Красноармейцы, власовцы… Как Земану заблагорассудится

Есть моменты, когда мозг профессионального наблюдателя в недоумении отказывается работать и вся его аналитическая мощь сводится к одному лишь «Вот это да!». Например, вчера. Президент Милош Земан в интервью чешской редакции Чешского радио рассказал об одном интересном обстоятельстве, связанном с его поездкой в Москву на празднование окончания Второй мировой войны.

Читатели, наверное, помнят, что поездка запланирована на май и в свое время вызвала массу противоречивых оценок. Но все это было давно, недели две назад — время сегодня летит стремительно! Кроме того, президент выдает высказывания, которые вызывают бурную реакцию, в таком темпе, что бег времени еще ускоряется.

Но вернемся к вчерашнему интервью. Президент объяснил, что он отправится в Москву, чтобы почтить память павших советских солдат: как военнослужащих Красной армии, так и членов Русской освободительной армии (РОА), так называемых власовцев. То есть частей, которые принимали участие в войне на немецкой стороне (но особенно себя не проявили). В ряды РОА вербовались советские пленные. В конце войны власовцы довольно серьезно помогли повстанцам Пражского восстания. Они попытались сдаться в плен американцам, но без успеха. Их выдали СССР — многих застрелили на месте (в том числе раненых в больницах), других — депортировали в ГУЛАГ.

На самом деле этот президентский пассаж в чем-то может быть симпатичен. Ни один из наших высокопоставленных политиков не заявлял вот так открыто о желании почтить память власовцев. В солдатах РОА также можно увидеть людей, перемолотых кровавой историей двадцатого века. Советская власть считала уже сам факт нахождения в плену предательством и преступлением. При этом на начальных стадиях конфликта в хаосе, воцарившемся после неожиданного немецкого нападения, а также из-за некомпетентности командования и его безразличия к кадровым потерям, в плен попали миллионы служащих Красной армии. Впоследствии эти люди гибли в страшных условиях лагерей, и из почти 6 млн советских пленных войну не пережили 60%. В периоде с июня 1941 по январь 1942 года умерло почти три миллиона из них.

Трудно осуждать тех, кто бежал от этой участи в РОА. В той войне они встали на неверную сторону и воевали со своей родиной. Но прежде эта родина давно отреклась от них, повела себя к ним постыдно — в духе традиций советской власти. Они были поставлены перед практически неразрешимым выбором (как бы они его не воспринимали) и плохо кончили. Но Праге они действительно помогли.

Но нельзя не отметить особую странность высказывания президента. Милош Земан поедет в Москву, чтобы почтить память тех, кого Москва до сих пор считает предателями. Отдавать им дань памяти Земан будет на торжествах, организованных страной, которая убивала власовцев после войны. Так президенту удалось достигнуть уникального «баланса»: и Кремль, и власовцы могут воспринять его заявление как оскорбление. А как же в таком контексте может выглядеть эта «отдача дани памяти» убитых власовцев? Отважусь предположить, что как-нибудь скромно и незаметно.

И главное, это заявление — очередной перл из, вероятно, неисчерпаемых запасов Земана. Это очередной аругментационный «выкрутас», который президент вставляет в дискуссию. Берусь предположить, что делает он это по большей части, исходя из моментальных импульсов и возможностей. Он сводит разговор к тому, что ему взбредает в голову.

Его упрекают, что поездка в Москву — это очередное проявление его излишней дружелюбности в отношении Кремля. Теперь же выясняется, что он едет туда почтить еще и власовцев. Всегда можно сказать нечто такое, что сменит предмет разговора и превратит его в обмен мнениями по любому поводу, который, однако, всегда будет далек о первоначальной темы. Вероятно, наиболее очевидно это стало в интервью Пероутеку, где метод достиг наибольшего размаха.

Кстати, в том числе благодаря публике, критикам Земана, которые свято верят в то, что главу государства можно вынудить признать ошибку. Такая мотивация помогает всей этой бессмыслице процветать и множиться. Они не знают, что эта заманчивая перспектива несбыточна, что всегда будет какая-нибудь глупость, которая позволит ему уйти от темы.