Курдская карта Ирана

Идею для заголовка этой статьи я позаимствовал из книги уже, к сожалению, ушедшего из жизни журналиста Турана Явуза (Turan Yavuz) «Курдская карта Америки» («Amerika’nın Kürt Kartı»).

Туран Явуз, который многие годы работал в Вашингтоне, является автором двух особенно заслуживающих внимания книг, ставших продуктом его журналистских расследований. Одна из них — уже упомянутая «Курдская карта Америки», другая носит название «Испорченный союз» («Çuvallayan İttifak»).

Разумеется, курдская политика есть и у Великобритании, и у России, и у Ирана.

Курдам всегда отводилось важное место в ближневосточной политике Великобритании, добравшейся до нефти в Иране и Ираке. Курды на Ближнем Востоке интересовали и Россию. Что же касается курдской политики такой региональной страны, как Иран. По подсчетам Washington Post (9 августа), в Иране проживает 8,2 миллиона курдов. Это составляет 10% населения страны.

В Турции живет 14,3 миллиона курдов, в Ираке — 5,6 миллиона, в Сирии — 1,5 миллиона. Число курдов в Турции, однако, вызывает споры. Цифра, названная исследовательской компанией KONDA под управлением Тархана Эрдема (Tarhan Erdem) на основе переписи населения, — 13,4 миллиона, то есть 17,7% населения.

От дипломатических паспортов до курдского кота

Ближний Восток кровоточит, а почти 30 миллионов курдов становятся фактически ключевым игроком в этом котле.

Впервые в своей истории Турция распахнула двери курдам во времена Тургута Озала (Turguta Özal).

У Масуда Барзани (Mesut Barzani) и Джелаля Талабани (Celal Talabani) этот интерес вызвал такую реакцию: «Мы можем подумать даже над присоединением к Турции». В то время иракские курды приняли протекцию Турции. Барзани и Талабани пользовались дипломатическими паспортами, которые им выдали турецкие власти. Они путешествовали по этим паспортам и даже летали в Вашингтон.

В 1993 году Озалу с помощью Талабани удалось частично взять Рабочую партию Курдистана (РПК) под контроль. Но в этом же году Озал скончался. А его проект решения курдского вопроса остался незавершенным. Тем не менее он говорил: «Последнее, что я сделаю для своей нации, — решу курдский вопрос». Ему этого сделать не позволили. С тех пор курдский вопрос — словно горб на спине Турции.

Тысячи жертв, неоценимые общественные раны, экономический ущерб на миллиарды долларов, бесконечная атмосфера «войны низкой интенсивности»... От слов Талабани «давайте присоединимся к Турции» не осталось и следа: «Я не дам Турции даже курдского кота». Барзани уже не так тепл с Турцией, как раньше: как только боевики ИГИЛ подошли к порогу Эрбиля, Барзани прибег к помощи Ирана. Тем временем вопрос РПК все разрастался. Эта сила давно вышла за границы Кандиля. Она, по сути, стала стратегическим партнером Америки в Сирии.

Что Рухани пообещал курдам?

Турция же оказалась меж двух огней. С одной стороны, ИГИЛ, с другой — курды и РПК. И, увы, она не может найти выход. Причина — в политиках, регулярно использующих курдский вопрос для собственных политических амбиций. «Мы решим этот вопрос, даже если потребуется выпить яд», — говорили они. Но оказалось, что в заботах о переходе к президентской системе они приняли курдов за сладкий сироп.

Теперь кубок с ядом пьет огромная страна. Конфликтная среда все ниже нависает над юго-востоком. Без предания мучеников земле не обходится ни дня.

А что тем временем делает Иран? 26 июля 2015 года президент Ирана Хасан Рухани посетил Иранский Курдистан и заявил: «Мы намерены защитить всех курдов Ближнего Востока от ИГИЛ и „Аль-Каиды“». Рухани пообещал иранским курдам образование на курдском языке. Теперь вы понимаете, почему Иран становится силой номер один в регионе?

Иран, превзошедший Турцию в Ираке и Сирии, сближается с Америкой после 35-летнего перерыва. Он довел ядерные переговоры до логического конца. А теперь Иран говорит: «Я — покровитель курдов на Ближнем Востоке».