Французская полиция и спецслужбы продолжают расследование терактов в Париже, поиск и задержание подозреваемых в причастности. В среду утром, 18 ноября, в ходе спецоперации в парижском пригороде Сен-Дени были задержаны семь человек, еще, по меньшей мере, два человека были убиты. При этом впервые во Франции одна женщина-смертница подорвала себя при помощи пояса со взрывчаткой. О том, являются ли непредотвращенные теракты в Париже провалом французских спецслужб, в чем состоит новая тактика террористов и чем могут обернуться военные действия Франции против ИГИЛ, в эфире RFI рассказал российский военный журналист Орхан Джемаль.
RFI: Во Франции говорят, что такое происходит впервые, чтобы на территории Франции смертники себя взрывали. В России подобные теракты случались часто. Видите ли вы какие-то общие черты у этих терактов с российскими?
Орхан Джемаль: Почему обязательно с российскими? Такие теракты совершались и на Ближнем Востоке. Вообще, эта традиция укоренилась в ближневосточном регионе, хотя, если мне не изменяет память, впервые такого типа операции использовались на Шри-Ланке. В общем, можно сказать, что это укоренившаяся на Ближнем Востоке традиция, которая расползлась за пределы региона. Да, были самоподрывы не только женщин, но и мужчин в России и вот теперь во Франции.
— В принципе, это явление получило свое распространение у террористов сравнительно недавно.
— Это все стало появляться в 80-90-ее годы. В России это стало входить в оборот в конце 90-х — начале 2000-х. Сначала это было связано с именем такого человека, как Шамиль Басаев, потом эту инициативу подхватил Саид Бурятский. Поначалу смертники использовали нагруженные взрывчаткой автомобили, на которых они врывались в расположения, на блокпосты и подрывались. Потом они стали использовать пояса смертников.
— Вы следили за событиями последних дней после терактов, за работой французских спецслужб? Насколько оперативно ведется следствие, на ваш взгляд? Насколько профессионально они действуют?
— Есть очень простой критерий — если основная часть деятельности идет после теракта, то это плохая работа следствия, потому что самый лучший теракт — это предотвращенный теракт. Если не смогли его предотвратить, то о какой хорошей работе вообще может идти речь? Задним числом вычислять людей, к тому же, как оказалось, часть участвующих в ночном нападении вообще смогла ускользнуть…. О какой хорошей работе идет речь? А когда выясняется, что о некоторых участниках теракта французские спецслужбы имели предупреждение от турецких коллег, но не обратили на него внимание… В общем-то, я бы определил работу французских спецслужб как позорную.
— Французским спецслужбам все-таки удалось после теракта арестовать несколько человек. Обычно в России при любой попытке ареста подозреваемых в терроризме спецслужбы заявляют, что все «ликвидированы» или «нейтрализованы» во время операции…
— Не надо обобщать. В России достаточно часто арестовывают людей именно на фазе подготовки теракта. Тут, конечно, часто надувают щеки, пытаются преувеличить масштаб сделанного. Тем не менее, в России достаточно много предотвращенных терактов. У российских спецслужб, благодаря истории последних 15 лет, достаточно большой опыт в этой сфере. Что касается взятия живьем — да, это хорошо. Но что бы произошло, если после всего они никого и живьем бы не взяли? Это было бы вообще странно. В России система обязательного убийства террористов применяется, когда происходит сам теракт или, когда оказывают сопротивление. Но, бывает, и живьем арестовывают, почему нет. У нас был замечательный суд в Ростове-на-Дону над террористом Магасом, очень крупной фигурой в нашем подполье, — прекрасно взяли живьем.
— Во Франции в последние дни очень много говорят о том, что Франция должна объединиться в борьбе с терроризмом, в борьбе с ИГИЛ с другими странами, в том числе с Россией. Но все говорят про борьбу в Сирии. А, может быть, Франция может позаимствовать какой-то опыт борьбы с терроризмом у России и на территории самой Франции, как вы считаете?
— Интересно — объединиться с Россией в борьбе с терроризмом… Это смешно, потому что Россия, несмотря на то, что у нее есть определенный оперативный опыт и вполне успешно было предотвращение на локальных участках, в целом, весь опыт российской борьбы с терроризмом сугубо отрицательный. Эта проблема возникла, и она нисколько не уменьшается. Когда у России появился шанс получить передышку, облегчение, когда в Сирии возникло «Исламское государство» и основной контингент радикалов начал туда отъезжать, Россия не воспользовалась, а сама напала на Сирию, спровоцировав таким образом ИГ — в ответ они взорвали российский самолет. Это именно ответ — Россия начала первой. Аналогичным образом можно говорить о Франции. Франция напала на «Исламское государство».
— Сейчас многие говорят, что этими терактами в Париже ИГИЛ подписал себе смертный приговор. Что вы думаете на этот счет? Какая сейчас будет реакция со стороны Франции? Начнется ли наземная операция в Сирии, нужна ли она вообще?
— Если начнется наземная операция в Сирии, я думаю, Франция получит по мордасам, как в свое время получила в Индокитае, и получит довольно сильно. Это что касается наземной операции. Что касается подписанного смертного приговора, то я вам напомню, что 11 сентября 2001 года Буш тоже надувал щеки и говорил что-то в этом духе относительно «Аль-Каиды» и «Талибана». По прошествии 15 лет «Талибан» неплохо себя чувствует, контролирует значительную часть Афганистана, и, собственно говоря, власть в Афганистане упадет им в руки, как только американские солдаты окончательно его покинут. США в Афганистане потерпели поражение просто потому, что они не реализовали поставленной перед ними задачи. Это к тому, что кто там себе смертный приговор подписал.
— Сейчас очень много говорят про угрозу со стороны мигрантов, среди которых могли затесаться террористы. Но пока что, получается, все…
— Я пока видел, что все террористы — граждане Франции, а никакие не мигранты.
— Именно, все они французы либо бельгийцы…
— Я хочу сказать, что французские правые, Марин Ле Пен и иже с ними, пошлейшим образом используют этот теракт для продвижения своих политико-социальных концептов, разжигая вражду к мигрантам. На самом деле, если вы посмотрите, никаких мигрантов там нет. Это все местные жители.
