Появление российских войск и военной техники в Сирии для борьбы с террористами из группировки «Исламское государство» и их союзниками и защиты режима сирийского президента Башара Асада, свидетельств чему с каждым днем становится все больше, особенно с учетом найденных блогерами в социальных сетях фотографий российских контрактников и видеозаписью боев в сирийской провинции Латакия, на которой слышна предположительно русская речь, стало крайне неприятным сюрпризом для Соединенных Штатов. В Белом доме, очевидно, восприняли «сирийский» ход Владимира Путина как еще одно поражение Вашингтона во внешней политике, в котором в первую очередь виновата сама американская администрация.
Специальный посланник президента США по вопросам противодействия экстремистской группировке «Исламское государство» (организация запрещена в России, — РС) Джон Аллен в четверг назвал «очень плохими» сообщения о возможной поддержке российскими военными в Сирии правительственных сил, подконтрольных президенту страны Башару Асаду. Как заявил Аллен в интервью CNN, Асад «несет ответственность за смерти десятков тысяч сирийцев», поэтому нестабильность в стране — это прямой результат в первую очередь его действий. На уходящей неделе несколько европейских государств, в частности, Греция и Болгария, закрыли воздушное пространство для пролета направляющихся в Сирию российских самолетов — как считают в России, под давлением США.
В Москве не отрицают того, что военная помощь Сирии оказывается, но подчеркивают, что она не превышает объемов, предусмотренных ранее заключенными контрактами и договорами о военно-техническом сотрудничестве. В этой версии можно усомниться, если вспомнить, что еще 4 года назад, в 2011-м, штатный состав российского пункта материально-технического обеспечения флота в сирийском Тартусе составлял всего 4 человека, а сейчас, как можно понять по фотографиям российских солдат в социальных сетях, речь идет уже о сотнях человек. В пятницу министр иностранных дел России Сергей Лавров вновь подтвердил, что российские военные находятся в Сирии «для содействия сирийской армии в использовании российской техники», и поставки этой техники будут продолжены «с тем, чтобы обеспечивать его должную обороноспособность в противостоянии террористической угрозе».
Источники в администрации президента США Барака Обамы сообщают, однако, что в Белом доме на самом деле пока нет единого мнения, как относиться к усилению российского военного присутствия в Сирии. Все зависит от того, против кого они сражаются, а абсолютно достоверной информации на этот счет нет. Пока же, после закрытия воздушного пространства Грецией и Болгарией, российские военные и военно-транспортные самолеты вынуждены летать в Сирию окружным маршрутом — через Закавказье, Иран и ту часть Ирака, которая контролируется не «Исламским государством», а правительством (хотя и эта лазейка скоро может быть прикрыта). Помимо этого, как сообщается на сайте Bosphorus Naval News, всю неделю не прекращалась переброска военных и техники в Сирию на российских десантных кораблях через пролив Босфор.
В четверг газета «Коммерсант» написала со ссылкой на источники в сфере военно-технического сотрудничества с иностранными государствами, что поставки оружия в Сирию действительно активизировались, причем Асаду поставляют в числе прочего новейшие БТР-82А — те самые, что были замечены на видео боев в провинции Латакия. В статье говорится, что поставки происходят в счет аванса, выплаченного Сирией за российские ракетные комплексы С-300, которые Москва все-таки решила не продавать Сирии под давлением Израиля. Что касается российских контрактников, то согласно данным агентства Reuters, полученным от источников в Ливане, военные из России действительно принимают участие в операциях на внутрисирийском фронте и в ближайшее время ждут подкрепления. При этом источники Reuters в американской армии говорят, что Москва направила Дамаску два десантных корабля и дополнительный самолет со спецтехникой для подготовки взлетно-посадочной полосы аэродрома в портовом городе Латакия, контролируемом правительственными силами, то есть речь идет о создании полноценной авиабазы.
