Бывший российский вице-премьер Альфред Кох предупреждает об опасности компромиссов с его бывшим коллегой Путиным — и требует проявить твердость. Любая попытка поиска компромиссов с Кремлем будет воспринята там как проявление слабости, считает этот критик Кремля.

Focus Online: Критик Кремля и бывший российский вице-премьер Борис Немцов был вашим близким другом. Почему его убили?

Альфред Кох: Потому что он был бескомпромиссным противником Путина. Он разоблачал коррупционные скандалы и нарушения Кремлем конституции. Он подвергал критике негласную войну Кремля на востоке Украины. Он был опасен для власть предержащих в современной России. Путин хочет править Россией до бесконечности. Борис выступал за то, чтобы правительства сменялись. Его любили, он был харизматичен, он хорошо выглядел и был физически очень сильным.

— Многие полагают, что как политик он не имел особого значения.

— Ерунда. Кремль не давал ему возможности участвовать в выборах — в течение восьми лет. Его больше не допускали на телевидение. И постоянно пытались оклеветать. Убийство Бориса было логическим следствием многолетней кампании ненависти, многолетнего преследования со стороны властей.

— После убийства вашего друга Немцова вы сказали, что вы сами опасаетесь за свою жизнь. Вы живете в эмиграции в Германии, и вы, на самом деле, ощущаете опасность?

— Убийство бывшего сотрудника КГБ Александра Литвиненко в 2006 году с помощью радиоактивного полония доказывает, что никто из критиков Путина не может чувствовать себя в безопасности. Независимо от места пребывания. Я могу напомнить еще о нескольких неожиданных и загадочных случаях — о смерти Бориса Березовского, Бадри Патаркацишвили, Кахи Бендукидзе. Все они были противниками Путина. И все находились за границей.

— Вы жалуетесь на то, что Кремль вас преследует. Каким образом это происходит?

— Так же, как и против других оппозиционеров, Кремль использует против меня в первую очередь одно оружие: он придумывает якобы совершенные мной преступления. Так, например, после того, как я выехал в Германию, против меня было сфабриковано дело о контрабанде. Это очень действенный метод борьбы с критиками, поскольку подобные обвинения наносят ущерб их репутации. Западное общество даже не может себе представить, что правители в России способны инициировать псевдосудебные процессы. Результат: на Западе с недоверием относятся к оппозиционерам, которые просят здесь убежище.

— В ваш адрес звучат многочисленные обвинения — например, в коррупции и в контрабанде. Могут ли все они, на самом деле, быть выдуманными?

— Меня никогда не обвиняли в коррупции. Соответствующие сообщения — это утки. Что касается предполагаемой контрабанды — это целенаправленные ложные обвинения. Если ФСБ, наследник КГБ, захочет направить в Германию запрос о моей выдаче, то тогда будет легко доказать в независимом немецком суде мою невиновность. Проблема состоит в том, что Кремль контролирует суды. Поэтому я не могу надеяться на справедливое судебное разбирательство в России. Тогда как подобный процесс в Германии меня бы вполне устроил. Для того, чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос.

— Вы раньше хорошо знали Путина и даже работали на него. Как бы вы описали его личность в двух словах?

— Мы в одно и то же время работали в мэрии Санкт-Петербурга и в российском правительстве, но в разных подразделениях. Я никогда не был его подчиненным, и он никогда не был моим подчиненным. Но мы часто контактировали друг с другом по разным вопросам. Он был очень дружелюбным. Скромным. Умел хорошо слушать. Он никогда не отличался особым усердием. После шести часов вечера он редко оставался на своем рабочем месте. И уже тогда он часто опаздывал. Однако он знал, как понравиться своим начальникам. Он постоянно пытался произвести впечатление надежного и серьезного человека.

— А что послужило причиной конфликта между вами?

— В определенный момент я понял, что я больше не могу делать вид, что все в порядке, и что Россия находится на верном пути. Это не означало, что я хотел стать оппозиционером. Просто было невозможно им не стать. Если бы я продолжал смотреть на все это и молчал, я бы, наверное, сошел с ума или стал алкоголиком.

