Европа и ее неудачи

ЕС принес Европе кризис и безработицу, а идея всеобщего братства исчерпала себя.

Взять тот же случай с мигрантами. Но на этот раз местом трагедии стал не остров Лампедуза в Италии и не ближайшие к Африке греческие острова, а Франция, север Франции — Кале.

Французский порт Кале является отправной точкой проходящего под Ла-Маншем евротоннеля, по которому циркулируют экспрессы между Францией и Великобританией. Почему толпы мигрантов сосредоточились в этом городе?

Это те же мигранты, которым удалось высадиться в Европе, в Италии или Греции, и которые на протяжении нескольких месяцев пробирались из страны в страну, чтобы наконец попасть в Кале, ведь их целью является Великобритания.

Следовательно несчастные — африканцы, сирийцы, пакистанцы, эритрейцы — это те же призрачные фигуры, те же обтянутые кожей скелеты, то же глубокое отчаяние в остановившихся потухших глазах.

И каждую ночь та же кутерьма. Украдкой, группами по 30 — 50 человек они прибывают в порт Кале и к евротоннелю, чтобы попытаться сесть в фургоны. Их прогоняют охранники. Мигранты отступают. Но возобновляют свои попытки в десятый, сотый раз.

В ночь на вторник две с половиной тысячи изгнанников попытались попасть в Великобританию. Пятидесяти из них это удалось. Около двадцати получили ранения. Один человек погиб задавленный грузовиком, совершавшим маневр. Другой умер от удара электрическим током.

Эти инциденты раздражают Великобританию главным образом потому, что происходят летом, во время каникул и наплыва британских туристов в евротоннель. Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон направил Франции жалобу. Но Дэвид Кэмерон — не просто британец.

Он — британец, принадлежащий к высшему обществу. Он учился в Итоне, в Оксфорде, поэтому выразил свое недовольство мягким и тихим голосом, вкрадчивым тоном, каким мы говорим за чашечкой чая, хотя прекрасно можно было понять, что за этой изможденной учтивостью на самом деле скрывалась отчаянная ярость. Накануне, пусть дело и не дошло до войны с самолетами и термоядерными бомбами, он приблизил охлаждение между двумя странами.

Прискорбный эпизод, последовавший за рядом других, подтверждает очевидную истину в глазах всего мира, исключая глаза европейских правительств: мигранты — это шипы, больно впившиеся в бока Европы, Европейского Союза.

К сожалению, тяжелая драма мигрантов ясно показывает, что, несмотря на существование Европейского Союза, священный эгоизм силен в каждой из наций якобы единого континента. Эгоизм ли?

Почему Италия должна бороться в одиночку, без серьезной поддержки из Брюсселя, чтобы принимать у себя толпы мигрантов, которые оказываются на ее территории лишь для того, чтобы затем рассеяться по всей Европе? Зачем оставлять Грецию, и без того находящуюся в руинах, одну с тысячами умирающих африканцев, причаливающих к ее берегам?

И почему Франция должна в одиночку, без конкретной поддержки ЕС, разбираться с пятью тысячами расталкивающих друг друга локтями мигрантов, которые в порту Кале ожидают почти невероятной бесплатной попутки в Великобританию? Европейский союз и зона евро не принесли процветания Европе.

Они принесли кризис, безработицу, хаос. Но это не единственная неудача Европейского Союза. Его идея братства и экономический запал практически равны нулю.

ЕС оказался не в состоянии дать старт достижению великих надежд, реализацию которых 60 лет назад в своем трактате предсказывали создатели евро. Они поклялись сделать из Европы огромное пространство, где любовь заменит войну, — континент, на котором воцарится братство.

Красивое братство получается. И то верно, что первый исторический опыт Европы — будущий Рим — был основан двумя братьями, Ромулом и Ремом, которые начали с того, что один убил другого.