Предложенная Европейской Комиссией квота на прием Эстонией беженцев — 1064 человека — вызвала здесь очень интенсивную дискуссию о наших возможностях, европейской солидарности и судьбе эстонского языка и культуры.
Разумеется, не стоит впадать в панику. У Эстонии есть возможность повлиять на принимаемые решения и при помощи дипломатии добиться уменьшения квоты или пересмотра всей системы. Но, чтобы знать, что мы можем предложить своим потенциальным союзникам, а чему надо противиться, необходимо иметь ясное представление о своих возможностях.
Ясно, что 1064 человека — это для Эстонии слишком много. Но неразумно было бы также, закатывая глаза и надувая губы, заявлять, что мы вообще не станем принимать беженцев. Надо проявить политическую волю и в сотрудничестве различных ведомств выработать официальную позицию Эстонии. Но, разумеется, желательно выяснить и то, является ли предложение Европейской Комиссии окончательным, или ожидаются еще какие-то изменения.
Когда позиция Эстонии будет сформирована, можно будет начать переговоры, причем разумно было бы оставить на этих переговорах и некий буфер, то есть первоначально заявить о готовности принять меньше беженцев, чем мы реально можем. Но надо заранее решить и то, где пролегает, так сказать, красная черта, переступить которую Эстония не может.
С этого момента и начнутся настоящие переговоры. Подготовленная Европейской Комиссией программа переселения беженцев, несомненно, встретит противостояние и со стороны ряда других стран Европейского союза. Поскольку решение будет принято квалифицированным большинством, Эстония в одиночку его заблокировать не может; следовательно, надо найти себе союзников. Чтобы добиться наилучшего для нас в данной ситуации решения, переговоры надо вести не только с Европейской Комиссией, но и с государствами-членами ЕС.
Разумеется, учитывая, что речь идет о людях во плоти и крови, многие из которых лишились родного дома, упомянутый план может показаться очень немилосердным. К тому же, нельзя отрицать, что в экскалации военной деятельности на южных и восточных берегах Средиземного моря отчасти повинен и сам Европейский Союз, который не сумел внести достаточный вклад в обеспечение демократии и стабильности в этом регионе. Впрочем, ошибочно было бы возлагать всю вину на Европейский союз, ведь арабские и ближневосточные страны являются плацдармом больших геополитических игр. Но страдают в результате этих игр обычные люди.
Именно потому важным моментом программы переселения является скорость ее реализации. Хотя многие из тех, кого планируется переселить, уже добрались до Европы, их жизнь и здесь далеко не легкая. И каждый день, пока мы тут ведем переговоры об иммигрантах, люди гибнут или вынуждены бежать из родных краев.
Система квот слишком механистична и не учитывает желания, традиции и особенности ни стран-членов, ни самих иммигрантов. Но ничего лучшего пока не предложено, и, как правило, неважный план предпочтительнее полного отсутствия какого-либо плана. Надо учитывать, что иммиграция является одной из основных тем предвыборной борьбы в большинстве стран Европейского союза, так что этой проблемой приходится заниматься и на общеевропейском уровне. В нашем случае иммиграция вызывает воспоминания о болезненном прошлом, когда в Эстонию массово прибывали иммигранты со всего Советского Союза. Люди обеспокоены, и правительство не может игнорировать эти тревоги. Нам предстоят поиски пути между историческими страхами, европейскими ценностями и реальной политикой.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Предложенная Европейской Комиссией квота на прием Эстонией беженцев — 1064 человека — вызвала здесь очень интенсивную дискуссию о наших возможностях, европейской солидарности и судьбе эстонского языка и культуры. Разумеется, не стоит впадать в панику.
