Когда летом 2013 года интернет-портал самопровозглашенного Кавказского эмирата с красочными подробностями публиковал новости о доблестях кавказских боевиков, воюющих на стороне сирийских террористов и, в частности, в подразделении «Джейш-аль-Мухаджирин валь-Ансар» («Войско иностранных друзей»), мало кто предполагал, что события могут принять столь неожиданный поворот. Дело в том, что на фоне углубления противоречий между «Аль-Каидой» и «Исламским государством» и превосходства последнего в плане ведения военных действий с центральными правительствами Ирака и Сирии присяга командира этого подразделения Абу Бакру Аль-Багдади, который тогда еще, правда, не был лидером такфиристов, через неполных два года поставила Кавказский эмират под угрозу распада из-за возникших в нем разногласий по поводу того, кого все-таки поддерживать — «Аль-Каиду» или ИГИЛ. Сейчас, спустя почти год после официального объявления Абу Мохаммада Дагестани главой Кавказского эмирата, он и другие командиры боевиков, которые по-прежнему сохраняют верность «Аль-Каиде», начинают испытывать острую конкуренцию со стороны «Исламского государства» и самого видного его представителя из числа кавказцев Абу Омара Чечени. Ситуация настолько острая, что, по всей видимости, в настоящее время фактическим руководителем салафитских боевиков на Кавказе является не сорокатрехлетний эмир, а загадочный двадцатидевятилетний боевой командир, который считается самым знаменитым членом «Исламского государства».
Нет никакого сомнения в том, что военная победа России во Второй чеченской войне в мае 2000 года, положившая конец фактической независимости Чеченской республики, стала самым главным военно-политическим событием для всего Северного Кавказа в постсоветский период. Разумеется, ни тот военный успех, ни окончание антитеррористической операции в Чечне, объявленное 15 апреля 2009 года тогдашним президентом России Дмитрием Медведевым, не означали, что сепаратисты на Северном Кавказе прекратят свою борьбу. И действительно, в скором времени они опять взялись за оружие. Действия сепаратистски настроенных боевиков на Северном Кавказе в течение двух последних десятилетий влияли не только на сам этот регион, но и на военно-политическую ситуацию во всей России. Их активность была обусловлена целым рядом внутренних и внешних факторов и, с точки зрения идеологии и структуры, имели два переломных момента. К слову, прохождение еще одного такого момента наблюдается и в настоящее время. Первый из них состоял в замене идеала национальной независимости, в основе которой лежала этническая самобытность местных народов, на экстремистские принципы салафизма. Изменение курса, проявившееся в период Первой и Второй чеченских войн, можно было наблюдать на разнице взглядов таких чеченских лидеров, как Джохар Дудаев и Шамиль Басаев. Второй переломный момент произошел тогда, когда Доку Умаров, глава правительства Чеченской республики Ичкерии в изгнании, аннулировал данное образование и 7 октября 2007 года создал «Северокавказский эмират». В него вошли территории Чечни, Ингушетии, Адыгеи, южные области Краснодарского края, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Северная Осетия. Эта территория Российской Федерации, представленная семью упомянутыми северокавказскими республиками, а также земли Краснодарского края фактически никогда не были под контролем Доку Умарова и его сторонников, которые укрывались в горных районах Чечни. Тем не менее для демонстрации своей власти на этих территориях лидер боевиков использовал средства массовой информации, в частности интернет сайт «Кавказ-Центр», а также идею о том, что Кавказский эмират является наследником Чеченской республики Ичкерии, а его группа боевиков занималась подрывной деятельностью на Северном Кавказе и даже в самой российской столице. Затем Умаров расширил свою деятельность и спустя некоторое время назначил эмиров для управления Азербайджаном, Абхазией и некоторыми другими кавказскими территориями, а контролируемую своими силами сеть он назвал «Кавказским эмиратом».
