У меня нет сомнений, что новая ситуация в российско-турецких отношениях, при должной системной проработке в атмосфере присущего союзникам доверия и взаимопонимания, способна увеличить роль и значимость Армении в региональных внешнеполитических раскладах. Об этом в беседе с Tert.am заявил политолог, эксперт по Южному Кавказу Андрей Арешев.
— Россия ответила на действия турецкой стороны экономическими санкциями. Какой вред будет от этого Турции? И нет ли беспокойства, что это плохо отразится и на экономике России?
— Действительно, Указом президента России от 28 ноября 2015 года «О мерах по обеспечению национальной безопасности России и защите граждан России от преступных и иных противоправных действий и о применении специальных экономических мер в отношении Турции» предполагается ряд ограничений по различным направлениям российско-турецкого сотрудничества. Некоторые из предусмотренных указом ограничительных мер, таких, например, отмена безвизового режима, назрели уже очень давно, учитывая роль Турции в поддержке сил международного терроризма. Здесь можно вспомнить хотя бы о засветившейся в Сирии и известной в Армении и Нагорном Карабахе националистической организации «Серые волки», главарь которой Альпарслан Тюркеш проходил подготовку в США. Сама эта структура входила в натовскую сеть «Гладио», а ныне ее услугами активно пользуются турецкий президент и его окружение. В этой связи превентивные действия в отношении якобы турецких «гуманитарных» структур на российской территории пришлись как нельзя вовремя, если не сказать — несколько запоздали.
Что же касается свертывания различных проектов экономического сотрудничества, то все случившееся — хороший урок всем тем, кто заявляет, что якобы «экономика решает все». В случае с Турцией (а ранее — и с Украиной) выяснилось, что, оказывается, далеко не все, и первичными в межгосударственных отношениях являются политические и геополитические факторы, перевешивающие в конечном итоге и экономику, да и межличностные симпатии лидеров — тоже. Сложно отрицать, что экономические связи с Турцией имеют для России определенное значение по ряду направлений, однако оно вовсе не критическое. Например, изначально странной казалась ситуация, при которой снабжение продовольствием некоторых республик Северного Кавказа оказалось завязанным на турецкие логистические сети Краснодарского края, интерес к которому со стороны турецких кругов обозначился еще в 1990-е годы. То же самое относится к сфере строительства, где зависимость россиян от турецких поставщиков соответствующих услуг весьма высока. Отмена для наших турецких партнеров имевшегося у них режима наибольшего благоприятствования дает дополнительные возможности российским производителям сельскохозяйственной продукции, что также, согласимся, вполне логично. Что касается не произрастающих в России овощей и фруктов, то здесь Турцию вполне могут заменить Египет и многие другие южные страны; то же самое относится, кстати, к сфере туризма. То обстоятельство, что турецкая сторона оставила для россиян безвизовый въезд, при отсутствии чартерных рейсов и турецкого направления в турпакетах российских фирм, лишь подчеркивает болезненный характер предпринятых Россией мер для экономики ближневосточной страны.
Замечу, отрицательная динамика в двусторонних торгово-экономических связях имела место на протяжении всего 2015 года: так, с января по октябрь экспорт турецких товаров в Россию, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, снизился более чем на треть. Таким образом, у российских покупателей задолго до подписания президентского указа возникли и предпосылки, и, надо полагать, возможности, к тому, чтобы уйти от чрезмерной зависимости от наших партнеров, оказавшихся столь непредсказуемыми. Наконец, не следует забывать о том, что бизнес — на самом деле вовсе не обязательно только бизнес…
Конечно, взаимные ограничения обернутся ущербом для обеих сторон, однако обеспокоенность представителей турецких деловых кругов весьма показательна. «Турция больше зависит от России, чем Россия от Турции, — отмечает генеральный директор Международного института развития научного сотрудничества Ариф Асалыоглу. — Турция — энергозависимая страна, ее энергосистема привязана к России. Турция закупает значительные объемы природного газа, нефти и угля у России. Если политический кризис перейдет в энергетический кризис и начнутся перебои с поставкой энергоносителей, Турция может столкнуться с трудностями. Природный газ, поступающий в Турцию, используется для производства электроэнергии и отопления. Годовой импорт газа в страну составляет 49,2 млрд кубометров, большая часть этих поставок идет из России».
