Пришел ли конец диктату Газпрома в Европе? Могут ли санкции и дешевеющая нефть поставить на колени российский энергетический комплекс? Хватит ли у Кремля средств, чтобы обеспечить верность олигархов? Стоит ли Москве ожидать новых санкций?
Эти и другие вопросы мы обсуждаем с Карен Давишей, профессором университета Майами, автором книги «Путинская клептократия», Андреасом Голдтау, научным сотрудником «Энергетического проекта» Гарвардского университета, Полом Грегори, профессором Хьюстонского университета, комментатором журнала Forbes и Грегори Грушко, управляющим директором американской финансовой фирмы HWA.
В последние дни американские средства массовой информации внезапно заговорили о Газпроме. Причем, в каждой из публикаций проглядывает едва скрываемое изумление относительно того, сколь хрупким оказался на поверку энергетический гигант, два-три года назад пытавшийся диктовать условия игры немалому числу стран. «На фоне сползания российской экономики в рецессию в результате низких нефтяных цен и отсутствия западных кредитов министерство экономики сделало прогноз о том, что Газпром в этом году добудет 414 миллиардов кубометров природного газа. Это рекордно низкий показатель для компании, на которую приходятся самые крупные в мире запасы природного газа, — пишет агентство France Presse в комментарии, перепечатанном несколькими журналами. — Газпром столкнулся с огромными трудностями, пытаясь утвердиться на ведущей позиции на мировом энергетическом рынке, что вызвало предположения, что у энергетического гиганта не останется иного выхода, кроме как рассмотреть вариант раскола компании».
Российский энергетический сектор больше не является мощным оружием России, — констатирует новую реальность газета The Washington Post и приводит данные о том, что спрос в мире на природный газ упал до низшего за постсоветский период уровня, а у государств, которые зависели от газпромовских поставок, теперь есть альтернативные варианты. Журнал Business Insider приходит к выводу, что прошлогодний «колоссальный» контракт на поставки российского газа Китаю при ближайшем рассмотрении выглядит «ужасным» шагом для России, который потребует от нее гигантских затрат на организацию поставок газа при (и это в лучшем случае) минимальной выгоде.
Западная пресса принялась за публичное развенчание Газпрома уже после того, как от него отвернулись инвесторы. Капитализация концерна за шесть лет упала в семь раз, за последний год — более чем в два раза. Газпром традиционно рассматривался западными аналитиками как финансовый фундамент российской власти. Соответственно, его расшатывание чревато серьезными последствиями для Кремля. Находится ли этот фундамент в критическом состоянии? Стоит ли ожидать таких последствий?
Андреас Голдтау, специалист в области энергетических рынков, призывает не торопиться с выводами:
— Я бы выделил два фактора, сильно отразившиеся на нынешнем положении Газпрома, — говорит Андреас Голдтау. — Первое — резкое падение потребления природного газа в Европе, главном рынке сбыта российского концерна. В прошлом году объем потребления оказался рекордно низким, 386 миллиардов кубометров газа, что оказалось сюрпризом для подавляющего числа аналитиков. Этот феномен можно объяснить экономической стагнацией в нескольких европейских странах, переходом на возобновляемые источники энергии и сравнительно теплыми зимами. Для крупнейшего экспортера природного газа это плохие новости. Второй фактор — все более ощутимое воздействие американских санкций. Сначала их объектом были нефтяные компании, но в последнее время мы стали свидетелями их применения и против Газпрома, как, например, запрет на использование американских технологий для разработки крупнейшего нефтяного и газового месторождения Южно-Киринское на шельфе Сахалина.
К этому можно прибавить попытки российских конкурентов Газпрома подорвать его монопольное положение экспортера углеводородов. Все это поставило Газпром в трудное положение, но совершенно неуместен, на мой взгляд, разговор о том, что позиции компании подорваны. Она продолжает зарабатывать деньги, она обладает значительными резервами природного газа и нефти. Да, некоторые из ее месторождений иссякают, она должна восполнять эти потери, но это, в принципе, посильная для нее задача. Ситуация далеко не столь катастрофична, как предполагают многие наблюдатели.
— Тем не менее, мы слышим о том, что компания, не столь давно претендовавшая на роль энергетического диктатора Европы, говорит о падении производства и доходов, что она вынуждена принимать невыгодные китайские условия договоров, что ей, судя по последним данным, приходится отказываться от планов строительства трубопроводов в обход Украины. Все это не очень укладывается в картину временных преодолимых трудностей?
