Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Президент Турции готов к военному вмешательству с целью приостановки тройного наступления аль-Асада, курдов и беженцев. Саудовская Аравия заинтересована, но хотела бы получить согласие Соединенных Штатов. Вооруженные силы Анкары против вооруженных сил Москвы в борьбе за Дамаск: это может стать прелюдией к третьей мировой войне.
Военное вмешательство России в Сирии способствовало реализации основных кошмаров Турции. Через пять месяцев после начала воздушных операций президент Владимир Путин сумел поставить Москву в центр большой сирийской игры, а создание широкой коалиции способствовало в прошлом месяце нового повороту в гражданской войне.
После нескольких месяцев неудач президент Сирии Башар Асад вновь начал завоевывать позиции повстанцев, особенно в Алеппо. При поддержке Ирана (с земли) и России (с воздуха), Асад и курдские боевики перекрыли коридор, связывающий Турцию с районами Алеппо, контролируемыми оппозицией.
Кроме того, благодаря поддержке Москвы с воздуха, сирийский РПК теперь может свободно передвигаться к западу от Евфрата. Подобная динамика предполагает катастрофический сценарий: отступающие повстанцы, Асад вновь становится правителем в Алеппо и в суннитских районах.
Все это приводит к возможности того, что Турция может войти в сирийскую войну через наземные операции.
Уже не в первый раз говорится об этом. На этот раз, однако, перспектива кажется отличной от предыдущих. Настолько же, насколько отличны и наземные условия.
Анкара, кажется, нашла союзника, готового разделить общие цели, риски и жертвы вмешательства в Сирию. 11 февраля секретарь Саудовской обороны Ахмед Асири объявил, что Эр-Рияд будет проводить наземные операции в стране в марте и апреле.
На следующий день министр иностранных дел Королевства Адель аль Джубейр ясно дал понять, что Асад должен быть удален. Если необходимо, с применением силы. 13 февраля, его турецкий коллега Мевлют Чавушоглу заявил, что Анкара и Эр Рияд достигли соглашения об использовании саудовских военных самолетов, базирующихся в Инджирлике. Таким образом, саудовцы кажутся еще более решительными, по сравнению с турками.
Турецко-саудовское вмешательство в Сирию, как четко разъяснил аль Джубейр и турецкие лидеры, однако, связано с условием: согласие Соединенных Штатов, которое является далеко не очевидным.
Для Соединенных Штатов ситуация в Сирии не может быть лучше. В то время как союзники и соперники изучают друг друга, тратя экономические, военные и геополитические ресурсы, Вашингтон свободно может переложить свою геополитическую ось в сторону Азии, не рискуя, при этом тем, что в болоте Ближнего Востока может возникнуть региональная сила, которая будет в состоянии бросить вызов его гегемонии. Возможности, поддерживаемые Соединенными Штатами, касательно турецко-саудовского вмешательства в Сирию все равно являются маловероятными. «Что мы должны делать? Перейти к войне с Россией?» — лаконично отметил госсекретарь Джон Керри.
Неизвестным остается не тот факт, что Вашингтон поддержит турецко-саудовское вмешательство в Сирию, а то, войдут ли Анкара и Эр Рияд в сирийскую войну даже без поддержки со стороны Америки. Это трудно предсказать.
Для Анкары военное вмешательство в Сирию стало вопросом выживания. Как минимум по трем причинам.
Во-первых, с тех пор, как Россия и сирийская армия активизировали военные действия в районе Алеппо, волны беженцев по направлению к турецкой границе увеличились. Десятки тысяч сирийцев стекаются к пограничным постам. Другие сотни тысяч еще могут прийти в ближайшее время. Турция, в которой уже проживают три миллиона беженцев, уже давно достигла уровня насыщения.
Эрдоган часто использовал сирийских беженцев в качестве оружия. Путин, однако, умеет делать это лучше него. Новости о массовых убийствах, совершенных российскими бомбами на рынках и в больницах не совсем верны.
Вторая причина касается сирийских курдов. Благодаря поддержке авиации России и тесного союза с режимом Асада, YPG теперь свободно перемещаются к западу от Евфрата и к востоку от Африна. В последние дни курдские боевики взяли город Тель Рифат, провоцируя яростную реакцию турецкого премьер-министра Давутоглу. Асад уже в прошлом году обещал сирийским курдам автономию в случае возврата Сирии. Это настоящий квантовый скачок для тех, кто до 2011 года даже не мог гарантировать им гражданство. Эти военные маневры изменяют, ко всему прочему, демографическую структуру северной Сирии.
