Фраттини: Сербия в ЕС может стать мостом, соединяющим с Россией

Председатель Европарламента Мартин Шульц, нанесший визит в Белград, позавчера заявил, что в течение этого года будут начаты переговоры о вступлении Сербии в Евросоюз. По его мнению, эта страна «играет ключевую роль на Балканах» и может «выступить важным связующим звеном, став выразителем общих для соседних государств моральных ценностей». Разумеется, она прочно связана и с Россией. Выполняя функцию соединительного моста, Сербия могла бы внести свой вклад в улучшения отношений между Москвой и Брюсселем. Это одна из причин, по которой следовало бы ускорить процесс вступления бывшей югославской столицы в Евросоюз. Именно такого мнения придерживается Франко Фраттини, бывший европейский комиссар и заместитель председателя Европейской комиссии, долгое время занимавший пост министра иностранных дел Италии. На данный момент он занимает пост главы Итальянского общества сотрудничества с международными организациями, а также советник Белграда по вступлению в Евросоюз. За выполнение последней миссии он взялся два дня назад, такому решению предшествовал ряд встреч с сербскими властями, посвященный процессу интеграции в Евросоюз. Eunews обсудили с Фраттини причины вступления Сербии в Евросоюз, а также узнали о том, как продвигается работа.

Eunews: Председатель Фраттини, почему так стратегически важно помочь Сербии вступить в Евросоюз?

Фраттини: Два фактора делают такую опцию необходимой для Евросоюза. Во-первых, речь идет о самой большой и процветающей стране балканского региона, то есть это фактор региональной безопасности и стабильности, который Европа не может обойти вниманием. К тому же, Сербия граничит с государствами, уже являющимися членами Евросоюза (Хорватией, Венгрией, Румынией и Болгарией). Если Сербия не вступит в Евросоюз, то в регионе будет создан анклав недовольства и нестабильности, очень опасный для интересов Европы.

— А каков второй фактор?

— Сербия является территорией рыночной интеграции и развития инфраструктуры. Восточные коридоры, которые фигурируют в программе Ten-T (Сеть трансъевропейского транспорта), проходят через Сербию как через важнейшую транзитную зону. К тому же, продолжая разговор об экономике, добавим, что Белград имеет возможность сотрудничать с двумя европейскими макрорегионами, представляющими основной интерес: придунайским и адриатико-ионическим. Подводя итоги: есть как причина геостратегическая, касающаяся безопасности и стабильности, так и интерес, касающающийся инфраструктуры и экономики.

— Сербия исторически находится в тесной дружбе с Россией. Как может сказаться ее ускоренное вступление в Евросоюз на и так уже сложных отношениях между Европой и Кремлем?

— Это третий фактор, который, на мой взгляд, следует прибавить к предыдущим, так как он говорит исключительно о пользе присоединении Сербии к Евросоюзу. Сербия может стать своего рода мостом между Европой и Россией, с которой исторически находится в дружеских отношениях, премьер Александр Вучич же в свою очередь совершенно справедливо лишь укрепляет дружеские связи. Я подчеркиваю: совершенно правильно. Самой большой ошибкой было бы заставлять Сербию уже сейчас поступать так же, как мы, между тем, она станет членом союза лишь через шесть или семь лет. По этому поводу Вучич дал ясный ответ верховному представителю Евросоюза (Федерике Могерини): «когда мы вступим в Евросоюз, мы будем голосовать так же, как страны Евросоюза, но вы не можете требовать от нас доказательств любви уже сейчас, намереваясь принять нас в союз только через шесть или семь лет». Он, безусловно, прав.

— Конечно, нельзя требовать таких жертв от Белграда, тем более это бы обострило разногласия с Москвой, вы не находите?

— Да. Одна из ошибок, приведшая к катастрофе на Украине, подчеркиваю, именно к катастрофе, была допущена в отношении Киева, который был поставлен перед выбором: подписать договор о сотрудничестве с Европой или же остаться в дружеских отношениях с Россией. Если бы было сказано, как это и всегда делалось ранее, что Украина могла бы беспрепятственно заключить соглашение с Евросоюзом, оставаясь исторически связанной с Россией страной, сегодня мы бы не находились в столь критической ситуации. Мы стараемся не повторять этой ошибки с Сербией.

— Вы только, что вернулись из Белграда, расскажите нам, на какой стадии находятся переговоры по соглашению о присоединении?

— Думаю, мы готовы к обсуждению новых вопросов в рамках переговорного процесса. В октябре будет представлен отчет Еврокомиссии и я надеюсь, в нем будет предложено перейти к пункту 35 — по нормализации отношений с Косово — как того просит прежде всего Германия. На мой взгляд, другие вопросы находятся на более зрелой стадии обсуждения, как например пункт 32 о финансовой прозрачности, в течение года, вероятно, в ходе второй фазы, начинающейся с декабря, будет также достигнут консенсус и по пунктам 23 и 24, касающимся судопроизводства, внутренних дел и основных прав. Это было бы компромиссом, который в результате устроит всех. Одновременно можно начать обсуждение и других пунктов, с уверенностью, однако, можно сказать, что пункт 35 останется открытым, пока работа по всем остальным вопросам не подойдет к концу.