— Да, производство падает, но это не гигантское падение. В среднесрочной и тем более долгосрочной перспективе Газпрому необходимо вводить в эксплуатацию новые месторождения для замены иссякающих. И тогда корпорация может действительно столкнуться с огромными трудностями, если сохранятся в силе санкции. Например, компания Shell из-за санкций отказалась от участия в разработке шельфового месторождения «Сахалин-3», самого перспективного для Газпрома проекта. Можно привести целый список планируемых Газпромом разработок газа, в том числе, сланцевых залежей, которые не состоятся в силу отсутствия у него технологий, либо их осуществление затянется надолго. Это, кстати, касается и добычи нефти в России. Exxon-Mobile, например, отказался от сотрудничества с Роснефтью, у которой, кстати, большие трудности с выплатами по иностранным кредитам. Американские компании, занимающиеся обслуживанием нефтяных месторождений, расторгают контракты с российскими нефтяными компаниями. И это превращается для них в гигантскую головную боль.
Профессор Карен Давиша, автор недавно вышедшей книги «Путинская клептократия» считает, что дело одной головной болью не закончится. Ослабление притока средств представляет, по ее мнению, опасность для Кремля:
— Газпром находится под личным контролем Владимира Путина, — говорит Карен Давиша. — В этом нет никаких сомнений. Интересным показателем являются регулярные и частые встречи Путина с главой Газпрома Алексеем Миллером и советом директоров компании. Миллер был назначен на эту должность Путиным, и отношения между ними символизируют теснейшую связь между Газпромом и Кремлем. Эта связь берет начало с приходом в Кремль Владимира Путина, именно благодаря ей финансировались различные кремлевские проекты. Говоря «проекты», я имею в виду не только то, что имеет отношение к личному обогащению определенных лиц, речь идет о важных для Кремля проектах, например Олимпиаде в Сочи или финансовой поддержке спортивных команд, других близких сердцу Владимира Путина начинаниях. Можно сказать, что Газпром был ведущей институцией в России, обеспечивавшей осуществление подобных планов. Он ею больше не является. Бесконечный, казалось, гарантированный приток денег в систему прервался.
— В начале нулевых годов, когда западные инвесторы еще испытывали большой интерес к Газпрому, профессор Маршалл Голдман, помнится, предупреждал о том, что структура корпорации позволяет ее руководству легко манипулировать активами, выделять лакомые куски своим людям, укрывать доходы от государства?
— Результаты расследования, которое я провела во время работы над своей книгой, заставляют поставить принципиальный вопрос, без ответа на который невозможно понять, что собой представляет Газпром. Это вопрос: куда делась значительная часть средств, полученных корпорацией в результате продажи энергоресурсов? Она должна была быть гораздо более прибыльной и преуспевающей, учитывая ситуацию на энергетических рынках в начале нынешнего века. Мы говорим о пропаже приблизительно трети заработанного капитала. Вдобавок к этому, согласно оценкам, содержащимся в докладе Немцова и Милова, в 2007 году 6,7 процента акций «Газпрома» попросту исчезли с баланса корпорации. Ее совет директоров создал большое число офшорных филиалов, которым была передана часть активов Газпрома. Руководят ими люди близкие Владимиру Путину. Одна из таких компаний Согаз. Ее председателем правления является сын Сергея Иванова.
— Грегори Грушко, как вы считаете, чего больше за этим развенчанием Газпрома в западной прессе: попыток выдать желаемое за действительное или это действительно отражение новой реальности?
— Давайте посмотрим на несколько цифр, — говорит Грегори Грушко.— В 2001 году добыча газа Газпромом составляла 512 миллиардов кубометров. В 2014 году она опустилась до 414 миллиардов кубометров. Добыча не растет, а падает. Более того, в 2015 году «Газпром» перестал публиковать информацию о ежесуточной добыче газа. Как ни странно, такая информация всегда существовала и всегда публиковалась. Чего они не хотят нам рассказывать? В 2001 году «газпромовский» экспорт представлял собой примерно 30 процентов мировой торговли газом, в 2014 году их доля упала до 19 процентов, в то время как общий размер рынка торговли газом резко вырос, ппрмерно в полтора раза. То есть Газпром упустил примерно 98 процентов роста рынка, не смог реализовать себя в этом рынке. Является ли это эффектом санкций? В какой-то степени да. Но помимо всего прочего, компания, которая не модернизируется, компания, которая не вкладывает деньги в свои внутренние ресурсы, обречена дойти до того, до чего доходит сейчас Газпром.
