IRIS не куплен Россией

В конце октября газета Libération опубликовала материал о сторонниках Владимира Путина во Франции. Среди семи групп «сочувствующих» упоминаются и «потворствующие эксперты», в том числе Институт международных и стратегических исследований (IRIS). Паскаль Бонифас руководит институтом и хочет опровергнуть прозвучавшее на его счет утверждение.

В номере от 25-26 октября этого года Libération выпустила материал под названием «Анализ сторонников Путина во Франции: царская система». Говорится в нем и про IRIS: «Даже хорошо известные и уважаемые во Франции исследовательские организации, такие как Институт международных и стратегических исследований (...) могут поддаться зову российских сирен... в силу своей зависимости от частного финансирования».

Иначе говоря, IRIS якобы поддерживает позиции России, потому что получает финансирование, если не напрямую от этой страны, то от работающих там предприятий.

После ознакомления со статьей можно сделать вывод, что Путина поддерживают три течения: фашисты, идиоты и продажные, как IRIS.

Подобное утверждение представляет собой грубую клевету. Я связался с Libération, чтобы добиться права на ответ. Мне дали согласие, а затем сказали, что лучше будет взять интервью. Я почти два часа беседовал с Лоррен Мийо (Lorraine Millot).

В результате получилось куда более короткое, чем ожидалось, интервью, в котором были опущены главные мои аргументы, что само по себе стало очередным обвинением в наш адрес. Задумка была в том, чтобы ограничить мое право на ответ ориентированными в нужном направлении вопросами и избирательным отсеиванием ответов. Поэтому я отказался от его публикации и вместо этого решил дать здесь публичный ответ.

Двойная зацикленность Libération

Писавшая статью журналистка не посчитала нужным связаться со мной до ее публикации. По ее словам, она отталкивалась от того, что слышала от других экспертов. Такой подход вряд ли можно назвать полностью уместным с точки зрения этики. Кроме того, он проливает свет на двойную зацикленность газеты.

Первый момент заключается в том, что если вы не следуете западной дипломатическому кодексу, то значит, вы точно продались. Любая возможность интеллектуального несогласия категорически отметается. Как можно отступать от великого консенсуса о роли западных стран, которые несут вперед общечеловеческие ценности, отстаивают права человека и ведут борьбу с диктатурами? Если вы отходите от западного пути, в этом обязательно есть что-то темное и подозрительное.

Интересно, а проведет ли когда-нибудь Libération расследование об атлантистских и неоконсервативных кругах во Франции, которые действуют посредством НАТО, фондов и структур и обладают куда более широкими, чем у России, возможностями для финансирования? Попытается ли когда-нибудь Libération разобраться с тем, не связана ли позиция самых громких и ярых критиков Путина с финансированием, которое нацелено на сохранение высоких военных расходов и придание новых сил НАТО?

Второй момент связан со склонностью некоторых журналистов мнить себя выше других. В их понимании право на информацию становится корпоративной привилегией.

Пришедшая ко мне журналиста Libération сказала, что если я хочу развеять все слухи, мне нужно обнародовать финансовые отчеты IRIS. Но они и так находятся в открытом доступе. Тогда она пошла еще дальше и потребовала публикации сведений обо всех поступлениях по контрактам и заказчиках. Простите, но это уже не прозрачность, а допрос.

Ведь раз в Libération так требовательны к другим, быть может, им стоило бы быть столь же требовательными к сам себе и рассказать, сколько средств приносит каждый проведенный семинар с местными властями (и не отражается ли подобное финансовое партнерство на критике в их адрес), назвать настоящую цены рекламных колонок, количество подписчиков, тарифы и т.д. Зачем требовать от экспертной группы того, о чем сами СМИ не скажут ни слова, если их об этом спросить?

Наши специалисты говорят совершенно свободно

У IRIS нет официальной позиции ни по одному из вопросов. Как я уже отмечал, любой специалист может совершенно свободно выражать свое мнение в рамках существующих французских законов. И не думаю, что хоть кто-то из дюжины постоянных и четырех десятков приглашенных экспертов может пожаловаться на вмешательство с моей стороны и ограничения их свободы по каким-либо политическим или коммерческим причинам.