По сравнению с предшественниками Доку Умаров гораздо дольше командовал северокавказскими сепаратистами. Вместе с тем преданные Москвы правительства северокавказских республик смогли установить на своей территории сравнительно высокий уровень безопасности, а железная воля Рамзана Кадырова и финансовые вливания центральных властей помогли исправить кризисную ситуацию в Чечне, установив там значительную стабильность. Пустыми обещаниями оказались и угрозы лидеров Кавказского эмирата устроить теракт во время Зимней Олимпиады в Сочи в 2014 году. 18 марта 2014 года появились официальные сообщения о смерти Доку Умарова, а еще через некоторое время стало известно, что террористам успешно удавалось скрывать это на протяжении шести месяцев. Все это не могло сулить Кавказскому эмирату каких-либо серьезных перспектив. Несмотря на это, по прошествии нескольких месяцев с начала руководства Абу Мохаммада Дагестани, боевики Кавказского эмирата, предприняв атаку на Грозный 4 декабря 2014 года, доказали свою способность вести партизанскую войну, преодолевая при этом существующие кордоны безопасности. Одновременно с этим стали возникать новые обстоятельства, повлиявшие на деятельность боевиков и их отношения с внешними силами. Речь идет о такфиристах, воюющих против официальных властей в Сирии и Ираке. Установление контактов с ними знаменовало собой начало очередного поворотного момента в развитии террористического движения салафитских боевиков Северного Кавказа. В результате этого часть из них влилась в отряды «Исламского государства», нарушив тем самым свою присягу Абу Мохаммаду Дагестани и как следствие «Аль-Каиде».
Кавказский эмират: от «Аль-Каиды» к ИГИЛ
Установление отношений северокавказских боевиков с «Аль-Каидой» способствовало укреплению их ультра-салафитских взглядов. Данное обстоятельство обусловлено многими внутренними и внешними факторами, включая помощь иностранных спонсоров и пропагандистов салафизма, а также вмешательство региональных и внерегиональных игроков. Так, некоторые российские источники утверждают, что Джохар Дудаев еще в разгар Первой чеченской войны (с 11 декабря 1994 по 31 августа 1996 года) пользовался поддержкой ваххабитов. Однако если допустить, что этой действительно было так, имеющиеся свидетельства говорят лишь о тактическом использовании данной помощи, а если опираться на многочисленные фактические данные, то разговоры о приверженности Дудаева к салафизму не имеют под собой прочного основания. Влияние ваххабитов на чеченских боевиков усилилось со смертью Дудаева 21 апреля 1996 года и особенно после окончания Первой чеченской войны в результате подписания между Александром Лебедем и Асланом Масхадовым Хасавюртовского соглашения и продолжалось вплоть до 2000 года, то есть в период фактической независимости этой республики. Вместе с тем, по не подтвержденным пока данным, некоторое количество чеченцев проходили обучение в военных лагерях в Афганистане, а другие, такие как Шамиль Басаев и Салман Радуев, имели отношения с арабами и афганцами во время Карабахской войны в 1992 — 1993 годах. Именно тогда начали зарождаться ультра-салафитские идеи этих будущих командиров чеченских сепаратистов. Одновременно с этим нельзя забывать о том, что в распространении салафизма среди боевиков и установлении их связей с «Аль-Каидой» активную роль сыграло непосредственное присутствие в их рядах таких арабских командиров, как Амир ибн Аль-Хаттаб (убит в 2002 году), Абу Аль-Валид Аль-Гамиди (2004), Абу Омар Ас-Сейф (2005), Абу Хафс Аль-Урдани (2006) и Махнад (2011).
В феврале 2014 года лондонская газета Al-Hayat опубликовала отрывки интервью некоего двойного агента о связях северокавказских боевиков с «Аль-Каидой». В частности, в нем рассказывается, что лидер этой террористической организации Айман Аз-Завахири в конце июня 1996 года на встрече с этим агентом в Азербайджане заявил о своем желании отправиться в Чечню. Спустя некоторое время он был схвачен на дагестано-чеченской границе, провел прочти два месяца в заключении и был выпущен за взятку в размене 40 тысяч долларов, хотя тогда его личность так и не была установлена. Агент также упоминает о тогдашних разногласиях и определенном соперничестве в высшем руководстве «Аль-Каиды» и нежелании Аль-Хаттаба, находившегося тогда в Чечне, встречаться с Аз-Завахири. Кроме того, в интервью рассказывается, что во время Второй чеченской войны Аль-Гамиди, один из приближенных Бен Ладена, отвечал за координацию связей «Аль-Каиды» и Аль-Хаттаба. Как бы то ни было, отношения этой организации с боевиками-сепаратистами на Кавказе продолжились и в период командования ими Доку Умаровым. Возможно, именно по этой причине в 2011 году санкционный комитет Совета Безопасности ООН, созданный для пресечения деятельности «Аль-Каиды» и талибов, включил Доку Умарова в список людей, связанных с этими террористами, а Соединенные Штаты, по крайней мере, для видимости, назначили вознаграждение в размере пяти миллионов долларов за голову этого чеченского боевика или информацию, которая поможет в его задержании. Что касается военных действий в Сирии, то с самого начала вооруженного противостояния Кавказских эмират заявил о своей оппозиции законному правительству этой страны, хотя Доку Умаров на словах не поддержал отправку туда своих боевиков, ссылаясь на необходимость их присутствия на Кавказе для борьбы с Россией. Тем не менее СМИ опубликовали массу сведений об их участии в военных действиях в Сирии и создании целого подразделения «Джейш-аль-Мухаджирин валь-Ансар», укомплектованного в основном выходцами из бывших советских республик, а веб-сайт «Кавказ-Центр» активно освещал его деятельность особенно летом 2013 года.
