отошедшие от правительственной линии организации можно легко окрестить «экстремистскими», полностью проигнорировав все их требования насчет внешней политики и внутренней полицейской практики.

Все эти три момента представляют собой нечто вроде «полицейского мультикультурализма», который является не самым заметным, но от этого не менее глубоким последствием борьбы с радикальной идеологией. В заявлениях французского правительства еще несколько месяцев назад прослеживалось стремление принять схожие меры. Положение дел в Сирии и Ираке, а также новая резолюция Совета Безопасности ускорили ход событий. Будем надеяться, что до конкретной реализации во Франции их хотя бы обсудят.