Атомная бомба иранского шаха

Ставшая причиной жестких международных санкций против Тегерана иранская ядерная программа, по поводу которой уже много лет ведутся многосторонние переговоры, появилась еще при шахском режиме. И, как вспоминает стоявший у истоков этой программы ученый Акбар Этемад, ее целью, возможно, было создание ядерного оружия.

В конце 1973 года специалист по атомной энергетике Акбар Этемад получил приглашение от шаха Ирана Мохаммеда Резы Пехлеви обсудить возможность разработки ядерной программы, обеспечивающей место для Ирана в ряду современных мировых держав. Шах пришел к выводу, что для того, чтобы в будущем обеспечить энергией растущее население Ирана, необходимо диверсифицировать ее источники. Этемад, получивший образование в Швейцарии и занимавший в тот момент пост ректора Университета имени Абу Али Ибн Сины (Авиценны) в старинном городе Хамадане, согласился с предложением шаха и взялся за изучение экономической целесообразности строительства нескольких атомных электростанций в Иране. ​

​Месяц спустя он лично представил шаху результаты своих исследований. Как рассказывал в интервью Радио Свобода сам Акбар Этемад, шах немедленно погрузился в чтение:

— На протяжении полутора часов шах читал документ и задавал вопросы. Закончив чтение, он вручил отчет премьер-министру Амиру-Аббасу Ховейде и сказал: «Я полностью согласен с суждениями Этемада. Это должно быть в точности претворено в жизнь». Шах принял мои условия, касающиеся того, каким образом должен действовать Иран, чтобы получить доступ к ядерной энергии.

Так Этемад возглавил проект превращения Ирана в ядерную державу. Для того, чтобы шах имел возможность принимать компетентные решения, он лично читал главе государства лекции по ядерной энергетике и технологии. В тот момент Этемад еще не понимал, в каких целях задумана ядерная программа, хочет ли шах, чтобы в Иране появилось ядерное оружие. «Разгадать его замыслы было нелегко», — рассказывает Этемад, который после шести месяцев регулярных встреч с шахом осторожно спросил: — Теперь, когда вам известно, в чем разница между созданием реактора и бомбы, когда вы знаете, что такое обогащение и так далее, чего вы от меня ожидаете?«

— Шах сказал: «Прежде всего, я хочу, чтобы у нас была атомная энергия, потому что нам это необходимо». Он добавил: "В настоящее время мы не нуждаемся в ядерном оружии, так как Иран обладает значительной властью в регионе. Однако если в ближайшие 10, 15 или 20 лет военное равновесие в регионе изменится, то посмотрим, что нам потребуется сделать«.​

Чтобы воплотить амбициозные планы своей ядерной программы, которая заключалась в строительстве 23 ядерных реакторов, способных производить 23 000 мегаватт электроэнергии, Иран начал переговоры с несколькими западными странами. В 1974 году Тегеран подписал Соглашение о гарантиях к Договору о нераспространении ядерного оружия. Оно разрешает проведение инспекций, дающих возможность экспертам МАГАТЭ убедиться в том, что ядерное обогащение не используется для создания оружия. В том же году Иран достиг договоренности с немецкой компанией Kraftwerk Union о строительстве двух ядерных реакторов в Бушере. Начались переговоры с Францией о строительстве еще двух реакторов.

Отдельные переговоры велись и с США. Вашингтон в целом поддержал иранскую ядерную программу, но выступил против переработки ядерного топлива на иранской территории. Как рассказывает Этемад, консультации шли с 1974 по 1978 год. Сам он скептически относился к переговорам с ядерными сверхдержавами:

— Мысленно я вычеркнул два государства. Одно из них было Америкой, другое — Советским Союзом. Потому что, вступая в переговоры, обе эти мощные страны попытались бы навязать свои собственные суждения. Я не желал играть по их правилам.

Еще в 1957 году США и Иран подписали соглашение о сотрудничестве в области ядерной энергетики. В 1959 году по распоряжению шаха при Тегеранском университете был создан центр ядерных исследований, а в 1967 году США передали Ирану исследовательский реактор мощностью в 5 мегаватт. Как предполагается, этот реактор позже использовался для экспериментов по обогащению урана.

Официально Тегеран всегда подчеркивал свои мирные планы, присоединившись к договору о нераспространении ядерного оружия еще в 1968 году — сразу после того, как он был открыт для подписания. В 1975 году, когда уже было известно об амбициозных планах в области ядерной энергетики, при Массачусетском технологическом институте США была создана программа по обучению иранских специалистов — Иран тогда получил первых собственных ядерных инженеров. Однако уже тогда в Вашингтоне возникли опасения, что целью шаха является создание атомной бомбы. На это обращает внимание директор Международного института стратегических исследований в Лондоне Марк Фицпатрик:

— Соединенные Штаты были озабочены намерениями шаха, и в Вашингтоне шли споры по поводу того, следует ли передавать ему секретные технологии, применяемые при создании ядерного оружия. И в конце концов было решено эти технологии не передавать. Совершенно очевидно, что опасения по поводу целей шаха в ядерной области были. И развитие событий говорит о том, что он думал о военной ядерной программе. Правда, он мало чего в этом достиг, частично потому, что США изменили свою политику в области секретных ядерных технологий.

В конечном итоге в 1978 году Вашингтон и Тегеран все-таки сумели заключить сделку, в рамках которой Ирану, в обмен на соглашение о гарантиях, позволялось перерабатывать ядерное топливо, поставляемое Соединенными Штатами. Однако воплотить в жизнь это соглашение не удалось. Исламская революция 1979 года положила конец правлению шаха, его ядерной мечте, а также сотрудничеству Ирана с Соединенными Штатами.

Незадолго до революции Акбар Этемад покинул Иран и сейчас живет во Франции. Однако он внимательно наблюдал за тем, как Исламская Республика полностью остановила ядерную программу, сделала слабые попытки возобновить ядерные исследования в 1980-е годы, а затем в 1990-е решила пойти по проложенному шахом пути. Этемад пристально следит и за переговорами по иранской ядерной программе, которые Тегеран ведет с главными мировыми державами, пытаясь добиться снятия наложенных на него международных экономических санкций. Он с оптимизмом оценивает перспективу достижения соглашения по этому вопросу, однако считает, что страны Запада «навяжут Тегерану свою волю».

В то же время в ответ на вопрос, стоила ли ядерная программа того давления, которое испытал на себе Иран, Этемад ответил коротко: «Нет».