Параллельно с этим в первых числах ноября 2013 года Айман Аз-Завахири опубликовал аудиообращение, в котором заявил, что единственным представителем «Аль-Каиды» в Сирии является «Фронт Ан-Нусра». Обратившись к Абу Бакру Аль-Багдади, он также потребовал убрать слово «Сирия» из названия «Исламское государства Ирака и Леванта (Сирии)». Таким образом, противоречия между «Аль-Каидой» и ИГИЛ вошли в новую фазу и стали еще серьезнее. По всей видимости, необходимость разграничения сфер влияния обеих организаций привела к тому, что в конце того же месяца Абу Омар Чечени, назначенный Аль-Багдади в мае 2013 года командиром северного отделения ИГИЛ, опубликовал текст своей присяги игиловскому лидеру. В нем заявлялось, что часть боевиков подразделения «Джейш-аль-Мухаджирин», которые ранее присягнули Доку Умарову, ждут от него разрешения о своем вхождении в состав «Исламского государства». Это разрешение, по сути, означало бы разрыв Кавказского эмирата с «Аль-Каидой». Разумеется, на фоне происходящих тогда военных поражений игиловцев чеченский лидер не мог дать такого разрешения. В результате этого основная часть чеченцев из «Джейш-аль-Мухаджирин», нарушив присягу Абу Омара Чечени главе ИГИЛ, покинули своего командира и в декабре 2013 года избрали себе нового — Салах Ад-Дина Чечени. В скором времени «Джейш-аль-Мухаджирин» стало союзником «Фронта Ан-Нусра» и вступило в противостояние с ИГИЛ, однако самого Абу Омара Чечени ждала другая судьба. Время от времени поступала информация о его гибели, однако после того, как «Исламское государство» установило свой контроль над значительной территорией Ирака, в июне 2014 года в средствах массовой информации вновь появилась информация о нем, как об одной из заметных фигур в составе ИГИЛ.
Некоторые СМИ заявили о том, что он занял место убитого ранее игиловского командира Aбу Абдул Рахмана Аль-Билави Аль-Анбари. По вполне понятным причинам известность Абу Омара Чечени в информационном пространстве заставила боевиков Кавказского эмирата с еще большей охотой устремиться к нему и его сторонникам. С другой стороны, Кавказский эмират сумел пережить свою неудачу в плане срыва Олимпиады в Сочи и впервые за все время существования Чеченской республики Ичкерия и самого эмирата верховное руководством всеми его структурами было поручено не военному из числа этнических чеченцев, а дагестанцу, имеющему отношение к религиозным кругам.
