Будучи членом международной коалиции во главе с США, Португалия взяла на себя обязательство на протяжении года проводить обучение солдат иракских вооруженных сил, сражающихся с самопровозглашенным «Исламским государством». И приступила к выполнению своих обязательств с мая этого года, перебросив в тренировочный лагерь Бесмайя, примерно в 50 километрах от Багдада, 30 военнослужащих.
В течение шести месяцев командующим первого отряда, между тем уже расформированного, был майор пехоты Паулу Лоренсу (Paulo Lourenço). В интервью Expresso уже в Центральном командовании войск в Каррегейре (Португалия) он делает обзор выполненной миссии, проходившей в суровейших погодных условиях — «В два часа ночи 40 градусов, а в два часа дня — 56» — в экспедиционном лагере, построенном испанцами в пустынной местности и получившем название «База Gran Capitan», где в течение трех месяцев военные ночевали в палатках. «Спали мы мало, зато так время летело очень быстро», — шутливо отмечает португальский офицер.
Однако ничто, утверждает майор Лоуренсу, не помешало обучению сотен иракских военных и их подготовке к обнаружению и поражению снайперов ИГ; боевым действиям в населенных пунктах; стрельбе из минометов М-60, М-81, М-120; и к обезвреживанию вездесущих и страшных самодельных взрывных устройств, известных как IED (Improvised Explosive Device). «Мы выполняли миссию с большой охотой, потому что нам действительно это нравилось».
— Когда ваш отряд прибыл в Бесмайя 12 мая, каким было первое впечатление?
— Все военнослужащие, перебрасываемые на эту базу, испытывают примерно одно и то же. Мы прибыли туда ночью на вертолетах «Чинук» в сопровождении апачей, все они были американскими, и оказались в огромном облаке пыли, в страшной жаре. В отрядах две трети отправляемых в миссию солдат уже имеют опыт, полученный в ходе других боевых операций — для большинства это Афганистан — а одну треть военнослужащих составляют те, кому еще не приходилось бывать в районе действий. Подобная стратегия приносит плоды в том смысле, что ожиданиями управляют уже более опытные военные.
— Это, в частности, касается и Вас. Вы были в Афганистане.
— Дважды.
— Климат в Ираке сильно отличается?
— Во время первой миссии в Афганистане нас на полтора месяца перебросили из Кабула в провинцию Фарах. Температура воздуха в Фарахе была приблизительно как в Ираке. В два часа ночи — 40 градусов, а в два часа дня — 56. Правда, в Ираке нулевая влажность и 11-процентный индекс ультрафиолета, тогда как максимальный рекомендуемый равен 9%. Поэтому приходилось все время опускать рукава, надевать перчатки, поднимать воротники и наносить солнцезащитный крем.
— Как проходил обычный рабочий день в Бесмайя?
— За шесть месяцев нашего пребывания на базе расписание все время менялось. Обычно подъем происходил в 5 утра, а в шесть начинались учения, продолжавшиеся до часа дня. В период Рамадана [священный месяц, во время которого мусульмане должны соблюдать пост с рассвета до наступления сумерек] приходилось приступать к обучению еще раньше. Подъем назначался на 3:30, а в пять мы должны были начинать тренировку.
— В иракской армии происходит постоянная замена частей?
— Да. Солдаты, прибывавшие на учения, входили в отряды, которые несли потери и нуждались в замене личного состава на линии фронта. Поэтому бойцы отправляются в тренировочный лагерь, где получают подкрепление, обмундирование и инструктаж, а затем снова возвращаются в зону боевых действий.
— По прибытии Вы начали тренировать 92-ю бригаду иракской армии.
— Мы проводили обучение двух батальонов 92-ой бригады. В одном мы работали с самого начала в течение шести недель, еще с двумя — уже после получения американского оборудования и обмундирования. Потом мы проводили три специальных курса снайперской стрельбы, эта программа была разработана нами отдельно, а потом передана коалиции. За нее ухватились испанцы, потому что она привлекла внимание начальста, и мы ее давать. Параллельно с этим, так как у нас в отряде было два артиллейриста, мы все время проводили обучение на минометах М-60, М-81, М-120. Военные, посещавшие курсы по снайперской стрельбе и стрельбе из минометов, были из ВОС — Багдадского оперативного подразделения, эти вооруженные силы состоят из 87 батальонов, находящихся в непосредственном подчинении у правительства, и не относятся к иракской армии. Это две разные единицы: военные, защищающие Багдад, ВОС, напрямую зависят от правительства, тогда как 92-я бригада принадлежит иракской армии.
Они поступали следующим образом: в каждом из 87 батальонов отбиралась определенная группа бойцов и отправлялась на эти курсы. Почему? Потому что ИГИЛ размещал на местности IED (Improvised Explosive Device) — самодельные взрывные устройства, а на тех, кто пытался их нейтрализовать, направлял снайперов. Поэтому багдадские батальоны решили предоставить стрелкам дополнительное обучение, чтобы они могли вести антиснайперский бой. Именно это и делалось.
— Тех, кто пытался обнаружить и обезвредить эти устройства, отстреливали?