— За этими удивительными цифрами действительно проглядывает печальный для Газпрома и Кремля вопрос: а способен ли «Газпром» нормально функционировать в рыночных условиях?
— Еще совсем недавно господин Миллер, глава Газпрома, утверждал, что сланцевый газ и так далее — это все выдумки, не надо на это тратить ни время, ни здоровье. Цена на нефть и газ падает на мировых рынках, но в Соединенных Штатах начинают все больше и больше искать сланцевый газ, добывать сланцевый газ. Потому что благодаря технологическим усовершенствованиям себестоимость добычи сланцевого газа для большинства американских компаний в этой области упала до порядка 29 долларов. То есть они могут продолжать бурить, и пока цена будет около 30 долларов, они не будут терять деньги.
— Если еще вспомнить, что Миллер в 2008 году в интервью агентству Франс Пресс гордо предрек, что к середине 2010-х годов Газпром будет самой дорогой компанией мира, то число ошибок, число просчетов, конечно, гигантское.
— Хотелось бы отметить, что в это же самое время, 2001-2014 году, господин Миллер стал долларовым миллиардером.
— Пол Грегори, с вашей точки зрения, что происходит сейчас с энергетической промышленностью, на которую, как мы знаем, Владимир Путин сделал ставку, когда он пришел к власти, обещая превратить Россию в доминирующего энергопроизводителя?
— Есть некоторые глубокие проблемы, некоторые политические, некоторые экономические, — говорит Пол Грегори. — Если мы говорим о Газпроме, я думаю, что главная ошибка России Путина — это использование Газпрома как политического оружия, особенно в Европе. Это была колоссальная ошибка. Потому что Европа стала понимать, что Россия — это ненадежный партнер. Хотя Газпром и Путин всегда говорили, что они - надежные партнеры, но использование «Газпрома» как политического оружия — это многое объясняет. Это один пункт. Второй пункт — это вопрос санкций. Больше отразились на Газпроме кредитные санкции, у России нет доступа к кредитным рынкам — это значит, что Газпром не имеет возможности получить кредит для инфраструктурных инвестиций. Это очень плохо, потому что будущее и перспективы Газпрома зависят от инвестиций в инфраструктуру. Теперь мы знаем, что получить такие кредиты от Китая, наверное, не получается. Третий пункт — это вопрос технологий. Наши энергетические фирмы говорят, что мы будем жить с ценой нефти ниже 50 долларов. Думаю, в России это невозможно, потому что такая цена не даст возможностей для развития новых технологий.
— Как раз насчет того, что вы сказали относительно кредитных проблем, ведь и у Роснефти - большие кредитные проблемы. Неслучайно Сечин пытался добиться 40 миллиардов долларов. Если я не ошибаюсь, в этом году они должны вернуть около 30 миллиардов. Грегори Грушко, что известно об этом?
— Они просили разные суммы, они постепенно их уменьшали и все равно ничего не получили. Недавно опубликовали свои полугодовые итоги: у Роснефти прибыль за первый квартал 2015 года - 56 миллиардов рублей, в то же время выгода от так называемого налогового маневра, включаемого в эту цифру, - 115 миллиардов рублей. То есть 100 процентов прибыли Роснефти получены в результате недоплаты в госбюджет. Если бы налогового маневра не было, то не было бы повышения или вообще какой-либо прибыли. Объемы продажи нефти снизились, все идет в обратную сторону.
— Делаем вывод, что даже в этой тяжелой ситуации люди, находящиеся близко к Владимиру Путину, имеют возможность зарабатывать на России и россиянах?
— Зарплаты и бонусы высшего руководства Роснефти за первые полгода 2015 года равняются практически 100 процентам всего того, что они заработали за весь 2014 год.