Алиасхаб Алибулатович Кебеков, известный также как Абу Мохаммад Дагестани, судья шариатского суда Кавказского эмирата, являющийся его высшим духовным лицом, с самого начала своего руководства столкнулся с рядом трудностей, обусловленных нехваткой его легитимных полномочий ввиду упомянутого выше отличия от таких деятелей, как Доку Умаров, Абдул-Халим Садулаев, Залимхан Яндарбиева и Шамиль Басаев. Проблемы Абу Мохаммада Дагестани определялись не только его личными качествами. Кроме ряда неблагоприятных факторов, связанных с региональной и международной ситуацией, новый лидер унаследовал прежние противоречия, которые еще до него существовали в высшем руководстве Кавказского эмирата. Благодаря публикации видеосъемки с похорон Доку Умарова 23 января 2014 года, свидетельствующей о его смерти еще 7 сентября 2013, и отсутствию на них известных командиров Асламбека Вадалова и Тархана Газиева, которые в последнее время имели серьезных разногласия с убитым, стало известно о том, какое наследство оставил бывший глава Кавказского эмирата своему преемнику. Первые месяцы руководства Абу Мохаммада Дагестани совпали с наступлением ИГИЛ в Ираке при активном участии в этом кавказских боевиков. Данное обстоятельство способствовало привлечению еще большего внимания к этой группировке, продвигавшей идеи салафитского экстремизма на мировом уровне, и отходу на второй план «Аль-Каиды» и ее охвостья. В такой ситуации атака 4 декабря на Грозный нанесла серьезный урон авторитету сил безопасности чеченского правительства. Если учесть, что, по версии веб-сайта Кавказского эмирата, основную роль в подготовке и проведении этой операции сыграл Аслан Бютукаев (псевдоним Хамзат), становится очевидно, что при отсутствии у нового лидера Кавказского эмирата военного опыта в его руководстве произошло определенное разделение полномочий. Именно этот человек неофициально принял на себя высшее военное командование. Отметим, что ранее Аслан Бютукаев командовал бригадой террористов-смертников Кавказского эмирата и был заместителем эмира Чеченского велайета при Доку Умарове, а в настоящее время провозглашен эмиром этой области. Он же на видео с похорон прежнего лидера рассказывал об обстоятельствах его смерти. Помимо всего прочего, немаловажным является и факт его чеченского происхождения. Тем не менее последующие события показали, что негативные последствия поляризации ИГИЛ и «Аль-Каиды» сказались на судьбе Кавказского эмирата даже раньше, чем это ожидалось. Череда присяг боевиков разных северокавказских джамаатов лидеру «Исламского государства», начавшаяся еще в ноябре 2014 года, обернулась тяжелыми последствиями для Абу Мохаммада Дагестани. К примеру, ряд дагестанских командиров, в том числе эмир Таркалинского джамаата Мохаммад, эмир Махачкалы Сейфулла, эмир Каспийского джамаата Муса, эмир округа Шамилькала Мохаммад опубликовали видеообращение, в котором присягнули на верность Абу Бакру Аль-Багдадаи и заявили о своем выходе из состава Кавказского эмирата. Это означает, что из подчинения Абу Мохаммада Дагестани вышли даже некоторые дагестанские боевики. В последнем видеообращении, размещенном 21 февраля 2015 года, Якуб (Махрам Саидов) — один из самых известных полевых командиров Кавказского эмирата, чудом уцелевший после Второй чеченской войны (кстати, он вместе с Асланом Бютукаевым присутствовал на кадрах с похорон Доку Умарова), — тоже присягнул лидеру «Исламского государства». Этот факт говорит о том, что игиловцам удалось пробить брешь в самой верхушке руководства Кавказского эмирата. Ранее, 8 февраля 2014 года, в сети появилось другое видеообращение, в котором человек, назвавший себя эмиром Ингушского джамаата, высоко оценив заслуги Абу Бакра Аль-Багдади, Абу Омара Чечени и Абу Джихада (карачаевца Ислама Атабиева) и заявил, что эта запись подготовлена как ответ на требование Абу Джихада ко всем обозначить свою позицию по отношению к ИГИЛ. Эта деталь свидетельствует о том, что у игиловцев имеются некоторые планы касательно своего присутствия на Кавказе и еще большего задействия боевиков этого региона в качестве собственного ударной силы. По сути, данный призыв был озвучен в рамках определенной стратегии и о ее истинных целых пока можно только догадываться. Признаки ее реализации проявились и в других регионах. В качестве примера можно привести присягу Абу Бакру Аль-Багдади, которую принес лидер африканской террористической организации «Боко харам» Абу Бакр Шекау. Вне всякого сомнения, данный факт является результатом соглашения, достигнутого между двумя террористическими организациями.