— Именно так. Первоначально у нас в Бесмайя был один военный техник, который также вел курс по обнаружению и нейтрализации взрывных устройств. Мы поняли, что этот вид обучения важен, и предложили Португалии прислать подкрепление для инженерной команды. И приехали еще два инженера. Сейчас на базе Бесмайя лучшая школа по борьбе с IED в Ираке. Сюда стекается вся информация от бойцов, выживших на передовой, и затем передается другим военнослужащим. Там есть все виды обнаруженных взрывных устройств, с которых были сняты разрывные разряды для того, чтобы использовать их в учениях.
— Как складывались ваши отношения с иракцами?
— Очень хорошо. Люди, прибывавшие на учения, даже переводчики, поначалу выражали некоторые опасения — что это они тут собрались делать?— но этот барьер между нами вскоре был преодолен. У нас сложились благожелательные отношения с переводчиками, которые в этом типе борьбы являются нашим главным оружием, ведь все обучение проходит на английском языке. Я могу много знать, но если у меня не будет хорошего переводчика для передачи этой информации, все бесполезно. И те, кто с нами работал — врач и адвокат — были довольно хорошими профессионалами.
— Мы говорим о формировании сил для ведения боев, главным образом, в городской местности. У вас имелись необходимые условия для подготовки людей к этому типу боевых действий?
— На базе расположено 25 стрельбищ. Стрельбу можно осуществлять со всех возможных средств: с самолетов, вертолетов, танков, автоматов, снайперских ружей, минометов. В наличии имеются девять зданий, где можно проводить учения по стрельбе среди застроек.
— Судя по вашим словам, бойцы покидают базу хорошо подготовленными к боевым действиям в городской местности.
— Для этого были созданы условия, а мы приложили соответствующие усилия. Главная проблема — во времени. Я не могу направить небольшой отряд из пяти спецназовцев сражаться в городской застройке без предварительной подготовки. Необходимо пройти обучение стрельбе, получить технические навыки очистки застроек, чтобы приехать сюда и выполнить этот тип упражнений, не поубивав друг друга. Шести недель достаточно, чтобы это сделать, но ведь они занимаются не только этим. Кроме того, требуется надлежащее оборудование. Без эффективной радиосвязи, необходимой для синхронизации действий, ничего не получится. А у них была нехватка этого оборудования.
Поэтому они и сталкивались с серьезными трудностями во время боевых операций. По крайней мере, такова имеющаяся у меня информация, поскольку сам я, к сожалению, не участвовал с ними непосредственно в боевых действиях, но мы проводили учения, максимально приближенные к реальным боям. Если бы Португалия захотела отправить нас на advise and assist [координацию вооруженных сил на земле], у нашего отряда есть для этого все возможности. Этим занимаются «Пять глаз» [Австралия, Канада, США, Новая Зеландия, Великобритания]. Это не означает, что они находятся на линии фронта, но присутствуют в определенных местах с отрядами, которые ведут сражения.
— Вы согласны с распространенной в СМИ идеей о том, что потребуется очень много времени для того, чтобы Ирак мог вновь иметь собственную армию?
— Да, это так.
— Речь идет о десятилетии?
— Да. Как минимум, и после того, как будет решен вопрос с ИГИЛ. Если этот конфликт не завершится, придется очень сложно. Скорость, с которой он разворачивается или может прекратится, напрямую зависит от международного давления. Некоторое время был простой, но с тех пор как Россия вошла в Сирию, коалиция активизировалась. Она почувствовала на себе давление и необходимость представить ощутимые результаты. И вместо того, чтобы уделить на это больше времени и действовать более безопасно, она ускорила шаг, чтобы определенным образом ответить на вмешательство русских.
— В какие регионы были отправлены военные, которых Вы обучали?
— 92-я бригада — в Рамади, к северо-западу от Багдада [130 километров по дороге].
— 22 июля вы принимали у себя генерала Пина Монтейро (Pina Monteiro). Я знаю, что начальник Генерального штаба Вооруженных Сил (CEMGFA) был удивлен чрезвычайно суровыми условиями работы в Бесмайя. Что Вам сообщил генерал? Этот визит был для Вас важен?
— Да. Для меня и для остальных военных тоже. Очень важно, чтобы генералы, которым необходимо принимать решения и которые уже участвовали в других миссиях, осознавали, что двух одинаковых миссий не бывает. Эта, в частности, обладает очень специфическими характеристиками, такими как суровость климата и учебный лагерь. Испанцы построили экспедиционный лагерь, потому что рассчитывали находиться там три года.
Все три месяца мы спим в палатках в 56-градусную жару. Человек спит. В палатках есть кондиционер, но иногда случаются трех-четырех-часовые перебои с подачей электроэнергии, производимой генераторами. Без электричества нет воды, чтобы принять душ, да и саму воду в душевых раньше глотать запрещалось. Теперь существует система фильтрации, но изначально мылись водой из реки. Питьевая вода — только из бутылок. В период с шести утра до часа дня один военный выпивает от шести до восьми литров жидкостей. Почти все военнослужащие потеряли в весе. В среднем около десяти килограммов.
Короткий сон и полевые условия для нас привычны. В Португалии мы можем тренироваться при низких температурах, в Ираке — при страшной жаре. Но наш организм обладает невероятной способностью к адаптации. Для наших военных, физически и психологически готовых к пребыванию в подобной среде, жизнь в экстремальных условиях является своего рода личным вызовом. Именно поэтому, и это может засвидетельствовать CEMGFA, мы выполняем нашу миссию с большим удовольствием, потому что нам это действительно нравится. Это была еще одна задача, с которой нам предстояло справиться.
