Путин повышает ставку в Сирии

Говорят, что в последнее время российские пользователи социальных сетей обсуждают такой анекдот. Женщина, зная, что ее сын воюет на Украине, не находит себе места от волнения и пишет ему сообщение. А в ответ — «мама, не волнуйся, я уже давно в Сирии».

Эта зарисовка, должно быть, возникла после того, как западные СМИ стали настойчиво писать о том, что некоторые связанные с российской армией формирования перевели в Сирию, и, более того, Россия передала этой стране большое количество тяжелых вооружений и боеприпасов. Также говорят, что российские военнослужащие де-факто ведут бои на стороне сил Асада.

Позицию России в ответ на эти предположения можно обобщить так: «Ну и что?» При этом следует отметить, что Москва отвергает сообщения о том, что российские военнослужащие напрямую вмешиваются в столкновения в Сирии. Тем не менее российский министр иностранных дел Лавров напоминает о соглашениях, которые в период холодной войны были подписаны между двумя странами в области военного сотрудничества, и замечает, что факт оказания его страной военной помощи правительству Дамаска не должен вызывать удивления, в этом нет ничего нового. И, действительно, не секрет, что с 1971 года в сирийском порту Тартус находится российская военно-морская база и что Сирия уже давно получает военную помощь от России.

Лавров утверждает, что единственной целью размещения в Сирии российского военного персонала является обучение сирийской армии. Но и это немало. Особенно если учесть, что США и их союзники тоже ведут обучение оппозиционных групп, противостоящих Асаду.

Однако когда Лавров делает все эти заявления, он не упускает возможности отметить, что военная поддержка, которой Россия обеспечивает сирийский режим, прежде всего происходит в рамках борьбы против ИГИЛ. Руководство Москвы указывает на действия ИГИЛ по вербовке боевиков на Северном Кавказе и утверждает, что при при всех спекуляциях на тот счет, какие государства стоят за ее спиной, эта организация представляет прямую угрозу и для России.

Судя по тому, что западные государства теперь считают основной угрозой в Сирии именно ИГИЛ, внезапную активизацию России в этой стране и заявления Лаврова можно поместить в более широкие рамки. Цель России, которая, как сообщают, модернизировала военную авиабазу в Латакии, — располагать неким противовесом против авиабазы Инджирлик? Или же, наоборот, заложить основы торга, который она будет вести с США для совместной борьбы с ИГИЛ?

Предложение России совместно использовать военные элементы, дислоцированные в Сирии, против «единого врага», может иметь определенную привлекательность и для западных стран, поскольку они не будут напрямую вступать в диалог с правительством Дамаска, а будут действовать при посредничестве России. Россия, с одной стороны, утвердит свое военное присутствие в Сирии, а с другой — относительно сократит давление, которое сейчас оказывают на правительство Дамаска.

Если такого рода сотрудничество создать не удастся и Сирия, как часто озвучивается в некоторых сценариях, окажется на грани распада, то Россия может начать укреплять средиземноморское побережье страны, а именно — регион, считающийся бастионом Асада. В любом случае Россия, по мере возможности, поднимает планку, с которой она и начнет «серьезный» торг.

В период, когда один из ее союзников в регионе Иран сближается с Западом, а из-за украинского кризиса давление на Москву нарастает, Россия пытается как минимум занять более выгодное положение в Сирии.

В конце сентября Владимир Путин впервые за последние десять лет посетит Нью-Йорк, чтобы принять участие в заседании Генеральной ассамблеи ООН. Как далеко зайдет торг в присутствии всех «сильных мира сего»?