— Грегори Грушко, несколько дней назад появилось неожиданное известие о том, что США продолжают расширять точечные санкции. Они запретили применение американских технологий для разработки Южно-Киринского месторождения, что, судя по всему, поставит крест на надеждах «Газпрома» начать разработку новых и самых перспективных залежей природного газа. Полтора года назад, помнится, многие в Москве подтрунивали над санкциями. Что сегодня можно сказать об их эффективности?
— Выход на капитал полностью отрезан для российских госкорпораций. Особо интересно, что это относится не только к госкорпорациям, к гигантам, но и к компаниям, на которые санкции не были наложены, они тоже сталкиваются с очень большими трудностями, когда пытаются привлечь какие-то финансовые ресурсы на Западе. Западные банки просто не хотят иметь дело с российскими заемщиками, потому что всегда существуют опасения, что российский заемщик возьмет деньги, а потом начнет их где-то тратить, скажем, в Крыму, и тем самым подставит этот же банк под очень серьезные проблемы с правительством Соединенных Штатов. Большая часть российской экономики и самая главная часть российской экономики находятся в изоляции от западных финансовых рынков.
— Пол Грегори, в своей знаменитой книге «Нефтегосударство» профессор Маршалл Голдман приводит интересные данные о том, что Россия даже в самые идеологизированные времена полагалась на западные компании в развитии своей энергетической промышленности. Вслед за их изгнанием или уходом начинался застой и загнивание. Сейчас мы видим повторение истории?
— Заметим, что все крупные российские проекты находятся в очень плохих климатических условиях, для разработки этих месторождений нет технологий в России, они есть только на Западе. Все очень крупные проекты всегда были совместными проектами. Это значит, что Россия сможет развивать свой нефтяной бизнес, где климат и условия не очень тяжелые, но, когда условия тяжелые, нужен западный партнер. В этом смысле я думаю, что без Запада бурное развитие почти невозможно.
— Господа, как говорят мои собеседники, концентрация контроля за продажей нефти и газа в своих руках позволила Владимиру Путину перенаправить эти денежные потоки на финансирование важных для него, скажем так, государственных проектов, и попутно на вознаграждение верных ему олигархов и чиновников. Можно ли предположить, сколько, так сказать, недополучают эти люди сейчас?
— С 2004 по 2014 годы российский экспорт нефти и газа составлял около 5 триллионов долларов, — говорит Грегори Грушко. — Уменьшение на десять процентов это — 500 миллиардов долларов. А десять процентов или больше они потеряли — трудно сейчас сказать, но то, что цифры падают и падают весьма заметно, — это факт.
— Если верить данным Карен Давиши о том, что треть выручки Газпрома уходила налево, то потери для заинтересованных лиц могут быть гигантскими. Я спросил ее, видит ли она признаки того, что оскудение финансовых потоков ощутимо отразилось на людях, близких к Кремлю?
— Без сомнения. Я думаю, что попытки Сечина убедить Путина покончить с монополией Газпрома на транспортировку газа — один из примеров нарастающих трений внутри кремлевского круга олигархов. Дело в том, что санкции практически отрезали для них пути для расширения своего присутствия на внешних рынках. И они вынуждены бороться за прибыльные лакомые куски бизнеса на территории России. Если к этому добавить, что большинство этих людей стали невыездными, и все они вынуждены, как Тимченко, проводить большую часть своего времени на Воробьевых горах или на Рублевке, а не в Швейцарии, постоянно сталкиваясь друг с другом и защищая свои интересы, то это создает взрывоопасную ситуацию. Особенно если учесть, что эти люди связаны с разными политическими фракциями.
Андреас Голдтау считает, что, если даже Кремлю не удастся прикармливать олигархов как прежде, они не могут представить для него никакой угрозы, расчеты на то, что недовольство в окружении Путина может заставить Кремль изменить поведение, безосновательны:
— Как вы думаете, может ли это падение доходов компаний, контролируемых окружением Владимира Путина, вызвать, наконец, негодование олигархов, на что, судя по всему, надеялись западные столицы?
— Я могу сделать лишь политический комментарий. Да, некоторые из людей, близких к Путину, наверняка понесли потери. Но это едва ли должно тревожить Владимира Путина или угрожать его положению. Потому что в авторитарной системе, созданной Путиным, не он зависит от окружения, а окружение и его благополучие зависят от Путина, поскольку именно он контролирует источники доходов. И он посвятил значительную часть сил и времени, проведенного в Кремле, для организации системы, в которой фактически все доходы от экспорта углеводородов находятся под его личным контролем. До тех пор, пока эта схема действует, ему, я думаю, не грозит опасность со стороны окружения.
