Российско-украинский кризис обнажил взаимную неприязнь русских и украинцев. Но он также показал, что конфликт выходит далеко за границы двух стран. Обнаружилось до сих пор не замечаемое восхищение значительной части чехов российским образом мысли и власти. Психоаналитик Владо Шольц задается вопросом, где все это берет начало.
«Современность демонстрирует с убедительной ясностью, как мало людей готово принять точку зрения второй стороны, несмотря на то, что эта способность является основным и необходимым условием существования человеческого общества. Каждый, кто хотел бы найти сам себя, должен справиться с этой проблемой. Потому что до какой степени мы не признаем правоту другого человека, до такой же степени мы не признаем право существования “иного” внутри себя — и наоборот. Способность к внутреннему диалогу является основным условием внешней объективности».
Карл Юнг, пар. 187, VS 8, 1981
Почти 85% российских граждан одобряет большую часть действий президента Путина. Удивительными, однако, являются недавние выводы чешской Академии наук о том, что почти четверть чехов одобряет российские шаги в отношении Украины и воспринимает санкции, которые западные страны ввели против России, очень негативно (согласно исследованию «Отношение чешской общественности к событиям на Украине — май 2014»).
Если мы обратимся к дискуссионным форумам чешских (да и словацких) интернет-изданий, а также к общественно-политическим событиям на чешской арене, то заметим почти радикальное расхождение во мнениях на эту тему. Голову поднимают разные «друзья России». Что скрывается за этой битвой мнений?
Все эти позиции, которые высказываются не только по этому поводу в отношении «Запада», по сути объединяет недоверчивый, порой, можно сказать, параноидальный взгляд на западный подход к кризису. Каждое замечание или подтверждение манипулятивных и лживых действий российских политиков ставится под сомнение и опровергается чем-то, что, как правило, менее достоверно, чем исходная информация.
Большая часть крайних точек зрения имеет много общего: сила и скорость формирования занимаемой позиции, странность, игнорирование фактов, уклончивость ответов, бескомпромиссность и агрессия по отношению к противоположным мнениям, неспособность отделить хорошее доказательство от плохого, квази-интеллектуализм и извращенная логика, однобокость, принятие решений под влиянием чувств, излишняя эмоциональная заинтересованность и так далее. Именно этот феномен в психологии относится к области конспиративных теорий.
Конспиративные теории на практике
Конспиративные теории должны убедить нас в том, что то, что на первый взгляд кажется разумным объяснением, на самом деле является идеально продуманной ложью, маской, за которой скрываются гениальные факты. Те, кто «прозрел», постепенно узнают тайную информацию, которую мудреный трюк с конспирацией скрывает.
Как правило, теми, кто создают фиктивную реальность, являются правительства или центральные финансовые группы, которые делают это для того, чтобы замаскировать свои планы по захвату власти. Сильным мира сего приписывается буквально дьявольское коварство и сила.
По мнению сторонников конспиративных теорий, власти предержащие постепенно заметают следы и не жалеют времени и денег на то, чтобы замаскировать свою мотивацию. В конспиративных теориях по-прежнему фигурирует человек (редко внеземная цивилизация), который запустил ход вещей так, чтобы все выглядело как естественное явление, случайность или же как дело рук кого-то другого. Мотивацией для этого служат, как правило, деньги и власть.
Для тех, кто придерживаются конспиративных теорий, случайностей вообще не существует: все сводится к исходному плану сильных мира сего. И уже сама идея о том, что они сами участвуют в разоблачении тайного плана, приносит им ощущение силы и контроля. Пребывая в состоянии почти религиозного воодушевления, они еще больше утверждаются в прежней точке зрения, если сталкиваются с противоположным или отрицательным мнением. Через веру в их теорию к ним приходит ощущение объяснимости жизненных и природных явлений, а также ощущение возможности восстановить справедливость. Ведь они разоблачают виновника — источник «всего зла». В большинстве случаев их позиция непоколебима. И даже столь хорошо задокументированное событие, каким была атака 11 сентября 2001 на башни-близнецы в Нью-Йорке, ничего не меняет в их глубокой убежденности в том, что все инсценировало правительство США.
Сторонники конспиративных теорий не хотят поверить, что правда может быть простой, и всегда отрицают принципы «Бритвы Оккама», которые заключаются, в общем, в следующем: если какая-то часть теории не является необходимой для достижения результата, она к теории не относится. Они доверяют «тайному» источнику больше, чем общедоступной информации. Это дает им ощущение того, что они стоят выше других и являются исключительными.
Проекция безнадежности и архетип героя
С точки зрения аналитической психологии, речь идет на самом деле о проекции безнадежности и бессилия на внешнюю силу, внешнего неприятеля, который дергает за ниточки судьбы. Мотивация проекции зиждется на столпах, которые по большей части погружены в бессознательное. Имеет место неосознаваемая мания, и именно поэтому проецирование происходит на внешнего врага.