Что касается присяги ИГИЛ, данной разными джамаатами северокавказских боевиков, то здесь следует сказать, что для них данное обстоятельство связано с трудностями, по крайней мере, логистического характера, а если никаких перемен в этом отношении так и не произойдет, то само по себе это является весьма примечательным феноменом. Ингушский джамаат, о присяге которого стало известно после опубликования соответствующего видеообращения 8 февраля, в значительной мере зависит от Чеченского джамаата под руководством Аслана Бютукаева, самого заметного ныне действующего полевого командира Кавказского эмирата. Готовность Ингушского джамаата принести присягу ИГИЛ следует понимать как результат влияния игиловцев на самую верхушку Кавказского эмирата. В настоящее время свою преданность эмирату и как следствие «Аль-Каиде» сохраняет только Кабардино-Балкарский джамаат. Между тем веб-сайт «Кавказ-Центр», который публикуют сообщения о Кавказе, России, других странах мира и так называемой общемировой мусульманской общине, по-прежнему продолжает сухо рапортовать о действиях игиловцев, воздерживаясь при этом от каких-либо конкретных оценок, и называет борцами-моджахедами боевиков только тех подразделений, которые сохраняют союзнические отношения с «Аль-Каидой», в частности, участников «Джейш-аль-Мухаджирин» и «Фронта Ан-Нусра». Сообщая о событиях в Йемене, Сомали и Пакистане в рамках освещения ситуации в мировой мусульманской общины, на первый план авторы сайта выводят действия в этих странах «Аль-Каиды». Между тем этот ресурс, в значительной мере сокращающий свою новостную деятельностью, воздержался от публикации сообщения о том, что глава «Боко харам» принес присягу игиловскому лидеру. Вместо этого информационный портал Кавказского эмирата на своей главной странице разместил заявления покровителей «Аль-Каиды» шейхов Абу Катады Аль-Филистини, Абу Мохаммада Аль-Мукаддаси и Хариса ибн Гази Ан-Наззари с критикой по поводу провозглашения Абу Бакром Аль-Багдади Исламского халифата.
В целом, в своих статьях, размещенных на сайте Кавказского эмирата, Абу Мохаммад Дагестани придерживается консервативных взглядов в отношении ИГИЛ. Вместе с тем некоторые из его последних кадровых назначений, в частности, Саида Абу Мохаммада Араканского, поддерживающего отношения с игиловскими командирами, на должность нового главы Дагестанского джамаата, доказывает его стремление предотвратить полный распад Кавказского эмирата при очередном столкновении «Исламского государства» с «Аль-Каидой» и оставить возможность для переориентации в будущем.
Эпилог
Одна чеченская поговорка гласит: для зайца важно увидеть собаку первым. По всей видимости, сотрудничество чеченцев, возглавляющих сепаратистское течение на Северном Кавказе, с внешними игроками и зарубежными организациями за последние несколько десятилетий имеет своей целью извлечение максимальной выгоды из имеющихся возможностей для реализации идей сепаратизма. В девяностых годах тенденция некоторых чеченцев к крайнему салафизму также следует признать результатом процесса, который отчасти обусловлен активностью связанных с «Аль-Каидой» военных командиров и религиозных проповедников, сыгравших тогда основную роль в подготовке чеченцев к ведению боевых действий. Свою лепту в это внесли и некоторые региональные и внерегиональные страны. Фактически, за последние годы высшее российское военное командование в регионе сумело в значительной степени нейтрализовать всю работу Кавказского эмирата и пресечь любые попытки отделения своих территорий. Здесь уместно вспомнить о другой чеченской поговорке — если можешь, нападай, если нет, беги. Однако, как видно, многие кавказские боевики и их товарищи в Сирии и Ираке смогли договориться между собой, чтобы продолжить войну с Россией.
19 февраля 2015 года Руководитель Администрации Главы и Правительства Чеченской Республики Могамед Даудов заявил: «Сейчас в Сирии на стороне экстремистов воюют 3 тысячи наших молодых людей». Хотя часть этих чеченцев и приехали туда из Европы и других стран, нет никаких сомнений в том, что их возвращение на Кавказ, будь они преданны «Аль-Каиде» или «Исламскому государству», станет серьезной угрозой безопасности этого региона. Понятно, что ИГИЛ, которое имеет более развитую логистику, занимается пропагандой и профессиональной журналистской деятельностью, активно использует социальные сети и пока более успешно в плане ведения боевых действий, явно выигрывает в конкуренции с «Аль-Каидой», а присутствие в его высшем руководстве авторитетных командиров с Кавказа способствует еще большей популярности «Исламского государства» у кавказских боевиков. Важно и то, что ИГИЛ оказывают поддержку и некоторые региональные и международные игроки, помощь которых всегда была жизненно важна и для боевиков с Северного Кавказа, поэтому данное обстоятельство также влияет на их отказ от присяге «Аль-Каиде» и переход на сторону игиловцев. Несмотря на то, что в нынешних условиях России выгоден раскол в рядах Кавказского эмирата, военную активность которого она значительным образом подстегнула, Москву весьма беспокоит перспектива влияния ИГИЛ на Кавказе и получение им плодов того, что посеяла еще «Аль-Каида» своим ваххабитским учением. Именно по этой причине Магомед Даудов, сокрушаясь по поводу того, что в Сирии и Ираке воюют 3 тысячи чеченцев, забывает о дипломатическом этикете и желает, чтобы они никогда не возвращались на свою родину.