— Вы сказали, что для понимания Путина надо прочитать книгу «Крестный отец». Почему?

— Психология нынешних правителей в России, методы, с помощью которых они работают, их мотивы и задачи полностью соответствуют тому, как действует мафиозный клан. Если вы хотите предсказать, что будет делать Путин в той или иной ситуации, то просто представьте себе, что в этой ситуации будет делать «крестный отец» Майкл Корлеоне. И в таком случае вы на 99% будете знать, что собирается делать Путин.

— Многие в Германии говорят: это Запад виновен в том, что происходит на Украине, а Путин только реагирует. Вы видите эту вину Запада?

— Если мы живем в эпоху, в которой еще существуют «зоны влияния», то тогда Запад в случае с Украиной, с точки зрения Кремля, нарушает зоны его влияния. И поэтому Кремль полагает, что у него есть право на жесткую реакцию. Но если мы исходим из того, что деление Европы на «зоны влияния» уже давно преодолено, и что каждое международно признанное государство имеет право само выбирать себе союзников и свой собственный курс, то в таком случае Кремль ведет себя анахронично, поскольку он фактически считает Украину своей колонией.

— Как далеко пойдет Путин на Украине?

— Это зависит от позиции Украины и Запада в целом. Если Украина и дальше будет упорно бороться за свой суверенитет и за свой проевропейский курс, а Запад будет ей активно помогать, то тогда Путин будет вынужден отступить. Любая попытка найти компромисс с Кремлем, наоборот, будет воспринята как слабость и усилит эйфорию в Кремле. Только твердая позиция Украины и Запада может гарантировать, что Кремль не пойдет на эскалацию конфликта.

— Насколько стабильной является система Путина?

— Пока хватает доходов от экспорта нефти для того, чтобы содержать огромный полицейский аппарат, система Путина будет оставаться стабильной. Но если приток нефтедолларов затормозится, эта система разрушится. У Путина нет никакой активной поддержки населения. Существует пассивное большинство, которое в критический момент и пальцем не пошевелит для того, чтобы ему помочь. Это большинство останется молчаливым наблюдателем. Кстати, сам Путин это осознает.

— Вы организовали тайную встречу оппозиции в Баварии, и вы являетесь ее лидером. Какие перспективы вы имеете как противник Кремля?

— Это не была «тайная встреча оппозиции», поскольку на ней не присутствовали многие значимые фигуры оппозиции, в том числе Алексей Навальный. Это был семинар, в котором такие люди, как Михаил Ходорковский, Борис Немцов и Кахи Бендукидзе обсуждали различные сценарии развития России. Это был полезный обмен мнениями. Кстати, он подвел нас к выводу о том, что российская оппозиция при определенных условиях имеет хорошие перспективы.

— Как Запад должен вести себя с Путиным? Достаточны ли санкции?

— Мне кажется, что санкции являются достаточными, но они не сконцентрированы. Было бы правильно направить санкции против российской агитационной машины. Дело в том, что это ужасающее промывание мозгов является одной из несущих опор, поддерживающих систему Путина. В этом пункте я согласен с Жанной Немцовой, с дочерью Бориса Немцова, которая требует принятия жестких санкций против руководителей ведущих государственных и псевдогосударственных средств массовой информации.

— Правильно было не приглашать Путина на саммит группы G7, проходивший в Баварии, ставшей теперь для вас «родиной по выбору»?

— Да, конечно. Сам Путин назвал G7 «клубом по интересам». И поскольку интересы группы G7 и Путина кардинально расходятся, ему нечего было делать на этом саммите. Уже по крайней мере десять лет ему там нечего делать.

— Как вы объясняете большую поддержку Путина в Германии?

— Путин вкладывает огромные ресурсы на то, чтобы повлиять на общественное мнение Германии в свою пользу. Я считаю, что вскоре станут известными колоссальные масштабы его манипулирования немецкими журналистами, а также политиками. Уже сегодня шаг за шагом некоторые вещи становятся достоянием общественности.