Отношениям Франции и Сербии нужен новый импульс

«Полюбим же Францию, как она нас любила». Эти слова красуются в самом центре Белграда, в парке Калемегдан на берегу Дуная и Савы. Они высечены у подножия статуи, которую молодое сербское королевство установило в 1930 году в честь французской нации. Франция, любимая старшая сестра, была верным союзником Сербии во время Первой мировой войны. За время того страшного конфликта с жизнью рассталась треть населения страны. В 1999 году, когда Белград стал целью натовских бомбардировок (в них принимала участие и Франция), памятник накрыли черной вуалью в знак траура. Несмотря на возникшее тогда чувство предательства старого друга, сегодня сербский народ все еще ощущает прочную связь с Францией. Но та становится все незаметнее в стране, которая с трудом пытается встать на ноги после потерянных 1990-х годов. В конечном итоге влияние Парижа может сойти на нет, уступив место другим державам.

Как бы то ни было, наша дипломатия допустила бы огромную стратегическую ошибку, если бы поставила крест на Сербии. В ближайшие годы Белград будет играть ключевую роль в стабильности западных Балкан, где мир все еще хрупок, а Россия может попытаться проверить на прочность единство Европейского Союза.

В любом случае, не стоит недооценивать сложности, с которыми приходится иметь дело Сербии в настоящий момент. После мощного роста в начале 2000-х годов (он принес стране прозвище «балканский тигр») сербская экономика пошатнулась от удара кризиса 2009 года и сейчас пребывает в стагнации. Хотя нынешнее правительство и пытается провести необходимые для модернизации реформы, их темпы слишком медлительны, а масштабы недостаточны, как полагает большинство экспертов. Объемы госрасходов все еще остаются слишком значительными. Что касается приватизации неконкурентоспособных предприятий, она неизменно откладывается из опасений социальных волнений в стране, где по-прежнему сильна ностальгия по Югославии Тито.

Еще предстоит проделать долгий путь для консолидации правового государства и в частности защиты свободы СМИ, на которых оказывает все большее давление нынешняя власть. Ее лидером сегодня, безусловно, является премьер Александр Вучич. Мало кто ждал этого от пришедшего из ультранационалистических кругов министра информации Слободана Милошевича. В середине 2000-х годов он совершил впечатляющий и эффективный разворот на 180 градусов. Сейчас он вовсю трубит о своих демократических и проевропейских взглядах. Одно недавнее происшествие может служить прекрасным примером ловкости и политического чутья сербского лидера.

11 июля все мировые каналы показали как Вучичу пришлось под защитой охраны в срочном порядке покинуть мемориал в Сребренице. Казалось, националистическое прошлое вновь настигло его под свист толпы и броски камней. Но, несмотря на такой болезненный и унизительный инцидент, которым могли воспользоваться экстремисты всех мастей, Вучич продолжил говорить о необходимости успокоить страсти и достичь примирения с Боснией и Герцеговиной. Три дня спустя наградой ему стал визит трех боснийских лидеров в Белград. Это стало крупной политической победой для премьера, который пусть и не стал называть «геноцидом» преступления июля 1995 года, все же настроил против себя националистические движения и консервативное крыло своей партии, отправившись на мероприятия в память о 20-летней годовщине бойни в Сребренице.

Хотя Вучич не скрывает своего проевропейского настроя, Брюсселю все же придется иметь дело с растущим влиянием Москвы, которая методично укрепляет позиции в регионе. Прежде всего, в культурном и религиозном плане: у России общие с Сербией славянские корни, и она опирается на своего традиционного союзника, православную церковь, чтобы упрочить свое положение в сербском обществе. Далее, в экономическом плане: большая часть капитала сербской нефтекомпании NIS принадлежит Газпрому, в промышленность сильно зависит от российского газа. Наконец, в дипломатическом плане: Москва называет себя защитницей Белграда, чему, нельзя не признать, лишь способствовали дипломатические ошибки западных держав.

Так, хотя бойня в Сребренице, безусловно, представляет собой геноцид, в нынешних условиях все же возникают сомнения насчет уместности британского проекта резолюции в ООН с призывом «почтить память жертв геноцида в Сребренице». Как и следовало ожидать, этот проект лишь злит сербскую общественность, которая в очередной раз ощущает себя целью критики Запада. Более того, он позволил России почти что даром (достаточно было использовать право вето в Совбезе) представить себя защитницей интересов Сербии.

После свержения режима Милошевича США вложили немало средств в регион. Агентство по международному развитию финансирует ряд проектов поддержки демократических реформ. В стране работает множество американских предприятий, а в сентябре Вучич встретится с вице-президентом Джо Байденом. Как бы то ни было, многие в Сербии полагают, что Вашингтон постепенно уходит из региона. Кроме того, отсутствие прочных культурных связей и отдаление США не позволяют им предстать доминирующей державой в стране.

Таким образом, сегодня Сербия разрывается между ЕС и Россией. Сербское руководство осознает, что его главные экономические интересы находятся в Европе, и что в нынешних условиях Москва мало что может ему предложить. Премьер Вучич прекрасно это понимает. Сам он занимается укреплением связей с Брюсселем, оставив заигрывания с Кремлем на попечении президента Томислава Николича.

Европейский Союз — главный торговый партнер Сербии и лидер по предоставлению помощи. Но, как это часто бывает, он стал жертвой пиара. Многие сербы до сих пор убеждены, что Россия предоставляет им куда большую помощь. Кроме того, поставив на центральное место в переговорах о вступлении в ЕС нормализацию отношений Белграда и Приштины, Белград вызвал у части сербской общественности ощущение незаинтересованности в ряде ключевых вопросов вроде борьбы с коррупцией и энергетической безопасности страны.

Результат не заставил себя долго ждать. Если в 2009 году более 70% сербов были за вступление в ЕС, сейчас этот показатель едва достигает 50%. Самое страшное в том, что евроскептицизм поразил в первую очередь молодое поколение. Недавний греческий кризис ситуацию, понятное дело, тоже не улучшил. Те времена, когда убитый в 2003 году премьер Зоран Джинджич пламенно расписывал европейский проект под исполненные энтузиазма крики толпы, остались в далеком прошлом.

Франция может сыграть решающую роль в борьбе за влиянием между Россией и Европейским Союзом. Ее престиж и исторические связи с Сербией позволяют ей как ни одной другой державе обелить образ ЕС и представить реальную альтернативу притяжению Москвы. Многие сербы осознают это и с сожалением констатируют отсутствие видимого интереса Парижа.

Франция сейчас находится всего лишь на десятом месте в списке иностранных инвесторов (намного отстает от Германии и Италии) и теряет позиции в поле сотрудничества под напором Берлина. По всей стране Германия сегодня укрепляет свою мягкую силу в ущерб Франции. В школах ученики все чаще предпочитают немецкий французскому. Ну а что насчет связей на государственном уровне? С 2011 года по настоящий момент Ангела Меркель дважды побывала в Белграде. А президентов Франции в Сербии не было со времен поездки Жака Ширака в декабре 2001 года.

Если нам не нужно, чтобы Россия постепенно укрепляла влияние в ущерб Европейскому Союзу, и мы не хотим окончательно потерять некогда прочные связи Франции с Сербией, нашему руководству следует приложить усилия для развития отношений двух стран. Нам нужно в срочном порядке начать писать новую страницу истории Парижа и Белграда.