Российско-турецкое сближение — угроза Армении или нет?

Начало 2015 года принесло беспрецедентные шаги российского руководства в сторону резкого сближения с Турцией, а также неограниченного углубления отношений с Ираном. Крайне важно помнить, что оба процесса Россия, в сущности, ведет параллельно, причем заметна приоритетность для Москвы именно иранского направления. Доказательств этому настолько много, что их перечисление в состоянии охватить серьезный объем печатных площадей. Вполне достаточно просто вспомнить визит в Тегеран министра обороны РФ Сергея Шойгу и достигнутые в ходе переговоров в иранской столице двусторонние договоренности.
 
Анализ всей динамики развития российско-иранского сотрудничества на протяжении 2014-го и прошедших месяцев 2015 гг. показывает, что руководство России (при взаимопонимании со стороны иранских партнеров) стремится к полновесному союзничеству с Тегераном, дабы еще более гарантированно обеспечить безопасность и стратегические интересы РФ на южном и юго-западном направлениях, т.е. в Средней Азии, Афганистане и Закавказье. Проблема крайне важная, учитывая, что продолжается уход западных войск из Афганистана, продолжаются попытки разгромить террористов из «Исламского государства» в Сирии и Ираке, но в то же время — продолжает причинять серьезные неудобства навязанная со стороны США «проблема Украины».
 
Москве безальтернативно выгодны те действия Ирана, которые он развернул с 2013-14 гг. в ряде регионов вокруг себя. Ведь на фоне «пролонгировавшихся» ядерных переговоров между Тегераном и Западом (а ведь когда-то США и ЕС угрожали, что если «в ноябре 2013 года» Иран не подпишет окончательное соглашение, то Тегеран получит и «новые санкции», и угроза войны усилится, и т.д.) превращение контршагов иранской стороны в непосредственной близости и от границ Турции, и от границ Израиля в господствующий фактор региональной политики распылило ресурсы и усилия США и их союзников. Следовательно, Иран в какой-то мере облегчил задачи и цели России на южном и юго-западном направлениях.
 
Однако в Армении ряд общественных и политических деятелей забил в набат тревоги именно по факту госвизита российского президента Владимира Путина в Турцию в конце прошлого года и подписанных в Анкаре российско-турецких договоренностей. Рефреном высказывающихся тревожных публичных мнений в Ереване, как всегда, является якобы «глубокая убежденность» в том, что Москва и Анкара подготовят очередной «антиармянский сговор», и т.д. Словно бы нет той геополитической реалии, что сейчас отнюдь не 1917-23 годы, и у власти в Москве не большевики, а в Турции не кемалисты, словно бы у ереванских лжепатриотов начисто вышибло из памяти то, что во время Второй мировой войны СССР-Россия прекрасно знала, что Турция является тайным союзником Третьего Рейха и просто ждет падения Сталинграда, чтобы оккупировать Кавказ «на паях» с немцами. А после войны турки избежали нараставшего военно-дипломатического конфликта с СССР (между прочим, именно из-за Карсской области) только путем вступления в НАТО.
 
Однако в 2015 г., как и вообще все так называемые двухтысячные годы, в Ереване у прозападных «тусовок» как-то «не принято» помнить о реальных фактах своей собственной истории, не говоря уже об истории всех этапов российско-турецких отношений, а не только о периоде «братания» большевиков и кемалистов в 1920-30 гг. Видимо, в свое время США инициировали программу так называемого «армяно-турецкого примирения» (вначале на уровне неких «экспертов», затем и МИДов двух стран), завершившуюся подписанием в Цюрихе осенью 2009 г. пресловутых армяно-турецких протоколов, которые в итоге остались нератифицированными именно по вине Анкары, именно в расчете на таких недалеких наших соотечественников, страдающих выборочной амнезией.
 