— Пол Грегори, в Москве сейчас внезапно заговорили о возможности неких переворотов. Известно, что западные столицы надеялись на то, что санкции заставят олигархов повлиять на поведение Владимира Путина. Вы видите признаки появления опасностей для нынешней российской власти?
— Да, я думаю, что есть признаки. Мы долго прогнозировали, что когда-топридет коне режимау Путина, но мы не знали, какая будет процедура. Думаю, мы начинаем видеть, какой будет эта процедура. Это будет нападение через прессу на людей в близком круге Путина. Например, дело Якунина, дело Пескова, эти атаки ведутся не в диссидентской прессе, но, как мы говорим, в мейнстрим-прессе России. Я думаю, что это будет начало косвенной атаки на Путина.
— Вы предполагаете, что ставка на возбуждение недовольства в олигархах в принципе срабатывает через полтора года после начала санкций?
— Да.
— Грегори, вероятен, с вашей точки зрения, сценарий: олигархи против Путина? Мой собеседник Андреас Голдтау однозначно отметает его.
— Группа номер один самая большая — это так называемая бюрократия, госчиновники, которые ничего другого не умеют, кроме как жить с коррупционных доходов. Вторая группа — это олигархи, особо приближенные к Путину, кооператив «Озеро» и еще несколько человек. Третья группа — это просто очень богатые и вообще богатые российские бизнесмены. Олигархи, члены кооператива «Озера», конечно, их это ущемляет, они привыкли за последние 15 лет жить определенным образом, получать определенные блага и так далее. Тем не менее, они являются объектами этих точечных санкций. Я соглашусь с точкой зрения, что без Путина они ничего собой не представляют. Если каким-то образом Путин уйдет, то и эти олигархи потеряют практически все, что они имеют и не успели спрятать как следует. Как бы плохо ни становилось, но пока Путин у власти, эти олигархи будут молчать, ничего делать не будут, у них нет выхода. А чиновничья элита - то же самое, потому что они не умеют никаким иным образом зарабатывать деньги, кроме как качать их с коррупционных доходов.
Третья группа — люди, которые развили свои компании, построили каким-то образом бизнесы, привыкли покупать квартиры в США и виллы на юге Франции, детей отправлять и так далее, кушать санкционные продукты, кстати, вот они сталкиваются с этими санкциями тоже и пытаются привлечь капитал для своих компаний, скажем, та же «Альфа-Групп», и они либо не могут привлечь капитал вообще, либо привлекают под очень высокие ставки. Разумеется, их это очень и очень беспокоит, волнует вся ситуация, но эта группа весьма инертная, это не революционная группа. Я думаю, что речь идет о более длительном, тягучем процессе, в результате которого не массовый выход людей на улицы, когда миллионы людей будут требовать изменения власти и так далее, но вот эта третья группа элиты, очень богатые, но не приближенные к Путину люди начнут предпринимать что-то.
— Пол, ваши предсказания? Что впереди: больше санкций, меньше санкций? Путин вроде бы проявляет какие-то признаки готовности к примирению, сообщил о том, что он хотел бы встретиться с Бараком Обамой.
— Это зависит от Путина. Он находится в тупике из-за того, что, если начинается новая агрессия, скажем, против Мариуполя, это действительно будет означать более серьезные санкции. Если он не двигается вперед — это тоже для него плохо, значит, его ситуация не очень хороша. Я думаю, что, если он продолжит поддерживать статус-кво, он может избежать новых санкций. Мой ответ прост: все зависит от Путина.
— Грегори Грушко, больше санкций, меньше санкций?
— Уровень санкций напрямую зависит, извините, от шизофренического поведения Кремля. С одной стороны, они говорят, что они хотят улучшить отношения, называют западные страны своими партнерами, а с другой стороны через своих официальных представителей обвиняют США и Западную Европу во всех смертных грехах, активно намекают на возможность военного конфликта, если Запад не пойдет им навстречу. Строить прогнозы на основании поведения шизофреника очень тяжело. Пока не будет никаких новых агрессий и атак против Украины, Белоруссии и так далее, я не думаю, что новые санкции появятся, я не думаю, что они усилятся.
