Жители многих стран сами себя часто называют иначе, чем их соседи. Скажем, финны называют Германию «Саксонией» (Saksa), что, правда, ни немцев, ни финнов, кажется, совсем не беспокоит. Тем более, что и у самой Финляндии в самой Финляндии — двойное имя — собственно Финляндия и Суоми.
Но здесь — ввиду отсутствия общих границ, территориальных и политических противоречий — расхождение в именовании страны не влечет за собой никаких последствий. Другое дело — соседние государства, вдруг обнаруживающие, что ближайшие соседи называют их совсем не так, как они называют сами себя. Случай финского названия Германии интересен тем, что здесь применяется риторическая фигура pars pro toto, иначе говоря, название одного из германских племен и, в дальнейшем, одной части германского государства используется для обозначения всего этого государства. Так обстоит дело и у французов. Но, в отличие от финнов, выбравших в качестве имени для всей Германии Саксонию, французы используют название территориально более близких к Франции алеманнов, потомки которых обитают сейчас в пограничье Швейцарии, Франции и Германии.
Значит ли это хоть что-нибудь в современном политическом раскладе Западной Европы и Скандинавии? Ровным счетом ничего. Как не является оскорбительным для немцев само это слово «немец». Все пограничные вопросы улажены, сложившиеся границы признаны и закреплены настолько, что поляки, французы и немцы могут довольно безбоязненно селиться в странах друг друга и совместно обсуждать недавнюю и давнюю общую историю. В том числе — историю тех регионов, которые столетиями переходили из рук в руки и имеют собственную историю в недрах когда-то враждебного соседа. Эльзас, Силезия, Померания, Судеты — это темы болезненные, но в политической повестке дня вопрос их текущей политической принадлежности обсуждается разве что маргиналами.
Совсем другое дело — в странах, которые совсем недавно вылупились из недр распавшихся империй. До тех пор, пока Греция граничила на севере с Югославией, соблюдался некий символический баланс: у каждой страны имелась своя Македония: у югославов столицей Союзной республики Македония был Скопле (Скопье), в Греции столицей области Македония были Фессалоники. Но вот распалась Югославия, все бывшие республики стали, в результате войны и этнических чисток, самостоятельными государствами, и только одна Македония не смогла автоматически сохранить названия. Т.е. сами себя македонцы — славяне и албанцы — называют Македонией, а член Евросоюза Греция отказывается признать за ними это право и требует, так сказать, полной сатисфакции — переименования всей этой маленькой страны, которой не повезло называться тем же именем, что греческой области. Основание только одно: «Македония — это Греция». Борьба за имя идет нешуточная, хоть и символическая. Тут есть и положительная сторона. Если бы не этот, довольно абсурдный в условиях Европы XXI века, спор, или мирный конфликт, вряд ли был бы построен, например, грандиозный музейный комплекс над раскопанным в конце 1970-х годов выдающимся греческим археологом Манолисом Андроникосом мавзолеем Филиппа Македонского в Вергине. Не было бы и символического обмена зеркальными музеями «Истории Македонии» между Салониками и Скопье.
Иногда спор об именах идет там, где официально никто в мире и не сомневается, что твое имя — это только твое имя. Но тебе самому почему-то приходится доказывать себе самому и остальному миру, что ты это не только ты, но еще и твой сосед. Например, в мире и в законодательстве самой крупной части, оставшейся от СССР, считаются синонимами названия «Российская Федерация» и «Россия». И вот четверть века спустя некоторым людям в названной Федерации начало казаться, что пришла пора разобраться с соседями, когда-то исторически входившими в ныне не существующие государственные образования — Российскую империю и Советский Союз. Например, соседней Украине говорят, что, мол, раз ты Украина, т.е. наша окраина, то и лезь обратно в кузов, возвращай себе правильное историческое имя «Малороссия» и помалкивай, пока жива.
Примерно это означают слова третьего президента РФ господина Медведева, произнесенные на днях в интервью словенскому телевидению. «Кто помнит такую страну, как Югославия? Я думаю, что большинство молодых людей уже с трудом припомнят, что такая страна была на карте Европы... Я вспомнил Югославию только потому, что, я надеюсь, нам через некоторое время не придётся в таком же ключе вспоминать, что было такое государство, которое называлось Украина».
Трогательное «мы» в устах руководителя правительства текущей Российской Федерации позволяет и мне напомнить вот о каком событии.
18 сентября 1939 года газета «Правда» опубликовала ноту советского Наркомвнудела В.М.Молотова послу Польши в СССР В. Гжибовскому. Текст этой ноты полезно перечитать сегодня:
17 сентября 1939 г.
Господин посол!
Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может больше нейтрально относится к этим фактам.
Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными.
Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.
Одновременно Советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумным руководством, и дать ему возможность зажить мирной жизнью.
Примите, господин посол, уверения в совершенном к Вам почтении.
Народный комиссар
иностранных дел СССР
В.Молотов
В сентябре 2014 года это письмецо отметило славный 75-летний юбилей. Взглянув на сегодняшнюю карту Европы, мы, однако, наблюдаем там довольно процветающую Польшу, и ее соседку — вскользь упомянутую в ноте Молотова Германию. А вот Советского Союза мы на карте не видим. Но уж больно ужимки и повадки сталинского волка-минвнудела выразительны и заразительны.
Внимательный читатель заметит в ноте Молотова выражение «польско-германская война». Это потом, после Второй мировой, в Советском Союзе объявят, что 1 сентября 1939 года Германия напала или даже вероломно напала на Польшу. А с 1939 года официальная версия была иной: это Польша напала на Германию, науськанная Англией и Францией. Поэтому и война несколько лет называлась по-русско-советски польско-германской, а не германо-польской. Да и была она уже в 1939 — мировой.
Статья «Польша» в «Политическом словаре» (М., Госполитиздат, 1940) заканчивалась словами: «...В панской Польше не нашлось ни одной общественной силы, которая желала бы сохранить существование лоскутного, искусственно созданного государства... Развал польского государства открыл путь для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР... Выполняя решение Советского Правительства, Красная Армия 17 сентября 1939 г. перешла границу и освободила Западную Украину и Западную Белоруссию... Теперь в Восточной Европе восстановлен мир и порядок. Определена граница между обоюдными государственными интересами СССР и Германии на территории бывшего польского государства».
Гитлеровский Берлин, в представлении товарищей Молотова и Сталина, действовал вполне разумно, а Варшава — неразумно. Сегодня, в головах новых молотовых, вместо «неразумной Варшавы» — «неразумный Киев». Вот только старого и до поры верного союзника — гитлеровской Германии — нет. Его ищут в разных местах. Выкликают. С кем хотят кремлевские перцы-имперцы разделить сегодняшнюю Украину? С Венгрией? С Польшей? Напоминают, что была такая страна — Советский Союз. Пережила Югославию всего на год с небольшим. Так что не надо врать, что «никто не помнит Югославию». Помним. Есть такое слово в этой букве. Как и то, что сами совки разлюбили совок за патологическое вранье.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Распалась Югославия, все бывшие республики стали, в результате войны и этнических чисток, самостоятельными государствами, и только одна Македония не смогла сохранить названия. Т.е. сами себя македонцы называют Македонией, а Греция отказывается признать за ними это право и требует полной сатисфакции — переименования всей страны, которой не повезло называться тем же именем, что греческой области.