В апреле текущего года армянский народ отметит 100-летнюю годовщину первого в мире геноцида — Геноцида армян в Османской Турции и Закавказье в 1915-23 гг. В какой-то мере, болезненное отношение указанной части армянской общественности к факту российско-турецкого сближения объясняется и тем, что данная дата уже давно стала неким морально-политическим Рубиконом как в Армении, так и в зарубежных армянских диаспорах. Например, не зря сейчас в Ереване практически не стихает своеобразный диспут между различными кругами общественности (в том числе блогерами в интернет-пространстве): а что изберут главы различных государств — прибыть в Ереван, чтобы вместе с армянским народом почтить память жертв Геноцида армян, или же откликнуться на приглашение президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и отправиться (и тоже в апреле 2015-го) в Стамбул на празднование 100-летия «победы при Галлиполи», т.е. победы турок над союзниками Антанты? Кстати, немало скабрезности в связи с этим высказывается именно в контексте того, что Владимир Путин как глава одной из стран, признавших (1995 г.) геноцид армян, после своего визита в Анкару будет «в неловком положении» — приезд в Ереван «обидит» турок, неприезд в Ереван «обидит» не просто Армению, а армян всего мира. При этом в Ереване вся общественность благочинно молчит, например, в ответ на объявленное решение королевы Великобритании обязательно в апреле 2015-го присутствовать на турецких торжествах, а не в Ереване. Но 12 марта СМИ сообщили, что в ходе телефонного разговора российский президент и глава Армении Серж Саргсян «согласовали программы своих предстоящих встреч в рамках совместного участия в намеченных мероприятиях в связи с 100-летней годовщиной Геноцида армян и 70-летием Победы в Великой Отечественной войне». Поживем — увидим.
 
Но в целом пока реакция описываемой части общественности Армении на итоги визита российской делегации во главе с В.Путиным не поддается ни пониманию, ни осмыслению. Впечатление такое, что этим гражданам Армении просто жизненно необходимо, чтобы Россия и ее президент примерно этак лет 300 подряд ползали бы перед прозападниками Армении на коленях и «вымаливали прощение» и за то, что у РФ есть свои национальные интересы и, в частности, интересы, связанные с Кавказом и Турцией, и за то, что в свое время (допустим, в 1877-78 гг.) русские не добили Турцию до конца и не подарили на блюдечке современной элите общественности Армении хотя бы на одну-две исторические области Армении больше, чем та территория, которую сегодня занимает международно признанная Республика Армения. Между тем, весь пакет российско-турецких соглашений и меморандумов вообще не интересен Армении — в том числе даже и соглашение о строительстве газопровода, названного «Турецкий поток» (вместо денонсированного Россией же проекта «Южный поток»), и предварительные договоренности о военно-технических контактах и т.д. В отдаленной перспективе, для Армении и политического будущего Армянского вопроса международной повестки дня особого рода угрозу могут представлять лишь российско-турецкие договоренности в сфере развития в Турции атомной энергетики под эгидой России. Хотя бы потому, что даже наличие атомных электростанций в той или иной стране почти автоматически превращает такое государство и проблемы его внутреннего устройства и внутренней стабильности в объект пристального международного внимания (хотя бы на уровне МАГАТЭ), а также превращает такую страну в некую константу фундаментальной ценности для общепланетарного миропорядка. Для примера достаточно проанализировать весь спектр существования Пакистана и его отношений с Индией, а также всю хронологию взаимоотношений Ирана с Западом после того, как Россия пришла со своими программами оказания помощи иранской стороны в создании атомно-энергетического комплекса ИРИ.
 
Вопрос в том, что насколько Турция и ее позиции могут быть усилены (в том числе и в системе стратегических координат Закавказья), настолько же они могут быть ослаблены в результате подписания В.Путиным в Анкаре пакета двусторонних документов. Вполне допустимо, что турецкая сторона заполучит некий карт-бланш в своих переговорах с ЕС — например, по вопросам своей внутренней «демократизации» или Курдскому вопросу, проблеме Кипра, вопросу о предполагавшемся (еще с 2000 г.) вступлении Турции в ЕС, и т.д. Но не более того. Сами факты показывают, что в Москве не было и нет никакого доверия к позиции и поползновениям Турции и по Кавказу, и по Сирии с Ираком, да и по другим проблемам, в рамках которых у РФ есть свои объявленные интересы. Не может вдруг вспыхнуть безграничное доверие между Россией, с которой резко свернул все формы сотрудничества блок НАТО, членом которого продолжает являться Турция. Трудно себе представить также, что в Москве «не помнят» о том, как по заказу США в период 2002-08 гг. турки собирались инвестировать в инфраструктуру Крыма (при полном попустительстве киевского руководства Украины) порядка $20 млн. и как всячески опекали русофобствующий «Меджлис крымско-татарского народа». В условиях изменившихся геополитических реалий и России, и Крыма, и во всей акватории Черного моря данные вопросы становятся уже отнюдь не второстепенными. Наконец, трудно себе представить, что в Кремле, в особенности среди военной элиты РФ, не помнят, что одни из важнейших элементов национальной программы ПРО США размещены именно в Турции (в районе Малатии) и, по сути, развернуты не столько против Ирана, сколько против России и постсоветского пространства.
 
