Самый неожиданный результат последнего «кадыринга», как его назвали мои коллеги, — возвращение чеченской темы. И нет, это не про золотые пистолеты, коррупцию в Чечне или убийство Немцова. Это про «убийца русских наш «герой», как спел дальнобойщик Вадим Дубовский, обозначив рефрен. Вполне продвинутые и либеральные люди, в том числе некоторые из тех, кого поименно назвал своими врагами и врагами страны самоутверждающийся чеченский лидер, в качестве ответного аргумента использовали именно этот: убийца русских будет нам рассказывать, как родину любить.
Чеченская тема в последние годы вроде бы отошла. Кадыров с его огромной властью, близостью к Путину, дотациями из центра и звездой Героя России персонально наверняка вызывает раздражение и отторжение — и у тех, кто воевал в Чечне, и у тех, кто вообще служил в российской армии, и у силовиков, и не у силовиков. Но вот обобщающая античеченская тема «они режут глотки русским» и «мочить в сортире» как-то сошла на нет. А теперь всплывает снова.
Кадыров в этой коннотации перестает быть персоналией, а становится снова олицетворением Чечни, которую Россия неоднократно не смогла победить. Кадыров — «убийца русских» ничем не отличается от любого чеченца, убивавшего русского. Чеченцы убивали русских, и русские убивали, переселяли, депортировали и снова убивали чеченцев. И это продолжается веками. За последние 20 лет в Чечне дважды была война, даже если формально она называлась контртеррористической операцией. Победой над войной можно считать назначение главой республики Кадырова-младшего, который потушил конфликт, установил жесткие правила мирной жизни и присягнул президенту Путину. Это своеобразная победа, согласитесь. Вряд ли ее считают таковой близкие погибших российских военных, не говоря уже о тех, кто с тех войн вернулся домой. Вряд ли ее считают таковой чеченцы, чьи потери исчислялись десятками тысяч.
Кадыров в сущности временная анестезия для незалеченной травмы, совершенно необходимая Кремлю, чтобы перестать ежедневно думать о Северном Кавказе, о том, что там еще произойдет в этой Чечне, кого взорвут или похитят, откуда как черти из табакерки выскочат боевики в следующий раз.
Мне лично плевать, какой у Кадырова личный повод выступать в качестве главного патриота и защитника России. Мне все равно, что там происходит под политическим ковром, кого он боится и кто боится его. И даже в сущности плевать на то, кто продумал и разработал всю эту пиар-кампанию — «Апостол» или какая-то иная Тина Канделаки. Мне достаточно понимания, что помогали ему быть главным патриотом России и взбадривать снова болезненную тему о том, кто в кого стрелял и кто кому что отрезал, московские, питерские, но точно не чеченские пиарщики. Ну, так и оружие в свое время боевикам не с неба падало. Этот цинизм и запах бабла не задушишь и не выветришь.
России не страшны никакие внешние угрозы, потому что никто не способен сделать с ней то, что она способна сделать с собой сама
Мне не плевать на тех людей, кого поименно назвал и показал на своем митинге Кадыров, потому что он доказал: этим людям грозит опасность. Мне не плевать, что в городе Красноярске не нашлось людей, которые встали бы рядом с местным депутатом Константином Сенченко, критиковавшим Кадырова, и сказали: алло, он не один, нас тут много. И не потому, что с Сенченко поговорил чеченский авторитет и надо было встать всем Красноярском против чеченцев. Если бы к Сенченко пришел кто угодно: бандит Иванов или губернатор Петров, или силовик Сидоров, пришел, чтобы испугать, унизить, прогнуть и заставить публично каяться в своих словах, все равно рядом с ним должны были бы стоять люди, подпирающие его плечом и дающие понять, что Сенченко в этой ситуации не одинок.
Мне не плевать, если эта «патриотическая» истерика выльется в новый виток насилия в стране. В сущности вся история выглядит как обозначение цели: вот это плохие русские, враги, либералы, с ними можно делать что угодно, а остальные — трусы, извиняются, боятся, поддерживают, их можно унижать и брезгливо не трогать. Но мы же, читавшие «Хаджи-Мурата», точно знаем, что в Чечне это так не работает. Мне не плевать, если в росийских электричках будут резать кавказцев и кричать «Слава России!», потому что легче же зарезать беззащитного кавказца, чем ответить защищенному Кадырову. Мне не плевать, если даже самые продвинутые прибегают к аргументам о том, что нас не имеют права учить любить родину «люди, которые на протяжении десятилетия от большой любви к России стреляли в солдат федеральной армии…», потому что Россия, СССР, а потом снова Россия сделали все, чтобы отношения с чеченцами складывались именно так, как они сложились. За эту нечеловеческую политику и чеченцы, и русские заплатили свою страшную цену. Этой политикой рождены боевики. И этой политикой рожден Кадыров. И лично Путин сделал Кадырова самым опасным (реально, физически опасным) из всех своих фаворитов.
Эта рана между нашими народами никогда не заживала и вряд ли заживет. Россия на государственном уровне не склонна признавать свои грехи и преступления. Чечня не забудет и не простит, она всегда готова к борьбе с неверными. Лучшее, что нам светит, — прагматичное равнодушие. Именно этот зыбкий баланс последних лет нарушил Кадыров из каких-то своих эгоистических соображений. При помощи и поддержке людей из Москвы. При участии некоторых довольно известных деятелей российской культуры. И этому не помешал Путин — не остановил, не окрикнул, хотя достаточно было одного его слова, и Кадыров бы угомонился. А если не угомонился бы, то российскому президенту стоило бы серьезно задуматься. И основная моя претензия в этой истории, конечно, к нему, а не к Кадырову.
Нет, «Россия не превратится в один большой Грозный, где все обожают Кадырова», потому что страх рано или поздно рождает ненависть. А ее и без провокаций Кадырова хватает, не стоило добавлять. Но вот это «коллективное помешательство на зле», которое так точно заметил коллега Антон Красовский, реально разрушительно. Именно оно разрушительно. России не страшны никакие внешние угрозы, потому что никто не способен сделать с ней то, что она способна сделать с собой сама.
Наталья Геворкян — журналист