Не раз бывало, что эксперты IRIS выражали совершенно разные мнения по одному и тому же вопросу. Это касается в том числе и России, насчет которой Лор Делькур (Laure Delcour) и Филипп Миго (Philippe Migault), оба они — ведущие специалисты (и не работают по контракту с присутствующими в России предприятиями), придерживаются диаметрально противоположных точек зрения.

Незадолго до нашего с ней интервью Лоррен Мийо связалась с Лор Делькур и спросила, не было ли связано ее «отстранение» из IRIS с критической позицией насчет России. Наш эксперт ответила, что ее никто не отстранял и ни разу не оказывал ни малейшего давления. Но журналистке Libération этот ответ не понравился, и она никак его не отразила.

В апреле этого года, несмотря на всю напряженность, нам с Франко-российской торгово-промышленной палатой удалось провести семинар в Национальном собрании. Это ежегодное мероприятие было запланировано еще давно и принесло институту 10 000 евро, что вряд ли можно считать способной повлиять на его решения суммой с учетом почти что трехмиллионного бюджета.

Да и это сущие пустяки по сравнению с 14 миллионами евро, которые вложил в Libération Патрик Драи (Patrick Drahi), причем, наверное, не для того, чтобы отдать дань памяти Жану-Полю Сартру. Однако Лоррен Мийо, которая с такой готовностью ищет влияние финансов на позицию IRIS, безусловно, пришлась не по душе такая параллель (она убрала этот аргумент из предложенной версии интервью). Как не понравились бы ей и расспросы насчет воздействия на редакционную политику со стороны ряда участвующих в капитале газеты деятелей.

Откуда идут слухи?

Материал получился бы куда интереснее, если бы Libération не просто повторяла ничем не подтвержденные слухи, а попыталась определить их происхождение. IRIS уже обвиняли в том, что ему платят арабы (в целом), Саддам Хусейн во время войны 2003 года, Турция, Катар и Россия.

Критика началась после публикации моей заметки о палестино-израильском конфликте и выхода книги «Позволено ли критиковать Израиль?» (Est-il permis de critiquer Israël). С этого момента самые разные лица и группы, которые ставят перед собой целью (по собственной инициативе или чужой подачи) дискредитировать любого, кто излишне критически отзывается об Израиле, начали плодить подобного рода слухи о моем финансировании.

Кстати говоря, должен отметить, что с тех пор наши некогда многочисленные и разнообразные контакты с Libération завяли. Международная служба газеты теперь неизменно меня игнорирует и берет интервью лишь у экспертов-неоконсерваторов, которые поддерживали войну в Ираке в 2003 году и практически все без исключения спонсируются военно-промышленным комплексом. В Libération не сказали ни слова о моих книгах «Фальшивые интеллектуалы» (Les intellectuels faussaires) и «Подлинные интеллектуалы» (Les intellectuels intègres), хотя эти вопросы должны были бы заинтересовать ее читателей. «Франция больна палестино-израильским конфликтом» (La France malade du conflit israélo-palestinien) тоже не удостоилась и капли внимания.

Независимость и верность себе

IRIS был сформирован в 1990 году на субсидии в размере тогдашних 20 000 франков. С течением лет институт расширился, но целью его создания для меня было свободное выражение мнения.

В 1995 году, когда мы еще нетвердо стояли на ногах и получали две трети средств от контракта с Министерством обороны, я все же высказался против возобновления ядерных испытаний и возвращении Франции в НАТО. В 1999 году, когда министерство все еще оставалось главным заказчиком IRIS, я открыто выступил против войны в Косове.

Однако больше всего трудностей принесла мне позиция по палестино-израильскому конфликту: в 2003 году IRIS едва не исчез из-за давления сторонников Израиля во Франции на управляющий совет и работавшие с нами министерства. С тех пор я неизменно придерживался независимой от власти позиции, будь то Ширак, Саркози или Олланд. Я ни перед кем не заискивал и выражал критику, когда считал это необходимым.

Libération могла бы провести на этот счет интересное расследование. Но она не сделала этого, а на меня со всех сторон льется клевета и обвинения в антисемитизме из-за моих позиций, которые не показались газете достойными внимания. Хотя из этого и могло бы получиться отличное журналистское расследование.