Упорство, однобокость и одержимость мнением, описанные Карлом Юнгом, которые столь типичны для сторонников конспиративных теорий, и которые буквально деформируют объективность, говорят о сильной бессознательной предрасположенности. Эта предрасположенность может иметь несколько причин. Она может объясняться комплексом, или же отщеплением некоего содержания от сознательной структуры, а может — идентификацией с бессознательным содержанием (или архетипом). Кроме того, она может быть выражением стадии развития, когда это бессознательное содержание еще недостаточно выделилось. Если эта стадия станет слишком ригидной, то есть надолго превращается в идею фикс, то содержание превращается в комплекс. Поэтому в случае конспиративных теорий, как правильно, речь идет о комбинации причин.
И если решение является в действительности простым (то есть разоблачение виновника), его воплощение требует героических усилий. Это и есть архетипические фантазии о герое, борющемся с драконом о семи головах. Для тех, кто верит, что американское правительство занесло в Африку Эболу, поражение США является более достижимой целью, чем подавление абстрактного вируса Эбола.
Если взглянуть на украинский кризис, то можно найти много параллелей между российским подходом к западному миру и конспиративными теориями. Подавляющее большинство русских уверено, что в споре за Украину речь идет о борьбе добра со злом. Большинство воспринимает Запад как неприятеля, который стремится захватить их культуру, национальную идентичность, а, возможно, и оккупировать военными средствами. «Фашистский» Запад во главе с США хочет присвоить их фабрики и сделать из них своего вассала, как заявила одна женщина на российском НТВ. Со времен холодной войны российское мышление не слишком поменялось.
Коллективная душа народа
В споре «за Украину» роль играет и другой психологический феномен. Не только культура, исторические успехи, но и травмы и сложности в развитии во многом формируют то, что мы называем национальный характер — на языке глубинной психологии коллективная душа народа.
В то время как успехи и прогресс выставляются напоказ, на бессознательном уровне есть подавленная боль. Мы говорим, что она уходит в тень. С эволюционной точки зрения этот механизм имеет смысл, потому что поддерживает психическую систему в состоянии повышенной чувствительности, и она готова воспрепятствовать повторению травмы или разрушению.
В русской душе этот аспект культурного комплекса принял форму страха перед внешним неприятелем в сочетании со страхом перед принятием собственной ответственности. Такая комбинация — идеальная возможность для правителей.
Трудно сказать, до какой степени президент Путин отождествляется с этой русской душой, и до какой степени отражает ее потребности. Ясно, что в нем российский народ видит себя, и Путин знает, как этот народ прибрать к рукам. Как хороший диктатор, с одной стороны, он поддерживает идею внешнего врага, а с другой, обещает народу власть и силу. Он поддерживает огонек русской мечты о всемогущей и непобедимой российской империи.
Украинский кризис пришелся очень кстати. Кремлевская пропаганда работает как мощный катализатор. Пробуждение национализма — это шанс отвлечь внимание от серьезных внутренних проблем, с которыми сталкивается Россия. Для русского национального характера также типично, что народ ожидает решений от своего правителя и полностью ему доверяет. Можно сказать, что он сам отдает ему собственную власть. Именно так большинство россиян все еще представляет себе демократию. Воля правителя является волей народа. Выходит, полиция, суды и СМИ служат не народу, а правителю. «Крым — наш, об этом мы говорить не будем», — сказала мне одна русская знакомая. Восприятие демократии через фильтр холодной войны и русский империализм для них по-прежнему является нормальным. Но, похоже, что в этом отношении происходят некоторые изменения. Мы можем сказать, что внутри русской души постепенно нарастает энергия, которая дает о себе знать в повышенной взволнованности и сплоченности, национализме, которые мы наблюдаем с недавнего времени.
Соперничество с братом
Вышесказанным можно объяснить, почему зерна пропаганды падают на такую плодородную почву. Даже во времена СССР русские не идентифицировали себя так сильно с политикой Кремля. Путин как будто выражает самое сокровенное из глубин души русского народа.
Как в развитии индивидуума происходит кульминационный момент, когда активизируются бессознательные содержания, так же и народ переживает периоды дезинтеграции или реинтеграции. Похоже, россияне в большей степени, чем когда-либо прежде, осознают тот уровень, которого достиг Запад. И хотя они не говорят об этом во всеуслышание, они видят в западном развитии нечто привлекательное и, вероятно, магическое. Это похоже на соперничество с братом, который «продвинулся». Запад напоминает им о собственной отсталости, поэтому они от него так и отмежевываются.
Вероятно, русским по-прежнему трудно понять, как может демократический процесс обнаружить собственную слабость и тем самым продвинуться вперед. Критика себя самого, или же критика собственного правительства, в России все еще имеет смутные очертания.
Русским никто не смеет напоминать об их слабости. Напротив, каждый небольшой успех выставляется напоказ. Нервные усилия замаскировать неполноценность очень очевидны. Именно потому, что так трудно справиться со своим культурным комплексом, в русской душе происходит раскол, когда «темная часть» спроецирована на неприятеля, а позитивная служит руководством для гордой самоидентификации.
