Как бы не показалось это странным, из всех стран, сделавших в связи со 100-летней годовщиной геноцида армян заявлений, тяжелее всего турецкие власти перенесли заявления президента РФ Владимира Путина. В частности его приезд в Ереван и употребление слова «геноцид» в своем послании участникам вечера памяти «Мир без геноцида» в Москве. Президент Турции даже вспомнил об аннексии Крыма, о положении крымских татар, а премьер-министр страны даже пригрозил России, отметив, что Анкара не оставит это без ответа. Выходит, в ответ на «любовь» Кремля к армянам в российско-турецкой повестке встает вопрос о положении крымских татар.
И такая истерия поднимается вокруг заявления одной страны, которая признала геноцид армян, притом дважды — в 1995 и 2005 гг. В ходе выступления в Ереване Путин вообще не упомянул о геноциде, а в различных городах России, будто по какому-то внутреннему поручению, были созданы препятствия для проведения мероприятий, приуроченных к 100-летию геноцида армян…
В Анкаре визит Путина в Ереван вместо Турции восприняли как оскорбление. По их восприятию, это не соответствует отношениям России и Турции, стремящимся к стратегическим. Им плевать на то, что Армения, хотя бы формально, является членом важных для России союзов — ОДКБ и ЕАЭС.
В Анкаре, пожалуй, были убеждены, что, если бы смогли убедить Путина приехать в Турцию, Армения впала бы в депрессию, восприняв это как факт формирования российско-турецко-азербайджанского альянса. Расчет, пожалуй, был тот, что приоритетом для России станет энергетическое сотрудничество с Турцией. Что, завися в этом вопросе от Турции, Россия просто не сделает иного выбора.
Эти расчеты могли сработать, если бы не проблемы, возникшие между «Газпромом» и «Боташ» в связи со скидкой на российский газ. Турция желает достичь для себя максимального результата, поставив этим Россию перед фактом и не позволяя начать реализацию жизненно важного для нее проекта.
Проект на грани провала. И Россия, встав на сторону Армении в таком деликатном вопросе, как геноцид, дает Турции понять, что не пойдет на шантаж турецкой стороны и, что другого выхода, как найти общий язык, нет. Такая политика в стиле Владимира Путина. Не случайно, пожалуй, что Путин принял окончательное решение о визите в Ереван именно после того, как стало ясно, что Турция не собирается пойти на уступки в вопросе цены на российский газ. И не исключается, что это повторное признание геноцида Россией направлено лишь на достижение взаимных уступок в экономических вопросах с Турцией. То есть, это не предполагает каких-либо важных последствий в российско-турецких отношениях, учитывая также то, что помимо несоответствия интересов в энергетических вопросах, эти два государства имеют серьезнейшие и пока кажущиеся неразрешимыми политические проблемы, связанные как с крымскими татарами, так и с сирийским кризисом и «Исламским государством».
Второй фактор, пожалуй, обусловлен желанием не потерять нить в российско-турецких отношениях и в целом заинтересованностью Москвы сохранить нынешний статус-кво в регионе Южного Кавказа. Не случайно, что сразу после визита Путина в Ереван глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что сделает все для нормализации армяно-турецких отношений. Этим шагом Москва попыталась «накормить» Армению новыми надеждами на то, что Москва не забывает о своих обязательствах в вопросе обеспечения безопасности Армении. Также этим Москва намекнула Баку, что если Россия продает оружие Азербайджану, это не значит, что в случае необходимости не встанет на сторону Армении.
Именно из этого исходит убеждение президента Армении Сержа Саргсяна о том, что при необходимости Москва поддержит Армению. Об этом Саргсян заявил также в ходе интервью программе Владимира Познера. Иными словами, разыгрывая армяно-турецкие и армяно-азербайджанские отношения, Москва дает понять, что она диктует погоду в регионе.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Из всех стран, сделавших в связи со 100-летней годовщиной геноцида армян заявлений, тяжелее всего турецкие власти перенесли заявления Владимира Путина. В частности его приезд в Ереван и употребление слова «геноцид» в своем послании участникам вечера памяти «Мир без геноцида» в Москве.
