Расим Агаев: «Бойтесь тех, кто считает революцию правильным делом»

Политолог, журналист-международник, автор книг по политической истории Ирака, единственный азербайджанский автор, чья книга об известном геологе Мирали Кашкае вышла в знаменитой серии «Жизнь замечательных людей»; 74 года. Мне очень нравится одно высказывание Юнны Мориц: «Никого не спрашивай: «Когда? Никто не знает, как длинна дорога, от первого двустишья до второго, тем более — до страшного суда». Жизнь научила не зарекаться.

Помню, в конце 80-х годов  с посольскими работниками в Ливии обсуждали очередное обещание Каддафи — построить в своей стране коммунизм раньше, чем в СССР. Все посмеялись, а я сказал, мол, если Каддафи суждена долгая жизнь, то Союзу придется вытаскивать его не из одной беды. Лидер Джамахирии прожил долго. И ужасающая картина его трагической гибели мне напомнила катастрофу «Титаника» — гигантское судно погружается на дно, увлекая в свой водоворот всех, кто имел несчастье оказаться рядом. Это я к тому, что мало кто из нас сознает, как повезло нам, выжившим в катастрофе, элегантно названной распадом СССР…

В пророчества я не верю. Я верю в объективный ход истории и в грамотный исследовательский анализ. Я, если хотите, эволюционист, я — за мирные изменения во власти. Такая политика, помимо прочего, требует терпения и реализма. Революционный переворот — прежде всего нетерпение молодости, помноженное на непонимание действительности. Реалии  необходимо менять, готовя к этому массы, терпеливо воспитывая элиты, помня, что демократия — это, прежде всего, постепенность. Бойтесь тех, кто считает революцию правильным делом.

История может замедлить движение или совершить зигзаг, историю можно  «изнасиловать», но она все равно будет совершать свое поступательное движение. Я совершенно убежден, что в Азербайджане утвердятся демократические принципы. Но это не будет «слепок» с американской, французской или английской демократии. Это будет освоение опыта, в чем-то заимствование, но с поправкой на собственный этнополитический материал.

Стабильность, как видите, завоевана дорогим путем. Тем более, надо дорожить ею. Оглянитесь на Украину. Мы этот путь прошли лет двадцать назад. И слава Богу. Стабильность способствует формированию новых элит, которым будут по плечу задачи построения общества равноправия и социальной справедливости. Просчитать исторические процессы нереально — мы не завод строим по предложенному проекту. Жизнь всегда вносит свои коррективы.

Карабахский вопрос серьезно затрудняет наше бытие, и пока он не решен, возможности демократического управления будут ограничиваться. Кроме того, многое зависит от того, как сложатся взаимоотношения России и Америки. Как бы кто к этому не относился, это — объективная данность: когда супердержавы воюют, им некогда оглядываться, кто у них «под ногами». И чем это противостояние кончится — предугадать сложно.

Конец СССР — это немыслимый зигзаг, разрушивший планы целых континентов, в том числе потому, что у миллионов людей отобрали цивилизационную идею. А ведь, по сути, она была правильная — о справедливом и равноправном обществе. Мир еще вернется к этой идее, она уже сейчас витает в воздухе. Мир, в котором мы сегодня живем, слишком несправедлив: очень много голодных, умирающих, много обманутых.

Самой опасной тенденцией является подмена идеи социального равенства химерой национализма. К семидесяти годам, если человек не становится реалистом — он или неисправимый поэт-романтик или неизлечимый Дон Кихот. Люди подразделяются на «везунчиков», «счастливчиков» и «невезучих». Жизнь меня практически не обманывала — я проигрывал лишь тогда, когда изменял собственному правилу: «Заниматься своим делом». Я всегда полагался на собственные силы. Все, чего достиг, я добился благодаря своему личному опыту, знаниям и своим скромным талантам: профессиональным и чисто человеческим. Потому что интуитивно выбрал правильный путь в жизни.

Человек должен «нащупать» свой путь, и постараться не сходить с него. Однажды я вынужденно «сошел» со своего пути, когда пришлось подчиниться приказу и перейти, как говорили тогда, на партийную работу. Вначале меня пригласил к себе Шихали Гурбанов (секретарь по идеологии ЦК КП Азербайджанской ССР — прим.ред), но я честно признался, что готовлюсь к работе собкором за границей. Меня всегда тянуло к творческой работе, я мечтал стать журналистом, сценаристом или собкором за рубежом. Я занялся арабским языком, специализировался в АПН по странам Ближнего Востока, а в Академии общественных наук изучал практику политических союзов Ирака. Вместо Ирака, послали в Ливию, а оттуда вызвали в…Баку, где начинались те же национально-революционные процессы, что и на арабском Востоке, и на улицах шныряли вооруженные национальные демократы. Так я оказался главным партийным идеологом. Мне казалось, что я с моим опытом могу быть полезным республике. Однако корабль уже дал течь: страна к тому времени уже разваливалась, и моя карьера прервалась на самом интересном месте.

