Что Кремлю (не)важно

Народная мудрость, которая почти всегда применима к оценке действий той или иной державы, гласит: «Когда двое делают то же, это не одно и то же». Мы пережили холодную войну, будучи на «Востоке», поэтому она до сих пор резонирует в умах многих наших сограждан, как попытка Советского Союза, оплота мира и социализма, противостоять постоянному и общепланетарному давлению агрессивных и империалистических США.

Военная и разведывательная деятельность США обсуждалась, раскрывалась и критиковалась (и, естественно, это делается по сей день), тогда как о подобной советской деятельности, не только в СССР, но и во всем социалистическом лагере, не говорилось. Все «знают», что американцы сделали в Корее, во Вьетнаме, на Гренаде, но… советские действия в Афганистане были нейтрализованы присутствием там США/НАТО после 2001 года, а советское участие в войнах в Сомали, Эфиопии, Анголе и Мозамбике большей части общественности и не известно, и не интересно.

Поэтому то, что с 90-х годов происходило на постсоветском пространстве, включая войны в Грузии и на Украине, всегда и принципиально интерпретируется как естественная реакция России на негативные события в регионе, который «принадлежит» ей. Как на постсоветском пространстве, так и в Сирии присутствие или операции российских вооруженных сил всегда и принципиально законны, согласованы с правительствами и инициируются в интересах притесняемого народа для борьбы с хаосом (создаваемым США/НАТО/ЕС) и для установления порядка и стабильности. И хотя все это лишь (не)благозвучные лозунги, эти слова весьма красноречиво могут раскрыть нам, что современное российское руководство думает о мире, а также указать на то, какая роль в нем отводится России.

В каждом публичном выступлении, посвященном внешнеполитической или военной ситуации, а также в ряде других речей, звучит резкая и бескомпромиссная критика архитектора современного мирового (бес)порядка — Соединенных Штатов. Поэтому на Россию и на самого себя Путин возлагает роль, которую Россия исторически «всегда» играла: роль державы, обеспечивающей мир и стабильность. Особенно ярко подобное видение проявилось во время празднования в этом году 70-летия Победы в Великой Отечественной войне. Интересно, что в некоторых выступлениях больше самой победы, символом которой является водруженное над Рейхстагом знамя, акцент делался на Ялтинской и Потсдамской конференциях, то есть на переговорах, которые заложили основы послевоенной системы международных отношений.

Учитывая то внимание, которое привлекла 70-я годовщина окончания войны, на второй план отошла 200-я годовщина Венского конгресса — события, когда Россия впервые в своей истории участвовала в создании архитектуры международных отношений в Европе. Именно тогда царя Александра I, в отличие от побежденного Наполеона – «гения войны», назвали «гением мира». Напомним, что главным вкладом Александра в современную ему систему международных отношений было, собственно говоря, не заключение мирных соглашений и создание Системы Европейского концерта, а система так называемого Священного союза. С определенной точки зрения это был первый «постоянный» союз в целях безопасности, который обязывал своих членов к коллективной обороне и защите от «революционеров».

В последующие годы оказалось, что «постнаполеоновская» Европа богата именно на революции. И хотя большая их часть была подавлена кровавыми методами, их идеи продолжали жить, а в странах, которые эти революции затронули, постепенно создавались условия для прихода конституционализма и либерализма. Но этого не было в России, которая в то время, вероятно, как и сейчас при Путине (а до него при Брежневе), выбрала путь в противоположном направлении с акцентом на «традиционные и консервативные ценности», приведшие ее к коллапсу в 1917 году (а также в 1989-1991 гг.). Если просвещенная императрица Екатерина казалась Семирамидой Севера, а ее внук Александр I, благодаря участию в поражении Наполеона, стал любимчиком европейских либералов, то их преемники вели себя исключительно как заносчивые представители страны, которая безнадежно отстала в плане ценностей и экономики.

Кстати, заметьте, что с тех пор, как стало понятно, что на востоке Украины, а тем более в рамках всей Украины, крымский сценарий не повторится, мы слышим скорректированный лексикон, посредством которого Путин и его окружение общаются с международной общественностью. Время от времени по-прежнему упоминается ядерное оружие, проводятся военные учения и сообщается о новых контрактах на поставки оружия, но с трибуны Генассамблеи ООН Путин, пусть российские СМИ и подчеркивают, что жестко, решительно и даже резко, призвал Соединенные Штаты к возобновлению сотрудничества.

Почему он делает это тогда, когда Россия является невероятно активной и всеми уважаемой? Скорее всего, потому, что, как например, отметил Фарид Закария, активность не есть успех! Совершенно ясно, что Россия в Сирии изменила соотношение сил, но это не означает, что она успешно добилась своих целей. Пока что боевики, из России и из других стран СНГ, не уничтожены, Асад не вернулся к стабильной власти, и остается вопросом, случится ли это когда-нибудь. Группа БРИКС, которая еще пару лет назад, казалось, призвана взять власть над миром, столкнулась с новыми экономическими проблемами. При этом старые трудности этих стран, а их прозвали «чемпионами по социальному неравенству», остались непреодоленными.

С Крымом Россию никто не поддержал, а в Сирии у нее нет надежной поддержки ни от одного из постоянных членов СБ ООН. За исключением некоторых минеральных ресурсов (и отчасти оружия) у Москвы нет ничего позитивного, что она могла бы предложить миру, и пока, подобно КНДР, она не начинает угрожать миру, привлечь интерес мира к себе ей нечем. А учитывая убыль квалифицированной рабочей силы, недофинансирование науки и возвращение к приоритетной ориентации на потребности ВПК у России так ничего привлекательного для мира и не появится. Но Россия и Путин крайне, просто отчаянно нуждаются дома в стабильности, которая до сих пор поддерживалась благодаря поступлению нефтедолларов.

В подобных обстоятельствах Кремлю может казаться, что ему выгодно провоцировать хаос везде, где Россия может, будь то «скрыто», как на Украине, или открыто, как в Сирии, присутствовать. В оптимальном варианте это должно быть у российских границ или границ бывших советских республик, потому что пока «на горизонте» будет пожар, собственное население будет довольствоваться малым.

Не исключено, что один из первых шагов на этом пути был сделан в прошлые выходные в казахстанском Бурабае, где Путин предложил коллегам по СНГ, несмотря на все успехи, о которых беспрестанно рапортуют российские СМИ, не только совместную защиту границ от ближневосточных террористов, но и ряд мер, которые снизили бы зависимость от внешних рынков. Это слова не успешного победителя, а того, кто чувствует, что находится в осажденной крепости. И не стоит сомневаться, что именно такой образ жизни очень хорошо знаком всем наследникам советской системы.