«Израиль, может, и не идеально ведет себя на территориях (хотя несравненно лучше других стран в таком положении), но это никак не может оправдывать терроризм». Такой комментарий в Facebook — чуть ли не самая умеренная реакция поддержки в адрес Израиля в связи с новой волной палестинского терроризма. Несмотря на то, что ничто не оправдывает терроризм, ситуация требует уточнений.
К сожалению, российские комментаторы часто забывают, что Израиль занимает (хотя соглашения в Осло предполагали такую ситуацию лишь в качестве переходного периода) около 60% территории Западного берега и возводит на них поселения, в которых размещает своих граждан. Забывают, что еврейские поселения строятся таким образом, что они существенно затрудняют перемещение палестинцев между их городами, а также мешают расширению этих городов. Забывают, что Израиль в период с 2000 по 2012 год снес более двух с половиной тысяч палестинских строений, на возведение которых он, будучи оккупирующей стороной, не выдал разрешения. Забывают, что Израиль ограничивает доступ десятков тысяч палестинцев к системам водоснабжения, вынуждая население платить за воду в разы выше, чем платят еврейские поселенцы, живущие по соседству. Что Армия обороны Израиля содержит отряды на Западном берегу, которые занимаются только поддержанием оккупации: шумовая граната там, шумовая граната тут, обыск в домах: женщины направо, мужчины налево, и так через ночь. Эта тактика называется «делать наше присутствие ощутимым», иногда она приводила к невинным жертвам. Не зная этого, можно думать, что Израиль и Западный берег Иордана — разные планеты, но на самом деле оба политических образования зависят друг от друга: Западный берег — практически от всего, что происходит в Израиле, Израиль же, и это становится видно как раз при волнах террора, от социальной обстановки на Западном берегу.
Совсем другая ситуация — о которой тоже знают недостаточно — с сектором Газа. В 2005 году, после вывода оттуда израильских поселений и военных, сектор был объявлен территорией, перед которой Израиль не имеет никаких обязательств, потому что он «прекратил оккупацию», хотя продолжил осуществлять сухопутный, морской и воздушный контроль сектора Газа. После прихода к власти ХАМАСа, который начал ракетные обстрелы юга еврейского государства, Израиль провозгласил сектор «враждебным образованием» и установил — совместно с Египтом — блокаду этой территории, фактически заперев в тюрьме под открытым небом около 1 800 000 человек.
В июле 2014 года — в ответ на убийство трех еврейских подростков палестинскими террористами — Израиль начал операцию в секторе Газа, убив более 2200 человек. Минувшим летом еврейские террористы, забросав «коктейлями Молотова» арабский дом, заживо сожгли троих членов семьи, в том числе младенца полутора лет. Израиль до сих пор не предъявил обвинений террористам. Кому-то удается вписать это в «борьбу еврейского народа за выживание». По-моему, это только играет на руку антисемитам со всего света. А антисемитизма, согласно только что опубликованному отчету Государственного департамента США об уровне религиозной свободы в мире, вновь стало только больше, а предвзятость Совета Безопасности ООН и ведущих мировых средств массовой информации в пользу Палестины никуда не исчезала.
Справится ли Израиль с текущей волной насилия — большой вопрос, потому что происходящее не является интифадой, предполагающей координированное управление вооруженным протестом. Сегодня это одиночные атаки обычных палестинцев, никак не связанных с террористическими организациями. Это отчаяние после почти полувека оккупации и продолжающегося заселения израильтянами палестинских территорий. В минувшую пятницу Биньямин Нетаньяху, во время недавних выборов заявлявший, что при нем «не будет палестинского государства», призвал Махмуда Аббаса к переговорам. Но очень вероятно, что, будучи основным партнером Израиля (достаточно сравнить Аббаса с Арафатом), Аббас никак не сможет помочь успокоению ситуации. Согласно докладам израильских служб безопасности, лидер Палестинской автономии и так пытается противостоять текущей волне насилия. Все это говорит лишь о том, что ситуация — критическая.
Однако для российской интеллигенции Израиль продолжает оставаться пространством, говорить о котором она предпочитает с закрытыми глазами и с обобщениями уровня «противостояния цивилизаций». Разделившись, как и Европа, по вопросу приема беженцев, в арабо-израильском конфликте российские интеллектуалы занимают, за редкими исключениями, бескомпромиссную произраильскую позицию. Перепосты видео из израильских госпиталей с «неблагодарными» арабами сопровождаются подписями вроде «смотреть!» или «читать!», а кто-то размещает картинки с надписями Yes! I stand with Israel. Share if you do too! на фоне израильского флага.
однявшаяся в поддержку Израиля волна указывает на ориенталистский характер российских умов, с классическими его качествами: восточный, арабский мир Ислама не способен-де самостоятельно решать свои проблемы; этот мир всегда должен быть ведом неким «знающим» Западом, которым часто и назначается Израиль: что арабы в принципе не могут измениться и изменить свои общества. Выдающийся Эдвард Саид писал в предисловии к книге Мурида Баргути «Я видел Рамаллу», что переводчик этого романа выполнил блестящую работу и в переводе на английский «палестинский опыт [остался] очеловечен и получил новое воплощение». А вот российские интеллектуалы очеловечить палестинцев пока не готовы. Какая, действительно, разница, что Асраа Зидан Тавфик Абед, попытавшаяся вонзить нож в солдата в Афуле и подстреленная в ответ, — мать троих детей, окончившая Технион в Хайфе?
Как и чем завершится этот конфликт — непонятно. Понятно лишь, что этот конфликт, вероятно, окажется очередной поворотной точкой в истории Израиля, следующим этапом после вывода поселений из сектора Газа. Что может сделать российская интеллигенция, если она желает помочь Израилю, в этих пока неясных новых реалиях? Как минимум — перестать терять самообладание и говорить языком «борьбы цивилизаций»; разглядеть, наконец, что именно представляют собой палестинские территории, как тесно Западный берег связан с Израилем, осознать тяжесть ситуации с сектором Газа и попробовать выработать какую-то позитивную повестку дня. В конце концов, именно этого и не происходит последние двадцать лет. Оккупация и преступления против палестинцев — увы, не проблема; проблема — говорить об оккупации и преступлениях еврейского государства.
В своей популярной книге «Мемуары еврейского экстремиста» Йосси Кляйн Халеви, некогда член радикального крыла американского еврейства, описывает процесс своей трансформации из ультраправого радикала в центриста. Когда в 1985 году у Йосси родилась первая дочь, Мория, он переставил все книги о Холокосте (некогда игравшие для него, представителя второго поколения, ключевую роль) на верхние полки. Он заметил, что убрал даже те книги, в которых не было картинок: «Это было мое заявление самому себе: эти книги больше не центр твоей жизни». Вот как Халеви убрал книги про Холокост, так и российской интеллигенции нужно убрать со стола воображаемый приемник, из которого слышатся новости не то о шестидневной войне, не то об убийстве Ицхака Рабина, и вместо него положить две карты: Ближнего Востока и Израиля вместе с палестинскими территориями. Старых угроз Израилю остается все меньше, а новые угрозы мы плохо себе представляем.
Егор Осипов — российский журналист; живет в Нидерландах.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Однако для российской интеллигенции Израиль продолжает оставаться пространством, говорить о котором она предпочитает с закрытыми глазами и с обобщениями уровня «противостояния цивилизаций». Разделившись, как и Европа, по вопросу приема беженцев, в арабо-израильском конфликте российские интеллектуалы занимают, за редкими исключениями, бескомпромиссную произраильскую позицию.