Русские понимают западную демократию согласно своей проекции, поэтому им кажется совершенно нормальной идея о том, что западные государства платят журналистам, чтобы создать антироссийскую пропаганду. Что НАТО собирается угрожать им войсками.
Русский замкнутый круг
Для русского национального характера также типична высокая степень «коллективности». Он еще не слишком освободился от тени социалистической истории. Травмы, нанесенные событиями октябрьской революции, которые еще усугубила Вторая мировая война, послевоенное развитие России излечило лишь с виду.
Новым лекарством является обращение русской души к своей давней грандиозной фантазии о великорусской силе. Российское государственное телевидение, которое смотрит 94% российского населения, эту фантазию активно подпитывает. По телевизору русским говорят, что они сильнее, выносливее и лучше, чем они сами про себя втайне думают. У них создают ощущение, что достаточно сплотиться и следовать линии власти, и все будет лучше.
Подавляющее большинство (аж 80%) россиян вообще не ожидает, что сами могут что-то поменять, и покорно вручают власть в руки сильных. Русские не доверяют собственным способностям и опасаются, что свободное волеизъявление приведет к хаосу. А власть как раз извлекает выгоду из этой беспомощности и строит на ней свою политику. Это своего рода замкнутый круг: пропаганда, которая напрямую управляется и оплачивается из государственных средств, усиливается бессознательной предрасположенностью русской души.
Русский народ всегда был более эмоционален, чем Запад. И комплексы, которые вызывают сильные эмоции, усугубляют полное непонимание, и оно достигает уровня как раз конспиративной теории. А ее принимает весь народ.
Очарование и груз демократии
Западные государства и США в ответ демонизируют Россию. Очарованный идеалами справедливости Запад не видит, что Россия играет в свою игру за справедливость, где царит принцип «побеждает сильнейший». Демонизация России может привести к излишней эскалации конфликта и укрепить «нарциссическую» оборону. Подход «взрослый-взрослый» разряжает конфликт. Единство и согласованность санкций Запада проявили себя как эффективное средство, на которое русские реагируют. В особенности олигархи, которых гораздо больше, чем национализм, интересуют деньги.
Демократия — это не состояние, а процесс. При переходе бессознательного в сознательное тот, кто проходит через этот процесс, становится сам собой — индивидуальностью (поэтому процесс в науке называется индивидуализацией). Каждое государство и народ должны сами через это пройти. При этом происходит интеграция всего прошлого с современным сознанием через диалектическое столкновение «старых» отживших принципов и новых идей, взглядов, возникающих вместе с прогрессом культуры. «Новое» не обязательно означает лучшее: это скорее идеал, который нужно опробовать «на практике».
Если же мы воспринимаем демократический процесс как прогресс, то в нем должна происходить конфронтация с собственной тенью. И только самокритика и искреннее стремление к самопознанию могут положить начало изменениям. Тоталитарные режимы свою тень подавляют. Они сопротивляются ответственности всеми силами и поддерживают ложь, которая рано или поздно станет иллюзией, мешающей прогрессу. Платон считал, а его учил Сократ, что гражданин буквально обязан критиковать свое правительство. Для русской души воплощение этой идеи на практике пока является серьезной задачей.
Переход от массовости к индивидуальности — это процесс сознания, поэтому он никогда не бывает прямолинейным. Как говорил Карл Юнг, он скорее напоминает блуждание в лабиринте. Чтобы продвинуться вперед, нам порой необходимо вернуться назад.
Война мнений, свидетелями которой мы являемся в последние месяцы в России и в Чехии, это выражение поисков себя самих в лабиринте демократии. Она показывает нам, насколько важно искать, сравнивать, спрашивать и, главное, не бояться ошибаться. Наш народ тоже постепенно проходит процесс индивидуализации, глубже познает аспекты демократии и выходит из коллективности. Многим русский метод правления импонирует по тем же причинам, по которым он импонирует русским. Отождествление с правителем и вера, что лидеру решения снисходят свыше, к сожалению, бесплодны. И хотя поиск правителя-спасителя является привлекательной архетипической фантазией, но и она однажды может закончиться пониманием, что настоящая власть находится не в массе, а в индивидуумах, которые правят «снизу вверх», и для которых древние греки создали эту прекрасную, но в то же время столь хрупкую идею демократии.
Об авторе
Владислав Шольц — психоаналитик, клинический психолог и психотерапевт. Окончил отделение клинической психологии философского факультета Карлова университета в Праге. Сейчас работает в Глендейле (штат Висконсин) и Чикаго (штат Иллинойс). Является автором книг «Во имя Бога», «Фанатизм в понимании глубинной психологии» (Triton, 2013), «Архетип отца и другие глубинные психологические исследования» (Triton, 2009), «Душа Матрица Реальность» (Amos, 2007).