В мае этого года государственный секретарь США Джон Керри прилетел в Сочи на переговоры с президентом России Владимиром Путиным. Среди обсуждавшихся вопросов были перспективы сотрудничества Соединенных Штатов и России в урегулировании сирийского кризиса. В августе для обсуждения этой же темы Керри встречался в Катаре с главой МИДа России Сергеем Лавровым и министром иностранных дел Саудовской Аравии Аделем аль-Джубейром. А двумя днями позже — снова с Лавровым, уже один на один, на «полях» министерского форума стран АСЕАН, проходившего в Куала-Лумпуре. Государственный секретарь не привез новых предложений, и, согласно сведениям из официальных кругов в Вашингтоне, никаких свежих идей в ближайшее время администрация Обамы предоставлять и не планировала. Но что бы ни обсуждали стороны в ходе дипломатического зондажа, предпринятого Керри, совершенно ясно, что об односторонних шагах России по расширению своего военного присутствия в Сирии речи не шло. И что такой поворот событий явился для Белого дома неприятным сюрпризом, доказывают критические заявления, сделанные пресс-секретарем Обамы, резкий телефонный разговор глав внешнеполитических ведомств США и России и просьба Вашингтона к Болгарии и Греции не пропускать через свое воздушное пространство российские военно-транспортные самолеты, направляющиеся в сирийскую Латакию.
Американский военный аналитик и консультант Эдвард Люттвак только что побывал в Москве, где беседовал с информированными лицами о том, что происходит в Сирии:
— У моих собеседников не было однозначного мнения о том, что Путин затевает в Сирии, насколько масштабным будет военное вмешательство России. Но у меня нет никаких сомнений, что Путин понимает одну простую истину: время работает против его союзника Башара Асада. Вовсе не потому, что международное сообщество продолжает требовать его отставки. А потому, что людские ресурсы, которыми располагает правящий режим, на исходе. В нынешнем потоке сирийских беженцев, устремившихся в Европу, много алавитов, а это основная община, на которую опирается режим. Они бегут из страны, опасаясь резни. Друзы, еще один верный в прошлом союзник Асада, возвращаются в свои деревни. Чем малочисленнее армия Асада, тем меньше территория, которую она способна удерживать. Кремль инвестировал серьезные ресурсы в сирийского президента и бросить его не может. Поэтому стратегическая альтернатива, стоящая сейчас перед Кремлем, как я понимаю, выглядит следующим образом: отправить в Сирию сухопутные боевые части либо вывезти Асада из страны.
— В отчаянном положении, насколько известно, оказался еще один партнер Асада, ливанская «Хезболла»?
— Потери убитыми, понесенные «Хезболлой» в Сирии, превышают полторы тысячи человек. Организация теряет бойцов в Ливане, которые покидают ее, не желая отправляться на войну в соседнее государство. Правительство Асада — банкрот. Все его счета оплачивает Иран, и, хотя какие-то свои средства, замороженные в западных банках, Тегеран получит обратно в ближайшее время за подписание ядерного соглашения с Западом, точный размер размораживаемых активов не известен, и экономическое положение Ирана остается очень трудным. Гротескность создавшегося положения подчеркивает тот факт, что Иран вынужден платить за поставки энергоресурсов Дамаску своему злейшему врагу, группировке «Исламское государство», которая захватила последнее удерживавшееся правительственной армией газовое месторождение Джазаль.
Путин оповестил мировое сообщество, что в Сирии вскоре состоятся парламентские выборы и что режим готов допустить во власть «здоровые» элементы в оппозиции, напоминает Эдвард Люттвак. Какие элементы российский руководитель считает здоровыми и какие нездоровыми, он не конкретизировал, но «Свободная армия Сирии», которую поддерживает Вашингтон, вряд ли относится к «здоровым» в его представлении. Иранцы как будто бы до конца месяца огласят свою, так сказать, «мирную» инициативу по Сирии, которая не содержит пункт об отставке Асада, что является ключевым требованием противников режима.
— Какой план мирного урегулирования вы бы сочли приемлемым для США?