Какими бы ни были «газовые» и даже договоренности в сфере развития в Турции атомной энергетики, крайне тяжело себе представить, что уже свыше 14 лет отрекомендовавший себя как жесткий прагматик, российский президент В.Путин внезапно превратится в оголтелого туркофила и начнет пренебрегать не то чтобы интересами Армении — нет, в первую очередь, собственной страны. Следовательно, не имеет смысла ожидать, что ради достигнутых в начале декабря 2014 г. договоренностей с Турцией Москва пожертвует, там, своими отношениями с Арменией или с Ираном.
 
Приходит на ум фраза, высказанная в 2010 г. в Казани тем же В.Путиным (правда, в должности премьер-министра РФ) тогдашнему турецкому президенту Абдулле Гюлю — касательно как раз армяно-турецких протоколов и, в частности, Карабахского вопроса: «Мухи — отдельно, котлеты — отдельно». Ведь вроде бы усиляя Турцию подтверждением готовности российской стороны развивать атомно-энергетическую сферу Анкары и «подарком» в виде утвержденного проекта строительства газового «Турецкого потока», Россия одновременно ставит Анкару под удары — причем как со стороны ЕС и Еврокомиссии, «восставших» против проекта «Южный поток» и конкретно «Газпрома», так и со стороны США и Израиля, стоящих не только за торпедированием «Южного потока», но и за срывом, например, строительства иранского экспортного газопровода на сирийское побережье Средиземного моря через территорию Ирака.
 
Понятно, что причины, вынудившие чиновников Еврокомиссии исполнить диктат США (а американцы и не скрывают уже, что отнюдь не только по вопросу Украины они «выкручивали руки» Европе) и, предположительно, Израиля, актуальны до сих пор. Тщедушная Болгария не сумела даже хотя бы по примеру премьер-министра Венгрии Виктора Орбана или президента Сербии Томислава Николича (хотя оба — типично прозападно ориентированные политики) отстоять свои национальные интересы в вопросе «Южного потока». Но это означает, что те же силы, которые сорвали маршрут «Южного потока» на Балканы, должны будут предпринять меры и по срыву «Турецкого потока» — ведь и этот проект выводит российский природный газ по дну Черного моря именно на Балканский полуостров — на границы с Грецией, а не в «континентальную» азиатскую часть Турции. Поэтому Эрдоган, даже подписав с Путиным документ о «Турецком потоке», впоследствии несколько раз подчеркнул, что это не снимает с повестки дня иной проект — TANAP (Трансанатолийский газопровод), опекаемый США, не говоря уже о том, что возобновились разговоры о возможной реанимации проекта Nabucco. Понятно, что тем самым турки пытаются выиграть время или же снизить накал возможных контрдействий против российско-турецких соглашений. Однако кто заранее может сказать, что решение Москвы не было как раз направлено на то, чтобы дать толчок развитию противоречий в стане, допустим, союзников по вопросу агрессии против Сирии и Ирака?
 
В любом случае, для Армении во всех этих перипетиях намного важней вопросы иного плана. В первую очередь — вопрос: «А что выгодно Армении — хотя бы временное затишье в российско-турецких отношениях или же ускоренно развивающаяся конфронтация Москвы и Анкары, в том числе и на Кавказе?». Не говоря уже — война? Видимо, среди лжепатриотических кругов в Ереване то ли полностью отсутствует осознание того, что помимо Армянского вопроса (или даже — одного только вопроса о Карабахской проблеме), у тех же России и Турции есть и другие стратегические площадки несовпадения и даже столкновения интересов. Хотя сам переживаемый исторический момент буквально требует от и руководства Армении, и общественности страны и переоценки ценностей недавнего прошлого (допустим, периода 1991-2013 гг.), и рассудительного хладнокровия при попытках спланировать будущее.
 
Впрочем, при любых обстоятельствах, любым политическим и общественным кругам в Армении безальтернативно необходимо при расчетах исходить из того, что в сложной палитре российско-армянских и российско-турецких отношений всегда находилось и продолжает находиться место и отношениям (а значит, и взаимным интересам) еще одной «пары» — российско-иранской. Следовательно, с учетом и особого характера армяно-иранских отношений, у Армении есть основания для судьбоносных изменений в ее региональной политике, хотя без учета позиций Ирана и России Ереван вряд ли будет успешен в своих инициативах. Как говорится, внерегиональные силы приходят и уходят, а традиционные соседи — величина постоянная.