Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Почему финансовый сектор так боится этого человека?

Джозеф Стиглиц получил Нобелевскую премию по экономике. Почему же регулирующие органы занесли его в черный список?

© AP Photo / Virginia Mayo, fileАмериканский экономист Джозеф Стиглиц
Американский экономист Джозеф Стиглиц
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Представьте, что власти формируют группу экспертов по вопросам финансового регулирования. Конечно же, в нее надо пригласить какого-нибудь нобелевского лауреата, авторитетного экономиста. Но нет: из этого списка вычеркнули Джозефа Стиглица, поскольку регуляторы «не очень-то комфортно себя чувствуют рядом с теми, кто не отдан финансовому сектору полностью».

Если бы правительству понадобилось сформировать группу экспертов по вопросам финансового регулирования, то в нее, конечно же, надо было бы включить какого-нибудь нобелевского лауреата, наиболее влиятельного и авторитетного экономиста. Однако, из этого списка вычеркнули Джозефа Стиглица, поскольку, как передает агентство Bloomberg, регуляторы «не очень-то комфортно себя чувствуют рядом с теми, кто не отдан финансовому сектору полностью».

Тот факт, что Стиглица не хотят видеть в составе экспертов, свидетельствует о наличии гораздо более серьезной проблемы — она заключается в том, как финансовый сектор манипулирует системой регулирования. Финансисты не хотят видеть Стиглица в команде экспертов по той простой причине, что он посмел защищать умеренную ставку налога на финансовые операции (FTT). Стиглиц заявил следующее: поскольку одной из ключевых функций финансовых рынков является перераспределение капиталов, то некоторые виды операций (такие как «высокочастотная торговля» [быстрая торговля ценными бумагами с использованием современного оборудования, напр. торговых роботов, и алгоритмов — прим. перев.]) подрывают стабильность рынков, причем в этом случае прибыль делается на перемещении денег. Чтобы уменьшить стимулы для проведения подобных операций и одновременно увеличить доход, Стиглиц предложил ввести налог на некоторые виды краткосрочных сделок. Данная идея пользуется все большей поддержкой в научных кругах и уже реализуется в Европе (кстати, она в той или иной форме использовалась также и в Соединенных Штатах).

Вместо выдающихся специалистов по реформированию финансовой сферы, таких как Стиглиц, многие ключевые места консультантов в регулирующих органах занимают как раз те, кто ослабили контроль над финансовым сектором. В доказательство этой мысли приведем яркий пример: назначение Антонио Вайсса на пост заместителя министра финансов, курирующего финансовый сектор США. Не спорим, у Вайсса имеется опыт в области операций по слияниям и поглощениям, но, по словам Саймона Джонсона, никакого опыта по регулированию отечественной финансовой сферы у него нет. Здесь мы просто видим яркий пример перетекания кадров с Уолл Стрит в правительство и оттуда на Уолл Стрит. Как показали в своем исследовании Софи Шайв и Маргарет Форстер, подобная практика широко распространена и применяется все чаще. В исследовании указывается, что в период с 2001 по 2013 год «число сотрудников, которые ранее занимали посты в регулирующих органах, а затем перешли на работу в финансовые компании, превысило 55%». В исследовании, проведенном CBS, показано, что более сорока бывших сотрудников Goldman Sachs после увольнения стали занимать высокие посты в правительстве. Подобная практика, при которой бизнес и госструктуры напоминают собой сообщающиеся сосуды, и привела нас к разразившемуся недавно финансовому кризису.

Однако влияние финансового сектора на политику намного глубже. И выражается оно отнюдь не только в переходе специалистов из него на государственные посты. Как рассказал в интервью нашему изданию Николас Карнс, «когда [в Конгрессе] идет поименное голосование, то выясняется, что бывшие финансисты намного чаще других конгрессменов голосуют против рабочего класса». Доминирование финансов над политической жизнью приводит к большим политическим последствиям: как написал Кристофер Витко, «дерегулирование в финансовой сфере стало инструментом, с помощью которого политическая власть финансистов приносит им экономические плоды». Политическая власть этих кругов лишь укреплялась благодаря увеличившемуся весу финансов в политической сфере. Правда, в исследовании Номи Принс говорится, что столь «теплые» связи между влиятельными финансистами и политиками существовали десятилетиями.

Приведем показательный пример таких связей: возьмем, например, принятый недавно законопроект под названием «CRomnibus» (сочетающий в себе свойства как «объединенного законопроекта о расходах», так и «продлеваемой резолюции», что делает его не только эффективным, но и рискованным законодательным инструментом), в котором делается упор на дерегулировании. Так вот, первоначальный вариант одного из ключевых положений этого законопроекта был в действительности составлен представителями финансового сектора (75 из 85 строк базируются на документе, который представил Citibank). В итоге те, кто поддержали законопроект, получили 322 тысячи долларов от финансистов, страховщиков и риэлторов (эти отрасли называются сокращенно — «FIRE»). Те, кто проголосовали «против», получили от них всего 162 тысячи долларов. За последние годы компании «FIRE» намного увеличили расходы на лоббирование (с 609523625 долларов [с поправкой на инфляцию] в 2000 году до 996406725 долларов в 2012 году). Даже специалисты МВФ связали лоббирование с ростом числа субстандартных ипотечных кредитов и непрозрачных схем секьюритизации, которые подталкивают финансовый сектор на край пропасти. И эти атаки не прекратились: на прошлой неделе был внесен новый законопроект с целью смягчения закона Додда-Франка и других важных документов, регулирующих финансовую сферу.

Нашим финансистам необходимо включить в состав экспертных групп и тех, кто является сторонником регулирования финансового сектора, в частности профессора Стиглица. И вот уже появилась неплохая новость о недавнем назначении представителя так называемого общинного банка в состав ФРС. Но это только первый шаг: Конгресс также обязан прислушаться к Стиглицу и в том или ином виде ввести предлагаемый им налог на финансовые операции. Например, эту меру можно в порядке эксперимента опробовать в Нью-Йорке, отменив уже существующую 100% ставку возмещения. Члены Конгресса Харкин и Дефазио (Harkin, DeFazio) уже предложили принять законопроект, который позволил государству получить 350 миллиардов долларов между 2013 и 2021 годами. Но изменения в финансовой сфере не произойдут до тех пор, пока правительство не введет более строгие нормы лоббирования и не назначит сильных регуляторов финансового сектора.