Дискуссии на Общероссийском гражданском форуме

В Москве 21 ноября начал работу Общероссийский гражданский форум, организованный Комитетом гражданских инициатив Алексея Кудрина. Участвуют более тысячи активистов некоммерческих организаций со всей России.

Глава Комитета гражданских инициатив Алексей Кудрин признал, что в этот раз он провел переговоры с властью, чтобы чиновники ряда министерств приняли участие в дискуссиях, и они получили на это разрешение Администрации президента.

— Без сильного гражданского общества не будет сильного и эффективного государства, — сказал Алексей Кудрин. — Наш форум — неполитический. Но мы не будем скрывать проблем. Я против того, чтобы критика системы воспринималась как антигосударственная деятельность. Закон об иностранных агентах, вопреки обещаниям, не изменен, и это наносит ущерб НКО, число которых сократилось, — посетовал Кудрин на невыполнение его кремлевским патроном давних обещаний.

Бывший вице-премьер отметил, что стране предстоит тяжелый экономический период, впервые наблюдается снижение доходов до уровня 15-летней давности.

— Принимаемые правительством меры недостаточны, — сказал Алексей Кудрин. Он вновь вспомнил свой «бюджетный маневр»:

— На протяжении последних лет государство набрало обязательств на оборону и на социальные расходы. Теперь сокращают социальные расходы и дороги меньше стали строить. Сфера образования на строительство и ремонт получает меньше денег, чем тратится на подготовку к чемпионату мира по футболу. Так сложились политические предпочтения большинства в парламенте и во власти. Я сторонник бюджетного маневра: приоритетом должны быть здравоохранение, образование, инфраструктура, расходы на другие направления должны сокращаться, — сказал Кудрин.

На форуме прошла дискуссия «Как изменилась страна и гражданское общество за минувший год». Ее участники признают, что как минимум обстановка не улучшилась.

— Страна идет не в том направлении, которое мы хотим. Когда «Мемориал» обвиняют в подрыве конституционного строя, это напоминает сталинские времена — доносы Лидии Тимашук, — заявил экономист и член КГИ Евгений Гонтмахер, который уверен, что гражданское общество когда-нибудь станет спасителем страны.

— Есть зоны, где люди могут действовать сами, несмотря на все что делает власть. Есть осознание того, что человек может делать сам, вне того потока, который идет сверху. Я не согласен с тем, что наша цель, чтобы власти нас услышали. Они прекрасно все слышат. Коммуникация есть. Проблема в том, что они все это «в гробу видали», — заявил глава фонда «Перспектива» Леонид Гозман.

— У меня ощущение, что ничего не произошло. Нет улучшений и ухудшений. Принципиально ничего не меняется, — так начал свое выступление Никита Белых. Кировский губернатор затем оправдал прогнозы ряда организаторов — выступил в привычном для него формате критики гражданского общества:

— Стране необходимы тяжелые, жесткие меры. Уверен, гражданское общество поведет себя в отношении них критически, назовет их безнравственными. Готово ли оно принять на себя непопулярные для страны решения, готово ли оно разделить ответственность с властью, а не только ее критиковать? На каждого фрика и дебила во власти приходятся сотни фриков и дебилов в обществе. И большинству людей плевать на то, что делают собравшиеся в этом зале. Люди критикуют власть, но все надежды с властью связывают. Надо что-то делать, например, прибраться в подъезде и во дворе, — поучал зал Никита Белых.

Речь бывшего главы Союза правых сил вызвала обильные возражения.

— Сначала надо выяснить, кто отвечает за кризис. Все же власть, а не какие-то фрики, — ответил Евгений Гонтмахер. — Не надо изображать дело так, что наверху все «белые и пушистые». Причины кризиса — в устройстве государства, вот повод для беспокойства.

— Когда люди начинают сами «прибираться», это значит, что государства нет. Претензии общественности не столько к принятию каких-то непопулярных решений, а в том, что люди не верят в честность и справедливость самой организации власти. Когда им предлагают урезать социальные расходы, следует ответ: «А вы меньше воруйте», — добавил Леонид Гозман. — Задача форума не в том, чтобы давать власти экспертов, они у нее есть. Задача в том, чтобы отношения власти и общества были нормальные. Проблема в отсутствии доверия к власти. Страна доверяет власти бороться с США, а остальное нет.

Ведущая Светлана Сорокина не выдержала: «Как поменялась риторика Никиты Белых после пребывания во власти». Именно Сорокина напомнила залу и об убийстве Бориса Немцова, и о недавней гибели таджикского младенца.

Кинорежиссер и глава фонда «Выход» Авдотья Смирнова решила повернуть разговор:

— Мне неинтересна политическая дискуссия. Я пришла сюда работать и с государством. А это делает любое НКО. Я занимаюсь помощью людям с аутизмом. И у меня идут региональные программы. Количество чиновников, профессионально разбирающихся в социальной тематике, растет, но по-прежнему сложно идут межведомственные консультации. Государственная машина очень медленная. Но она не является бессмысленной и неэффективной.