— Я бы посчитал приемлемым фактически любой мирный план, который остановит кровопролитие, поскольку, с моей точки зрения, ни Сирия, ни Ближний Восток в целом не заслуживают важного места во внешней политике США. Я бы на месте администрации пригласил в Вашингтон Лаврова. Он — человек основательный и согласился бы на любую разумную сделку, при условии что Москва пообещает заставить согласиться с ней и иранцев. Разговаривать Вашингтону, я убежден, следует с Лавровым, а не с иранцами.
— Препятствий России с пролетом ее транспортных самолетов в Сирию, будь это в вашей власти, вы бы не чинили?
— Нет! Я полагал, что ни болгары, ни греки не уступят требованию Вашингтона закрыть воздушные коридоры. С болгарами я ошибся, но, смотрите, российские транспорты продолжают летать в Латакию, и греки, уверен, им путь не перекроют. По крайней мере, не в 21-м веке. Может быть, в следующем.
— Вы приехали в Израиль на международную конференцию, на которой выступают разные важные персоны. Израильтяне не встревожены наращиванием Россией военного присутствия в Сирии? В свете того, что там происходит, реальное затишье в боевых действиях на востоке Украины вполне может быть истолковано как результат решения Москвы заморозить временно один фронт, чтобы всерьез сосредоточиться на другом.
— Нет, Израиль этим нисколько не взволнован. У израильтян хорошие отношения и с Путиным, и с Лавровым. Они понимают Россию, а вот Америку, вознамерившуюся завести дружбу с аятоллами, они в последнее время совсем перестали понимать. В сравнении с тем, что делают американцы, политика России в отношении Сирии представляется израильтянам абсолютно прозрачной, — уверен Эдвард Люттвак.
Согласно концепции администрации президента США Барака Обамы, ядерное соглашение с Ираном должно было послужить лишь исходным импульсом к налаживанию двустороннего сотрудничества по широкому кругу вопросов, включая урегулирование в Сирии. Однако в конце июля, примерно за неделю до того, как госсекретарь должен был выступить в Сенате в поддержку ядерного соглашения, в Москву, по сообщению иранских СМИ, прилетел командир спецподразделения «Кодс» Касем Сулеймани, который, теоретически, находится в проскрипционном списке ООН как международная персона нон грата за свою роль в незаконных ядерных и ракетных проектах Ирана (США, кроме того, применили к нему свои санкции как к координатору диверсионной деятельности Ирана за границей). Россия вообще отрицала факт приезда Сулеймани, и это насторожило Вашингтон, хотя и не сильно: администрация решила, что неофициальный гость скорее вел в Москве переговоры о поставках оружия Ирану, нежели согласовывал детали рискованного российского военного демарша в Сирии.
Этот сценарий никак не вписывался в очередную безобидную дипломатическую инициативу по Сирии, которую Россия развернула в то же самое время и за которую она удостоилась похвалы высокопоставленных представителей администрации США, включая самого президента Обаму, обнаруживших в заявлениях Путина и поездках замминистра иностранных дел Михаила Богданова в Тегеран и Оман некие положительные признаки. Возможно, реакция Белого дома на то, что Россия сейчас делает в Сирии, объясняется просто тем, что Путин и Кремль ввели «американских партнеров» в заблуждение относительно своих истинных намерений. Администрация США раздражена также тем, что и Иран пока не оправдывает ее ожидания, но у Ирана в Вашингтоне есть кредит доверия, которого нет у России.
Еще одной непосредственной причиной критического настроя Вашингтона по отношению к сирийскому маневру Москвы является, по-видимому, злосчастный вопрос о химическом оружии. По соглашению 2013 года правительство Сирии должно было уничтожить все свои запасы боевых отравляющих веществ, но применение химоружия в Сирии тем не менее не прекращается. Вашингтон считает виновной стороной режим Асада, Москва — вооруженную оппозицию. Как и в вопросе трибунала по «Боингу», Россия долгое время тормозила учреждение в системе Совета Безопасности ООН спецкомиссии по расследованию фактов использования ОВ в Сирии. В первых числах августа, казалось, наметился прорыв: Россия проголосовала за резолюцию, учреждающую такую комиссию. За что снова снискала публичную похвалу администрации Обамы. Комплименты оказались преждевременными: не прошло и нескольких недель после голосования, как российский постпред Виталий Чуркин начал явно срывать реализацию договоренности, и таким образом вновь выставил администрацию в глупом свете.