— Каковы самые легко решаемые и самые проблематичные стороны переговорного процесса?

— Наиболее легкие вопросы в рамках «плана действий» уже были рассмотрены в Брюсселе и дали хорошие результаты, речь идет об организации судопроизводства, уже во многом реформированного, мерах по борьбе с организованной преступностью. Министр юстиции сейчас представляет парламенту проект по модификации уголовного кодекса, который теперь будет отвечать и за экономические и за финансовые преступления. К тому же в стране уже были приняты самые современные антитеррористические нормы. Наиболее сложный вопрос касается пункта о «minority rights», т. е. о правах меньшинств. В Сербии проживают венгры, болгары, румыны. Многие уже обладают теми же правами, что, к примеру, предоставлены в Италии тирольцам, при обращении в суд они могут изъясняться на своем языке. Необходимые права еще не были закреплены за наименее многочисленный нац. меньшинствами, например, за румынским. Еще один вопрос, поднятый Брюсселем, касается свободы печати и информации, этой теме посвящено два пункта: десять о СМИ и 23 об основных правах. Как раз вчера глава переговорного процесса по присоединению к Евросоюзу, Таня Мишевич, рассказала мне, что по этим двум пунктам уже были подготовлены проекты, соответствующие требованиям Евросоюза.

— Камни, полетевшие в Вучича в Сребренике, показывают, что раны от балканских войн еще не зажили. Как же их залечить и примирить сербский народ с другими народностями, входившими некогда в Югославию?

— Партия премьера Вучича и президента Томислава Николича, изначально выступавшая как националистическая, многое сделала для нормализации отношений с Косово. Это означает, что политическая стратегия Вучича себя оправдывает. Как раз на следующий день после нападения — инцидента, с точки зрения мусульманской этики нарушающего правило, в соответствии с которым гость священен — был совершен крайне важный политический жест: приглашение в Сербию трех глав Боснии и Герцеговины, на следующей неделе они должны прибыть в сербскую столицу. Это важный шаг на пути к улучшению отношений. Думаю, будущее региона уже не находится в столь сильной зависимости от воли иностранных держав. Европа сыграет роль магнита, но стабилизация в отношениях, благодаря которой будут преодолены многие сложные ситуации, ляжет на плечи местных лидеров. Это единственное противоядие против национализма.

— У Сербии есть и другая проблема в отношениях с соседями: решение Венгрии возвести стену на границе между двумя государствами. Что об этом думают в Белграде?

— Это проблема воспринимается в Сербии не столь драматично, как в Брюсселе. Думаю, Венгрия хотела дать понять, что сильно обеспокоена потоком иммигрантов, прибывающих из Сербии. Мы жалуемся на ту же проблему — но стену возвести не можем, наши границы омываются морем — а Венгрия может обойтись стеной. По сути мы транслируем тот де сигнал об опасности. Будапешт бил тревогу разными способами, временами слишком радикальными, давая понять таким образом, что более не заинтересован в решении подобных проблем с соседними государствами сугубо европейским способом. В любом случае Сербия предприняла действительно важные шаги. В апреле я предложил министру внутренних дел начать совместное патрулирование границ. Вчера мне сообщили, что подготовка этого процесса проходит успешно. Это двустороннее сотрудничество, выходящее за рамки Европейской компетенции. Заботу о патрулировании границ должен взять на себя Frontex. Когда я формировал агентство, то преследовал именно такую цель: создать организацию, занимающую охраной европейских границ, с европейским флагом на форме. Некоторые страны не поддержали эту инициативу, поэтому подобной охраны до сих пор не существует.

— Среди кандидатов на вступление в Евросоюз — Албания, Македония, Черногория, Сербия и Турция — у какой страны есть шансы быстрее всего стать членом союза?

— Больше всего шансов, несомненно, у Черногории, которая ведет переговоры уже по 18 пунктам соглашения. Но это объясняется еще и тем, что Черногория является самая маленькая страной из названных, она не имеет сильного геостратегического слияния, реформы в такой стране как Черногория затрагивают меньше миллиона человек, что сильно упрощает дело. Черногория точно знает, чего хочет. Надеюсь, эта страна вступит в НАТО уже в этом году, она этого заслуживает, и быстро продвинется в решении вопросов, касающихся 18 пунктов соглашения. Но нет сомнений, что сближение Сербии с Евросоюзом, внесет стабильность в ситуацию во всем регионе. К тому же, если мы посмотрим на сербскую армию, разведку, на роль, которую играет сербская полиция, мы увидим крепкое государство.