Конечно, свои рычаги давления имеются и у Анкары, и в России хорошо помнят недавнее прошлое. Так, в середине 1990-х годов под предлогом перегруженности Босфора и Дарданелл и якобы связанных с нею экологических проблем турецкие власти неоднократно задерживали проход через проливы танкеров с российской, а также азербайджанской и казахстанской нефтью, убытки от чего, по оценкам российских экономистов, превысили 600 млн. долларов. Одновременно, в ходе военных действий в Чечне, усилиями поддерживаемых извне боевиков (или, как их называли на Западе, «борцов за свободу») перестал работать нефтепровод Баку — Грозный — Тихорецк в направлении на Новороссийск и Туапсе. Одновременно было объявлено о начале строительства нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан, по которому к середине 2000-х годов был направлен практически весь азербайджанский нефтяной экспорт и транзит. Таким образом, как отмечает экономист Алексей Балиев, блокирование черноморских прорывов для российских судов сопровождалась подрывом черноморско-каспийской нефтетранзитной системы на территории ряда северокавказских республик (кстати говоря, изначально казавшийся недостаточно проработанным проект «Турецкий поток» почему-то мало рассматривался под этим углом зрения). И можно предположить, что некоторые «горячие головы» в Турции и на Западе могут вспомнить об опыте, кажущемся им успешным, предпосылки к чему (в том числе псевдоюридические), к сожалению, имеются.
Ситуацию в сфере безопасности на Кавказе вряд ли имеет смысл рассматривать в отрыве от осложнившейся международной ситуации, обострившегося геополитического соперничества, в котором противники России используют множество инструментов, начиная ангажированными неправительственными организациями и заканчивая террористическими организациями. Впрочем, несмотря на наличие ряда серьезных проблем, сегодня Россия вряд ли является страной, внешняя политика (как и политика в сфере безопасности) которой диктуется из-за рубежа. Представляется, что попытки создания искусственных помех для российских судов в Черноморских проливах, а также повышенный интерес к Северному Кавказу, Поволжью и Крыму, мягко говоря, вряд ли позитивно скажутся на тех проектах, на которые установленные российской стороной ограничения пока что не распространены. К сожалению, некоторые высказывания турецких лидеров больше напоминают истерику, однако все же остается (пусть и слабая) надежда на то, что здравый смысл хотя бы частично возобладает.
— Есть мнение, что Турция сделала такой шаг для того, чтобы спровоцировать НАТО против России. Возможно ли обострение отношений НАТО-Россия или НАТО-ОДКБ?
— Действительно, трудно поверить, что откровенно враждебный выпад с турецкой стороны был предпринят целиком и полностью по собственной инициативе высших руководителей этой страны. Как мы знаем, на этот счет имеются различные точки зрения. Авторами некоторых региональных изданий высказывались предположения о том, что соответствующий «кивок» от Барака Обамы президент Турции Реджеп Эрдоган мог получить в ходе саммита G20 в Анталье. Однако, по большому счету, это не важно, так как ответственность за подобные инциденты по определению ложится на главу государства.
Сегодня некоторые европейские политики высказывают пожелания возобновить фактически замороженный диалог в рамках Совета Россия — НАТО. Россия дала понять, что она не против такого шага, реакция из штаб-квартиры альянса — в целом негативная. Так что данная перспектива видится мне весьма неопределенной на фоне активизации враждебной риторики со стороны американских политиков и влиятельных экспертов, рассматривающих Россию в качестве основного врага и придумывающих все новые пути и методы противодействия ей, в том числе на Ближнем Востоке. Реакция представителей Государственного департамента США и Пентагона на представленные Министерством обороны России доказательства «сердечного согласия» между турецкими властями и террористами является отрицанием очевидного. Де-факто действия ключевых стран НАТО в Сирии свидетельствуют о дальнейшей поддержке Турции и откровенной ставке на силы международного терроризма, с которым, скорее всего, еще предстоит столкнуться и России, и ее ближайшим соседям. В частности, как мне представляется, возможные провокационные действия Анкары в отношении Армении и Нагорного Карабаха (через провоцирование Азербайджана на дальнейшую эскалацию напряжeнности в регионе конфликта) не будут встречать особых возражений со стороны Вашингтона и Брюсселя.
Кстати говоря, несмотря на правозащитную риторику в связи с нарушениями прав человека в Азербайджане, США намерены увеличить объем инвестиций в эту страну, о чeм заявил заместитель помощника секретаря торгового департамента США по региону Европы, Ближнего Востока и Африки Майкл Лалли. Напомнив о том, что США с момента провозглашения независимости Азербайджана были одними из крупнейших инвесторов в страну, он перечислил конкретные направления инвестиций в не нефтяной сектор: логистика, фармацевтика, информационные технологии. Конечно, любое предложение американцев будет сопровождаться их взглядом на будущее российско-азербайджанских отношений. Всe это и многое другое свидетельствует о том, что адептов прозападного выбора Армении, длительное время рассуждавших о «российско-турецко-азербайджанском сговоре» за счет интересов Еревана и Степанакерта, ждет еще не одно жестокое разочарование. Кстати, возможное введение через год безвизового режима между Турцией и Европейским Союзом, также вряд ли добавит аргументов тем, кто выступает за снятие визовых ограничений между Арменией и европейцами, принимающими решения, смахивающими на отложенный коллективный суицид.