Так, совершив политический круг, и по счастью приземлившись без потерь, я вернулся к своему призванию: работаю в журналистике, пишу книги, аналитические исследования, и в итоге до сих пор остаюсь востребованным. У меня, как в молодые годы, постоянный цейтнот, чему и рад. Единственное, о чем жалею, — это о том, что никак не могу закончить книгу о себе любимом — нечто автобиографическое. Ее тему подсказал мне покойный Рафик Мустафаев, один из самых одаренных журналистов наших дней. «Расскажите о себе и своем времени, как вы умеете — иронично, но без злости. Злости и без вас хватает»,— сказал Рафик. Времени на то, чтобы закончить воспоминания и размышления о своей жизни, катастрофически не хватает. Жаль, что Рафика не стало, он бы уговорил меня реализовать его замысел.

Судьба существует, и она предопределяет многое. Тем не менее, у каждого есть возможность самому «выверить» ее курс. Я считаю, что большая часть проблем у людей возникает от того, что они находятся не на своем месте. Сегодня огромное количество людей занимается бизнесом. Но при этом многие из них почему-то воспринимают сам бизнес как способ обмануть окружающих.

Современное общество должно ставить перед собой задачу научить людей вовремя определяться со своим местом в жизни. А для этого нужен системный подход: начиная чуть ли не с детсада, надо уметь выявлять у человека его таланты и помогать их развивать. И еще необходимо предоставлять детям выбор, а не учить в принудительном порядке тому, что им может в дальнейшем не понадобиться вообще, и к чему у них нет способностей. В свое время, прежде чем брать человека на работу в органы управления,  учитывалось, как обязательное условие, его умение работать с людьми. Потому что, только понимая людей, можно пытаться служить на их благо.

Мне импонирует пример многих миллионеров с мировым именем, которые заставляли своих детей пробиваться в жизни самим, и самим же зарабатывать себе даже на учебу При всем своем реализме, я всегда жил с убеждением, что родился в рубашке. Потому что все, за что бы я ни брался, у меня получалось. Как говорил Моруа: «Шансы распределяются одинаково, но не все ими успешно пользуются». Думаю, что истинные качества человека проявляются как в мелочах, так и в критических ситуациях. Допустим, если человек — лизоблюд, то и в школе он был подлизой. Я знал одного сокурсника, дослужившегося до генерала, — в студенческие годы, когда мы убегали с лекций на свидания, он с удовольствием подменял в гардеробе тетю Машу, чтобы подносить профессорам пальто… Каждый человек обычно стремится выглядеть максимально хорошим в глазах окружающих. Но ситуация, где проявятся его истинные качества, обязательно возникнет.

Больше всего людям мешает жить зависть. Неслучайно она осуждается всеми религиями. Зависть — это ситуация, когда успех друга тебя лишает сна. Это смешно и грустно одновременно. Секрет везения — в вере в себя. У нашего поколения есть «Кодекс чести». И это — результат советского воспитания, что бы сейчас об этом не говорили. Все: и школа, и литература, и общество учили нас быть настоящими людьми, мужчинами, патриотами. Если бы не это — советский народ не смог бы победить фашизм.

Увы, сегодня  во многих странах постсоветского пространства нравственный климат уступает разным формам национализма, от умеренного до радикального, что часто граничит с обыкновенным фашизмом. Свобода — это то, к чему внутренне стремится каждый человек, и чего ему, увы, редко удается достичь. Человек не может быть свободным настолько, насколько он об этом мечтает.

Я считаю, что нам было нужно учесть «русскоязычие» как важный культурно-этнический компонент общества и сохранить его в качестве регионального языка. Я человек очень дипломатичный и деликатный, многое и многим прощал. Не прощаю я лишь предательства. К счастью, сталкивался с ним в жизни не так уж и часто. Я с полным правом могу сказать, как сказано в рубаи: «Жизнь отоснилась, будь ко мне не строг. Что сделал я? А что я сделать мог? Не предавал, не мстил, алчбы не ведал… Был сладок сон, да милосерден Бог!» А жизненное кредо я взял у Гете: «Иди своей дорогой, и пусть каждый говорит, что хочет».