Есть плохая новость — сферой образования стали управлять прокуратура и Следственный комитет. Педагоги спрашивают: какими актами вы защищаетесь от прокуратуры? Открывают класс для аутистов. Родители обычных детей пишут в прокуратуру. Директора вызывают прокуроры, и обещают: «Найдем на вас "административочку" тысяч на 500, лучше уходите в отставку!» Мы не знаем, что с этим делать, — закончила свою речь Авдотья Смирнова, которой «не интересны политические дискуссии».

— Где не было ничего, там и нет ничего. В тех областях, где было плохо, стало еще хуже. Заявление Минюста по «Мемориалу» — это новая страница. Обвинение в работе против Конституции — это новое, за этим начинается полный беспредел. Силовые структуры отрываются от политической власти, — констатировал профессор Александр Архангельский. — В сфере культуры стало совсем плохо. Все, что движется, закатывается в асфальт, там, где есть нечто независимое, это пытаются уничтожить, как конкурс «Золотая маска». Появляются такие документы, что впору вспомнить еще не о нацизме, но нас уже отсылают к министерству народной культуры Муссолини и позднему Франко с его «диктатурой традиционных ценностей».

В сфере образования мы ждали, что продавят и введут «единоначалие» в сфере литературы и русского языка, что привело бы к гибели вариативности, но единые учебники не появились. Полгода ушло на то, чтобы тормозить подобные решения. Чем заниматься и заниматься ли? Мы можем заниматься будущим. Время, в которое мы попали, оно тоже закончится. А что мы предъявим, когда оно завершится? Когда советская власть была на излете — альтернативы были у экономистов и в сфере образования. Эти реформы сработали, и их уничтожить невозможно. Мне кажется, надо больше заниматься проговариванием будущего, чем изменением настоящего! — сделал вывод Александр Архангельский.

В создание политических партий Архангельский не верит: «У нас власть нуждается в отделах ЦК КПСС, а не в партийных структурах».

А вот Алексей Кудрин считает, что политические проекты имеют право на жизнь:

— Я считаю, что власть в разных формах более гибко и тонко, чем раньше, ограничивает политические движения, уменьшает возможности представительства определенных политических сил в парламенте. Надеюсь, что политическая конкуренция в России когда-нибудь будет, без политических платформ невозможно современное государство. У нас это в зачаточном состоянии в силу позиции власти. Я сам не готов создавать партии, но если есть люди, которые готовы это делать, которые пробивают себе дорогу, — это хорошо. Моя позиция — выработка содержательных платформ, я вижу себя как эксперта, чьим трудом воспользуются те или иные партии, — сказал Кудрин.

Важной оказалась дискуссия на секции СМИ. Говорили о пропаганде как механизме управления социумом. Социолог Лев Гудков показал, как это работает:

— Массовая консервативная консолидация вокруг власти, связанная с реакцией на протестное движение и на Майдан, вызвала повышение уровня агрессии, но она не беспрецедентна. Это уже четвертая волна антизападничества. И речь идет о кризисе восприятия реальности. Определенная часть общества остается в состоянии неопределенности. Люди признают разложение государства, видят, что власть мафиозная и безответственная.

Но происходит быстрый переход от одной оценки к другой. В ноябре 2013 года 75% говорили, что не надо вмешиваться в украинские события, им было понятно, что это восстание против коррумпированного режима Януковича. Но как только пропаганда заговорила на языке Второй мировой войны — о «фашизме», «карателях» и «хунте», и уже в январе 2014 года оценки стали диаметрально противоположными.

Еще недавно 69% процентов были против любого вмешательства России в войну в Сирии. А после речи Путина в ООН 74% одобрили применение там российской авиации, поддерживают военное участие России в сирийской войне. Это одни и те же люди.

Пропаганда не работает с фактами, она меняет всю конструкцию реальности, переводит народ в мифологически-героическую «реальность», где те же персоны становятся защитниками от мнимых опасностей.

Это другой «регистр» — режим героического существования. В нем другое восприятие всего, это квазиисторическое мифологическое время с другой системой ценностей. Это время напряженности, где личность признает приоритет национального целого. Человек здесь материал. Он принужден признать право государства на насилие.

Путин здесь фигура мирового масштаба. Он первый в мире, лицо тысячелетней России, отсюда апелляция к «духовным ценностям». Нацлидер выступает как Спаситель и Вождь, наводящий мировой порядок, а его противники — даже не оппоненты, а исчадия ада, которые хотят погубить Россию.

Этот «регистр» включается в ответ на кризис системы легитимности, когда у власти в ситуации реального или искусственного кризиса возникает потребность в символическом ресурсе. Так было в 1999–2000 годах, после кризиса 1998 года, после массовых протестов 2005 года, в ответ на кризис 2008–2009 годов и ныне после демонстраций протеста 2011–2012 года.