Если оставить в стороне украинский кризис как глубинный фактор недовольства Вашингтона любыми военно-дипломатическими инициативами Кремля, включая сирийскую, то что насчет факторов текущих? На этот вопрос отвечает эксперт «Фонда защиты демократий» Тони Бадран:
— Критика России мотивирована как раз мелкими раздражителями, которые вы перечислили, потому что, по большому счету, у администрации, по-моему, нет весомых оснований не считать Россию стратегическим партнером на сирийском направлении. На чем основывается позиция Обамы? Во-первых, на предположении, что военного решения сирийской проблемы не существует. Это значит, что США не поддержат планов оппозиции захватить Дамаск или алавитскую вотчину Асада, состоящую из районов на северо-западе страны вокруг города Идлиб и прибрежной полосы. И будут сопротивляться попыткам Турции, Великобритании, Франции, государств зоны Персидского залива склонять к этому оппозицию. Насколько мы можем судить, то, что сейчас делает Россия в Сирии, нисколько этой установке не противоречит: Россия якобы тоже против того, чтобы все решать силой; российские войска не будут активно воевать с «Исламским государством», которого в упомянутых районах и так нет; они будут служить лишь заслоном от возможного проникновения отрядов исламистов в эти места.
Во-вторых, кризис двухлетней давности вокруг химического оружия развеял все остававшиеся сомнения насчет готовности США при нынешней администрации активно вмешаться в войну в Сирии. И коль скоро Америка будет воздерживаться от решительных мер, то ее союзники и подавно. Не появится никаких «бесполетных зон» над Сирией или особых зон безопасности. Это вполне устраивает Россию. В-третьих, из нежелания Америки воевать следует, что тактические расхождения с Москвой относительно будущей политической судьбы Асада могут быть улажены сравнительно просто. В последнее время Обама перестал настаивать на том, что Асаду вообще нет места в переходном правительстве. Кстати, на днях в этом же ключе впервые заговорили британский МИД и Елисейский дворец в Париже. Сейчас Белый дом делает акцент лишь на том, что Асад не сможет играть ключевую роль в переходном правительстве в течение всего срока его существования.
Тони Бадран признает — российский демарш в Сирии выглядит очень эффектно, и Белому дому неприятно сознавать, что он проигрывает пиар-битву Кремлю: колебания и полумеры Обамы тускнеют рядом с кавалерийской вылазкой Путина в помощь союзнику. Впрочем, если России действительно удастся спасти Асада, то все дальнейшие переговоры по Сирии не обойдутся без ее участия, а это уже не просто пиар-успех, а настоящая дипломатическая победа:
— У Путина наверняка имеются и более глобальные, амбициозные соображения. Если России удастся закрепиться в Сирии (а это исход далеко не предрешенный), она установит военное присутствие в стратегическом коридоре между Турцией и Израилем и получит возможность влиять на развитие событий в районе восточного Средиземноморья, а также, потенциально, в зоне Персидского залива, имеющих большое значение для НАТО. Иран под прикрытием российского щита может попробовать перебросить часть своих сил в Ливан, чтобы сомкнуться с «Хезболлой» в непосредственной близости от Израиля. Тель-Авив этого не потерпит, однако наличие российских сил в Сирии теоретически сужает свободу маневра израильской армии. И Москва, и Тель-Авив, я не сомневаюсь, попытаются избежать прямого столкновения, но Россия, если верить сообщениям СМИ, планирует развернуть на западе Сирии свои системы ПВО. Непонятно, правда, с какой целью — и это уж точно способно осложнить жизнь израильским ВВС. Администрация Обамы таким образом приоткрыла России дверь в весьма взрывоопасный регион, — полагает аналитик американского «Фонда защиты демократий» Тони Бадран.