— По вашему мнению, почему, в связи с произошедшим 24 ноября, не было высказано внятной позиции союзников России по ОДКБ?
— На этот счет высказывались также лидеры входящих в ОДКБ стран, в частности, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Министерства обороны и иностранных дел некоторых государств также выступили с заявлениями. «В то время, как международное сообщество прикладывает усилия, чтобы совместно бороться с терроризмом, думаю, инцидент был ударом по этой борьбе», — заявил министр обороны Армении Сейран Оганян, отметив, что позиция Армении в данном вопросе должна исходить из позиции стратегического союзника. По мнению представителя белорусского МИДа, «подобные трагические и очень опасные инциденты вызывают глубокое сожаление и крайнюю обеспокоенность». Казахстанские парламентарии выразили сожаление в связи с инцидентом и призвали Турцию и Россию к сдержанности — при том, что погибший летчик Олег Пешков и его жена — уроженцы Казахстана. При этом в информационном поле союзных государств мы видим разные оценки военной операции в Сирии, что вполне естественно — полного единомыслия не может быть нигде, в том числе и в самой России. Наблюдаемая сдержанность официальных оценок партнеров России по ОДКБ, равно как и отсутствие консолидированной позиции в рамках этой организации вполне понятны с учетом того, что данная организация еще только находится на пути от «клуба по интересам» к полноценному военнo-политическому союзу. И путь этот будет весьма продолжительным.
В отличие от Америки, Россия не предпринимает каких-либо шагов по принуждению своих партнеров к поддержке ее действий, в частности в Сирии. И это несмотря даже на то, что происходящее там имеет непосредственное отношение к перспективам сохранения стабильности, например, в Центральной Азии. И когда в этот регион приезжает, например, господин Керри, то какие-либо иллюзии относительно истинных целей интереса далекой сверхдержавы к Узбекистану, Киргизии или любой другой стране в Москве отсутствуют. Сотрудничество с Россией в сфере обеспечения национальной безопасности имеет для ее соседей очевидные преимущества, но очевидно, что кто-то может задумываться об альтернативах. Конечно, это не запрещено, однако в этом случае необходимо четко понимать возможные последствия, равно как и то обстоятельство, что эпоха сидения на нескольких стульях очевидным образом подходит к завершению.
— Владимир Жириновский объявил, что надо решить вопрос с помощью армянской руки. Как вы объясните это? Возможно ли участие Армении в этом конфликте?
— Каждый гражданин имеет право высказать свою точку зрения, а лидер ЛДПР, как известно, очень хорошо смотрится в различных телевизионных шоу, поднимая рейтинг и им, и себе. На мой взгляд, вряд ли стоит серьезно относиться к высказываниям отдельных политиков, и я бы посоветовал армянским коллегами обращать поменьше внимания на различные эмоциональные выплески. Но вот о чем надо думать — так это о том, что России, как державе, вернувшейся на Ближний Восток (а по мере интенсификации военно-воздушных операций в Сирии это становится все более очевидным) необходимо иметь собственное представление о будущем устройстве этого региона. Ни для кого не секрет, что американские проектанты рассматривают различные пути переустройства этого региона, с чем до некоторой степени связано и появление так называемого Исламского государства, а также других террористических группировок, получивших с началом пресловутой «арабской весны», что называется, «путевку в жизнь». Далее, миграционный кризис в Европе показал, что внешнеполитические амбиции турецкого руководства простираются далеко за рамки «неоосманской» периферии. Свои проекты есть и у Европейского союза («Восточное партнерство»), и у России, предложившей своим соседям формат укрепления сотрудничества в рамках не только двусторонних отношений, но также и в формате Евразийского экономического союза.
Армения тесно сотрудничает с Россией в рамках формируемого в рамках ОДКБ единого оборонного контура на кавказском направлении. Речь идет об адекватном и упреждающем реагировании на угрозы, возникающие со стороны соседнего государства. В частности, формирование объединенной системы ПВО РФ и Армении, не вызывающее, мягко говоря, восторга у «наших западных партнеров», позволит, в частности, серьезно модернизировать обновить имеющиеся у армянской армии силы и средства ПВО, увеличить ареал контролируемых целей. Дислокация на территории Республики Армения зенитно-ракетных и радиолокационных систем, а также истребительной авиации увеличит покрытие воздушного пространства на сопредельных территориях (включая восточную часть Турции с дислоцированными там военными объектами США и НАТО в Эрзуруме, Диярбакыре, в районе горы Арарат и др.). У меня нет сомнений, что новая ситуация в российско-турецких отношениях, при должной системной проработке в атмосфере присущего союзникам доверия и взаимопонимания, способна увеличить роль и значимость Армении в региональных внешнеполитических раскладах.