Включение этого «регистра» рвет у большинства все связи с повседневными проблемами, отодвигает в строну все их претензии власти, как это было после Крыма. По опросам, все в социальной сфере в России в 2014–2015 году улучшилось, вопреки фактам. Это включился другой «модуль».

Пропагандой предлагаются всегда самые простые решения и интерпретации. В качестве простого следует: апелляция к прошлому советскому опыту и советским структурам сознания. Этот слой активируется, в ход идет советская мифология вроде формулы: «США — вечный враг», — отмечает Лев Гудков.

— Россия находится в фазе двойственности, с сохранившимися недоразложившимися тоталитарными институтами, зависимым судом, практически бесконтрольной политической полицией. Все это, как и полный контроль над медиасферой, создают систему управления. Мы имеем дело с реанимацией советской системы, которая обладает собственной устойчивостью и воспроизводимостью.

Запрос на информацию существует. Альтернативными источниками информации в России пользуется 6–8 миллионов человек. Это 10–12% взрослого населения (эта цифра после Крыма снижалась до 7–8%), которые сопротивляются пропаганде, так как обладают другими информационными ресурсами помимо государственных СМИ.

Бороться с пропагандой через разоблачение случаев лжи с помощью фактов бессмысленно, так как речь идет о переключении сознания. Единственное действенное средство — нейтрализация самой системы аргументов и показ того, что такое пропаганда, — так видит механизмы российской пропаганды как части системы управления глава «Левада-центра» Лев Гудков.

По скайпу из Лондона выступил экономист Сергей Гуриев, который считает главным в пропаганде режима не телевидение, а войну:

— Именно война в Украине или в Сирии — главный инструмент пропаганды. Она должна убедить общество, что есть угрозы. Народу объясняют: вот придет к власти оппозиционер, разве он сумеет защищать от угрозы из Сирии и из Львова? Якобы России нужны люди в погонах, которые не боятся «эстонских фашистов».

Но я остаюсь оптимистом. Люди смогли избавиться от ужасов, которые принесла нацистская пропаганда, и в России этот процесс будет обратимым. Хотя, когда в России будет отменена цензура, надо будет предпринять серьезные усилия, чтобы показать людям, какова на самом деле структура мира, — сказал эмигрант Сергей Гуриев.

Есть ли у путинского режима идеология? Лев Гудков считает, что пока цельной идеологии еще нет:

— Германский нацизм строился на идее заговора и расы. Мы имеем структурный аналог такой идеологии. Можно заменить «евреев» на «террористов» или «США», и это будет такое же символическое пространство. Мы уже имеем дело с систематизацией, основанной на идее «русского мира» и «разделенной нации». Идеологии не было 10 лет назад, но она уже возникает, — уверен социолог Лев Гудков.

На пленарном заседании кипели страсти. Леонид Гозман выступил как явный пессимист:

— Есть задача выживания людей одной крови. У многих потеряна надежда. Они уезжают или спиваются. Большинство таких людей одиноки, им в провинции кажется что вообще ничего не осталось. Задача ответственных людей — их моральная поддержка: людям нужно ощущение смысла жизни и будущего страны. Вот наша задача, которая важнее, чем подготовка к очередным выборам.

К тому времени, когда наступят изменения, важно, чтобы оставалась русская интеллигенция — так сформулировал цель своей работы Леонид Гозман.

По мнению политика, изменения не произойдут из-за политических причин:

«После выборов как-то иначе не будет. Иначе будет по иным причинам», — загадочно высказался Леонид Гозман, видимо, надеющийся на смену поколений или счастливый случай.

— Эта патетика не о чем. Если люди в депрессии, пусть они дело пойдут делать, — предложила аполитичная Авдотья Смирнова. — Пусть работают волонтерами, а не утешают себя.

— Можно идти во власть, в местное самоуправление. Люди не хотят идти. Если русская интеллигенция хочет взбодриться, можно поехать на работу в район в Кировскую область, — мудро посоветовал кировский губернатор Никита Белых.

— Моське надо жить отдельно от слона. Зачем Моське интересоваться слоном-государством?— пошутил Александр Архангельский. Впрочем, он оговорился: «Надо понять, кого ест слон. И если не траву, тогда Моське придется загонять его в заготовленную яму».

Невозмутимый Алексей Кудрин решил подвести черту:

— Не вполне согласен с паническим настроением. Здесь собрались те, кто руки не опускает. Даже работая во власти, исполняя свой долг на рабочем месте, можно многое сделать. Мы все проходим очень сложный исторический период, живем еще отчасти в советском государстве и сложно выходим из этого состояния.

Я думал в «нулевые годы», что достаточно встать на верный путь, и мы будем успешными. Пойдя по правильному пути, медленно создавали институты. Выяснилось, что наши традиции, русский национализм, советские навыки перемены тормозят. Мы находимся в состоянии ломки и перехода к новому, новые подходы сложатся постепенно, а активные люди переход ускорят, — утешил Алексей Кудрин.

Общероссийский гражданский форум продолжит работу на своих секциях 22 ноября.