Почему Грецию нужно было спасти

Да, Грецию нужно было спасать. Ее нужно было обязательно спасти. По меньшей мере по трем причинам.

Сейчас уже не время рассуждать об ошибках прошлого или без конца твердить о пугающем безумии тех, кто 15 лет тому назад закрыл глаза на целую череду финансовых (мошенничество со счетами) и политических махинаций («нельзя оставить Платона за дверью»), ускоривших вступление Греции в еврозону.

Не стоит останавливаться и на огромной ответственности, которую взял на себя Алексис Ципрас, призвав народ неделю назад отказаться от того самого плана, что он сейчас умоляет принять. Древние греки называли «хюбрисом» подобную спесь и высокомерие, когда человек слишком верит в собственные силы, способность заставить уступить «плутократов» и прочих брюссельских «банкстеров» (кстати говоря, было в Греции и такое понятие, как «кайрос», неуловимый миг удачи и благоприятной возможности, который Ципрас едва не упустил). 

Но это уже неважно, потому что сейчас нужно радоваться, наконец, достигнутому (чудом?) соглашению (не в последнюю очередь это произошло благодаря Франции и упорству Франсуа Олланда), причем не между Грецией и ее кредиторами, а между Грецией и ее партнерами, братскими странами еврозоны.

Потому что Грецию нужно было спасать.

Нужно было спасти ее от растущей прослойки в европейском общественном мнении, которая больше не могла мириться с тем, как страна-член противопоставляет свою легитимность легитимности ЕС.

Нужно было спасти ее от легиона ложных друзей, которые предпочли бы сделать из СИРИЗА лабораторию ультраправых и ультралевых экспериментов.

Нужно было спасти ее от самой себя и от (в некоторых случаях оправданного) ощущения (в любом случае, его умело подпитывали игравшие с огнем демагоги), что ее насильно заставляют принять горькую пилюлю.

Но ее нужно было спасать. Ее было необходимо спасти. Причем, по меньшей мере, по трем причинам.

Никто, повторяю, никто (уж точно не недоучки, стремившиеся превратить Грецию в подобие европейской Венесуэлы) не имел ни малейшего представления о том, что будет означать выход Греции из еврозоны для греческого народа, пенсионеров, безработных, должников по кредитам, не получающего зарплату госсектора…

Никто, повторяю, никто (уж точно не экономисты, которые подсчитывают все, кроме того, что не поддается подсчету) не мог себе даже представить, какой отклик и подъем выход Греции мог бы породить по всей Европе. Поэтому нужно поблагодарить Ангелу Меркель за то, что она, наконец, это осознала. Нужно поблагодарить всех участников переговоров, которые в этот темный час поняли, что судьба народов не сводится к отчетам, стресс-тестам банков и миллиардам по консолидации или реструктуризации.

Помогать Греции нужно было еще и потому, что ее банкротство или крах ее государства означали бы тяжелейший удар (оправиться от него было бы очень непросто) для общеевропейского проекта, его утопии, вклада всего континента в поражение фашизма, сталинизма, режима «черных полковников» или франкизма. Конечно, нельзя сказать, что обговоренный в экстренном порядке план решает все проблемы. Однако он все равно говорит о том, что огромная усталость на заре современной Европы, о которой говорил Эдмунд Гуссерль, не стала для нас роковой. Он останавливает это медленное смещение к краю обрыва, за которым мы бессильно и утомленно следили еще до греческого кризиса. Быть может, он станет столь нужным нагоняем для тех европейских лидеров, которые рассматривали Европу как республиканскую Италию образца 1848 года (но нет, Европа не строится сама собой, ей нужны воля и добродетель отважных лидеров…).

Пусть теперь парламенты, которым нужно будет ратифицировать предложения глав государств, осознают масштабы стоящего перед ними вопроса. Пусть словацкий и словенский народы (они являются живым тому доказательством) вспомнят, что история творится не коллективным наказанием.

Пусть эстонцы и латыши (они недавно узнали, что Владимир Путин усомнился в законности независимости Прибалтики) представят, что бы означало для всех появление Евразии на этом европейском рынке.

Что касается немцев, мне понятно, как им уже надоело, что их называют нацистами историки, которые считают, что демократия была изобретена в Афинах. Но им стоит вспомнить, что в представлении их выдающихся первопроходцев, Конрада Аденауэра, Вальтера Хальштейна и Гельмута Коля, Европа была не только инструментом совместимости, но и основой солидарности.

Все начинается завтра. Пусть этот кризис и показал, что мы зависли на грани не только экономического, но и политического, нравственного и духовного краха. Если мы в состоянии подобрать для него грамотный ответ, то сможем заложить новые основы.