Афганистан и Pax Sinica

Как мы отмечали в предыдущей статье нашей рубрики, китайская внешняя политика, по крайней мере, в прошлом году, была крайне активна и демонстрировала свою готовность помочь Афганистану восстановить гражданский мир. Такая политика весьма прагматична: если Китай хочет поспособствовать установлению стабильности у своих западных границ, то лишь потому, что Pax Sinica пройдет через Кабул. И Ашраф Гани (Ashraf Ghani) хорошо это понимает, вот почему его внешняя политика поддерживает китайский курс по афганскому направлению.

Именно поэтому он выбрал Пекин для своего первого официального визита, меньше чем через месяц после официального избрания на пост президента в сентябре 2014. Он очень быстро осознал качественное отличие Китая, великой державы, но еще и соседа, от далеких западных стран. И именно поэтому он объявил, что Пекин «является стратегическим партнером в краткосрочной, среднесрочной, долгосрочной и очень долгосрочной перспективе». Гани поддерживает достаточно близкие отношения с американцами, но у сверхдержавы сейчас другие заботы: Сирия, Ирак, Украина... В целом, население Афганистана — от высокопоставленного дипломата до человека с улицы — уже давно смирилось с тем, что их страна считается менее важной темой по сравнению с другими горячими точками планеты. Китай, в виду своей географической близости, не может позволить себе столь непринужденно относиться к афганскому вопросу — как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Кабул это хорошо понимает и рассчитывает на поддержку великой державы в установлении мира.

Предложение конкретной помощи в мирном процессе с талибами, поступившее в конце года, поначалу удивило афганских руководителей. Конечно, оно было встречено крайне благосклонно. Как мы уже писали, правительство Гани осознало, что ведя эту битву один на один, оно никогда не заставит талибов сесть за стол переговоров. Поэтому оно отчаянно старается найти поддержку со стороны внешних сил, которые смогли бы убедить повстанцев. В окружении Гани никто не сомневается: Китай как раз может стать тем самым «честным брокером», нейтральным и доброжелательным посредником, в котором нуждается Афганистан, чтобы заключить мир с талибами. Или, во всяком случае, одной из сил, способных поспособствовать достижению этой цели.

Понимая всю важность «Китайского мира» для Афганистана и его соседей, Гани хочет показать, что Афганистан тоже может внести вклад в установление стабильности в регионе.

Не секрет, что при Гани афганская служба безопасности начала предпринимать активные действия, чтобы показать Пекину, что они могут быть полезны для китайской борьбы с терроризмом. Именно в этом ключе стоит понимать передачу Пекину в феврале 2015 порядка тридцати уйгурских джихадистов, захваченных вместе с талибами. Этим действием правительство Гани хотело показать, что Афганистан может быть полезен Китаю в его антитеррористической борьбе. Афганский президент прекрасно понял, как и все аналитики, следившие за китайско-афганскими отношениями, что Пекин больше всего интересуют вопросы безопасности, в частности, поддержания мира и порядка в Синьцзяне. И афганская армия действует должным образом. Именно поэтому в последние месяцы она была особенно активна на севере страны. Ведь именно на севере сегодня действуют члены Исламского движения Узбекистана, к которому всегда примыкали уйгурские джихадисты. По сути, они вовлечены в военную машину Талибана, а это представляет существенную угрозу стабильности в Центральной Азии — в важном для Китая регионе и, конечно, для его проекта нового шелкового пути. Присутствие на севере Исламского движения Узбекистана вызывает у Китая опасения о возможном присутствии уйгурских джихадистов в приграничной зоне. Ведь в будущем они могут направиться не в постсоветскую Центральную Азию, а в Синьцзянь. Правительство Гани стремилось продемонстрировать свою полезность в борьбе против подобной угрозы, которая будет очевидным препятствием новому шелковому пути.

Кабул столь активно демонстрирует свой энтузиазм по отношению к дипломатическим действиям Китая еще и потому, что для афганской дипломатии прочные отношения с Исламабадом проходят через Пекин.

Президент Гани видит в Китае силу, способную повлиять на пакистанцев в пользу афганских интересов или, по крайней мере, помочь Афганистану и Пакистану вести диалог и активнее сотрудничать для обеспечения мира по обе стороны от границы. Афганский президент уже предпринял ряд важных шагов, чтобы завоевать доверие пакистанцев и убедить их в том, что Афганистан больше не будет вести открытую агрессивную проиндийскую политику, как это было при бывшем президенте Карзае. Именно поэтому в октябре 2014 он приостановил афганские запросы на поставки военной техники из Нью-Дели и откладывал свой официальный визит в Индию, насколько это было возможно. Когда же официальный визит все же состоялся, он заверил потенциальную великую державу Азии в своих добрых намерениях, упомянув при этом, что помощь Пакистана имеет крайне важное значение для достижения главной цели его президентства — постепенного установления мира в Афганистане. Подобная политика принесла свои плоды: позиция честного собеседника, который стремится к более здоровым двусторонним отношениям, способствовала улучшению сотрудничества между Пакистаном и Афганистаном по вопросам безопасности. Однако взаимные раны и недоверие между странами имеют слишком давние корни — холодная индо-пакистанская война длилась на афганской территории слишком долго, чтобы отношения Кабула и Исламабада могли полностью восстановиться так быстро. Влияние Китая в этом процессе сыграет крайне важную роль, и именно на него, кажется, очень рассчитывает Гани.

Таким образом, в этом году совпали все необходимые условия для плодотворного сотрудничества Кабула и Пекина. В перспективе эти отношения позволят ослабить напряжение в регионе, который на протяжении трех десятилетий постоянно подвергался войнам и восстаниям против центральной власти (Афганистан и пакистанские племенные области). Остается надеяться, что подобная перспектива не будет испорчена недальновидной политикой внешних держав. Так, в США некоторые политики, не входящие в нынешнюю администрацию, кажется, не хотят понять, что потенциальный успех Китая в данном регионе станет успехом для всего международного сообщества. А в Индии некоторые представители правых сил негативно отнесутся к новому Афганистану, занявшему нейтральную позицию по отношению к их стране. Кроме того, индийцам вряд ли придется по душе тот факт, что именно исторический союз между Китаем и Пакистаном станет локомотивом возможного мирного процесса между афганцами. Остается надеяться, что в ближайшие месяцы и годы в Нью-Дели и Вашингтоне будет услышан голос разума, а не эта шовинистская критика. Не так уж важно, стабилизируется ли ситуация в Афганистане при Pax Americana, Pax Sinica или Pax Indica — главное, чтобы она стабилизировалась. И сегодня именно китайская внешняя политика кажется наиболее перспективной — «в краткосрочной, среднесрочной, долгосрочной и очень долгосрочной перспективе»...