Всего три года назад саудовский министр нефти Али ан-Наими говорил, что цена в 100 долларов за баррель нефти идеальна как для потребителей, так и для производителей. В таком случае она остается доступной для первых, но представляет финансовый интерес для вторых, позволяет разрабатывать новые месторождения и методы добычи. Только вот сейчас за баррель дают около 28 долларов… Что, по всей видимости, во многом является результатом решения Саудовской Аравии и ее союзников по ОПЕК (Кувейт, Катар, ОАЭ). Они приняли решение не сокращать добычу черного золота, несмотря на ощутимый перевес в сторону предложения на рынке.
По мнению некоторых, речь тут хотя бы отчасти идет о том, чтобы осложнить жизнь Ирану. В конце концов, с отменой санкций иранцы хотят вернуть свое законное место в мировой энергетике. Они напоминают об этом громкими заявлениями, объявив, например 13 февраля о подготовке к отправке 4 миллионов баррелей нефти в Россию, Францию и Испанию. Эта нефть уже имелась в резервах, и ее нужно было только переправить. Возвращение Ирана создает конкуренцию для Саудовской Аравии и прочих крупных производителей. Тем более сейчас, когда предложение настолько больше спроса. Иран же говорит, что готов поставлять 500 тысяч баррелей в сутки уже сейчас и миллион через несколько месяцев…
Для компенсации дефицита бюджета Ирану нужна нефть в 130 долларов за баррель… А до этого сейчас очень далеко. Причем Саудовскую Аравию, ОАЭ и даже Россию устроили бы куда меньшие цены. То есть, союзников у Ирана в этом вопросе немного, а низкие цены тормозят инвестиции, которые остро нужны на иранских месторождениях. На большинстве из них серьезной модернизации не проводилось уже 70 лет. Иранскому правительству необходимо быстро добиться результатов после подписания договора по ядерной программе и порожденной снятием санкций волны надежд. У Тегерана нет финансовых ресурсов Саудовской Аравии и ее союзников, что может сделать период низких цен особенно болезненным. Ирану нужна нефть в 130 долларов еще не в последнюю очередь потому, что он — вторая по населению ближневосточная страна (79,7 миллиона жителей), а большие социальные расходы играют важнейшую роль в обеспечении общественного спокойствия и политической стабильности. Поэтому мысль о том, что сохранение низких цен может быть ударом по Ирану, выглядит достаточно правдоподобно. Страны, которые придерживаются этой политики, противостоят Ирану на дипломатическом поле. Удержание низких цен на нефть — сильнейшее давление на Исламскую Республику. Эр-Рияд с союзниками стремятся надавить на Иран в рамках своего понимания национальных интересов. Они опасаются возвращения освободившейся от американских санкций и давления (по крайней мере, пока) страны, которая, исторически, всегда была великой региональной державой. Они противостоят Ирану в Сирии, Йемене и Бахрейне. В обстановке столь жесткой геополитической борьбы экономическое давление становится совершенно обычным инструментом.
В первую очередь под прицелом аравийцев оказалась американская индустрия сланцевой нефти. Многие об этом забывают, но причиной внезапного спада цен на нефть стали вовсе не они. Они лишь ответили, причем вполне логично, на дисбаланс рынка в связи с добычей сланцевой нефти в США. В 2014 году Международное энергетическое агентство сообщило, что США вышли на первое место по добыче нефти и газа, составив серьезную конкуренцию России и Саудовской Аравии. В таких условиях ОПЕК решила в ноябре 2014 года не поддаваться давлению, то есть не уступать доли рынка. Целью организации было сократить объемы американской сланцевой нефти. И, по всей видимости, эта стратегия (тяжелая для некоторых, но приемлемая для Саудовской Аравии) начала приносить плоды. По данным IHS, в начале 2016 года 60 нефтяных компаний объявили банкротство, а еще 150 в скором времени ожидает аналогичная участь. С Ираном же тут нет никакой связи.
Другая цель Саудовской Аравии — сохранение Китая в качестве крупного клиента. Пока еще ей удается остаться главным поставщиком Поднебесной, но конкуренция обостряется. Причем исходит она от тех стран, которые сегодня страдают от вызванных саудовской политикой низких цен: прежде всего, это Россия, Ирак и Венесуэла. Москва является для Эр-Рияда самым опасным соперником, в частности из-за трубопровода Восточная Сибирь — Тихий океан, который напрямую идет на китайский рынок. Это трубопровод служит гарантией для китайского руководства, которое опасается, что в случае кризиса американский флот может устроить блокаду страны. С ценами ниже 30 долларов Саудовская Аравия в буквальном смысле приставила пистолет к виску российской экономики, чья стабильность сейчас на кону. Но в экономике, как и в геополитике нет лагеря «добра» и лагеря «зла». С добычей в 11 миллионов баррелей в день Москва представляла для Эр-Рияда почти столь же серьезную проблему, что и американская сланцевая нефть. Саудовская Аравия и некоторые другие страны могут продолжить добычу, несмотря на низкие цены. России, Венесуэле, Ираку и другим государствам приходится не в пример тяжелее. Разумеется, во всех этих вопросах об Иране тоже не забывают: Тегеран говорил о намерении вывести уровень экспорта в Китай на досанкционные показатели. Но это не удар по одному лишь Ирану, а классическая борьба с конкурентами в либеральной экономике.
Иначе говоря, мы имеем дело с экономической войной, которая затрагивает множество игроков помимо Саудовской Аравии и Ирана. Геополитическая обстановка, безусловно, сыграла свою роль, но соперничество Эр-Рияда с Тегераном не служит основой нефтяной политики Саудовской Аравии и ОПЕК, хотя та может оказать серьезное воздействие на происходящее в регионе. Так, можно легко представить себе укрепление отношений России и Ирана на почве общей ненависти к Саудовской Аравии. В ОПЕК же может назревать все больший раскол между лагерем Эр-Рияда и его союзников (Совет сотрудничества Персидского залива за вычетом пострадавшего от спада цен Омана) и лагерем, который поддержит критику со стороны Ирана (Алжир, Венесуэла…). Экономическая война в энергетической сфере, к сожалению, может лишь обострить геополитическую напряженность.