То, что произошло в Тель Абьяд в июне, четко иллюстрирует эту динамику. По случаю столкновений между YPG и Исламского государства в городе на турецко-сирийской границе, 24 тысячи гражданских лиц бежали в Турцию: 4 тысячи курдов и 20 тысяч арабов. 4 тысячи курдов вернулись в Тель Абьяд после «освобождения». 20 тысяч арабов предпочли оставаться в лагерях беженцев, находящихся за границей, а не вернуться обратно в город, находящийся под правлением PYD. Курдистан делает то же самое. В этом контексте, необходимо уточнить, что ни одно турецкое правительство, с какой-либо политической стороны, при любых пространственно-временных обстоятельствах никогда не смогло бы принять, что РПК гарантируется государственность.
Почему РПК не хочет курдского государства. РПК хочет свой собственный «стан», чтобы управлять при помощи таких методов, которые не отражают точно идеал свободы, ради которого, по мнению западного СМИ, борются революционеры курды. Целью Эрдогана, однако, является не только предотвратить рождение Pkkstan (РПК) в северной Сирии, но и создать условия для возобновления мирного процесса, замороженного президентом весной по двум причинам: избирательный рост HDP и региональное укрепление РПК. Первая проблема была решена. После выборов 7 июня блеф Демирташа был раскрыт и секретарь HDP вернулся к той должности, которая ему больше всего подходит: рекрутер РПК. Чтобы преодолеть второе препятствием для возобновления переговоров, Эрдоган должен победить РПК в Сирии, в настоящее время основной фронт в войне курдской организации. Атаковать РПК в Сирии, как делает Турция с 13 февраля, без предварительного закрытия тыла является крайне рискованным. Несмотря на оптимистичные заявления министра внутренних дел Ефкана Ала, военные операции в юго-восточной части Турции еще не дали желаемых результатов. Весной РПК может расширить границы своего наступления, что включит в эти границы и Турцию тоже.
На фоне всего этого ожидать поддержки Соединенных Штатов является, по крайней мере, безрассудным (иллюзорным). Вашингтон подтвердил, что не считает организацию PYD террористической. Это довольно интересная логическая схема, в то время как сирийскими курдами командует Кандиль, штаб-квартира РПК в Ираке. Для демонстрации этого достаточно заметить, что оружие, поставленное YPG (даже со стороны американцев) передается в Турцию через туннели между сирийским городом Камышлы и турецким городом Нусайбине.
Третья причина, наконец, связана с тем, что происходит в Алеппо, истинном центре тяжести Сирии. Наступление российско-шиитской коалиции разорвало коридор, соединявший Турцию с районами Алеппо, контролируемыми повстанцами при поддержке Анкары, что значительно ослабляет способность последнего противодействовать наступлению Путина и Асада. Касательно перспектив Турции можно сказать, что падение Алеппо приведет к разрушению ее влияния в области, ограниченной линией Мосул-Хомс, в центре нео-османском стратегической глубины. Эрдоган вряд ли может предотвратить эту геополитическую катастрофу. Преобладающее настроение в правительственных кругах: сейчас или никогда.
Если бы все зависело исключительно от «султана», то Мехметчик (ВС Турции, — прим. ред.) были бы в Сирии уже давным-давно. С американцами или без них. Если турецкие солдаты еще не пересекли границу, то это потому, что до сих пор генералы могли сдерживать воинственный пыл президента.
Кроме того, хорошо иметь в виду, что рациональные параметры (отсутствие резолюции ООН и американской поддержки, риск возникновения прямой конфронтации с Россией и Ираном) не могут служить основанием для прогнозирования действий Эрдогана. Если бы 24 ноября утром кто-то сказал, что в Турции будет сбит российский Су-24, то его бы непременно посчитали сумасшедшим (никто не мог этого ожидать). Возможно, также в свете очень сильной антропологической составляющей турецкой геополитики, журналист Мурат Еткин был услышан и сумел четко указать на то, что Турция находится на пороге войны.
Нападение 17 февраля в Анкаре увеличивает шансы того, что этот порог был пересечен. Смертником был сирийский беженец член YPG, что подтверждается Давутоглу. Один из лидеров РПК Джемиль Байик, говорил о «возможной мести» против курдской политики ПСР в регионе, придавая своим словам долю определенного удовлетворения за произошедшее. Это событие будет иметь эффект укрепления решимости, с которой Турция будет продолжать атаковать позиции курдских террористов на севере Сирии. И не только там. Нападение в Анкаре могло сбить оставшиеся элементы военной составляющей, и убедить их в том, что фронт войны с терроризмом должен быть расширен в Сирию.
Кроме того, массовое убийство в Анкаре делает положение американцев все более неустойчивым. Не желая еще больше расширить трещину в отношениях с Турцией, Вашингтон не будет продолжать оказывать поддержку террористической организации, которая осуществляет нападения в столице союзника. Если порог, о котором говорит Еткин, будет пересечен, геополитические последствия будут ни чем иным, как настоящей сенсацией.
Турецкое военное вмешательство в Сирии рискует спровоцировать турецко-иранский конфликт, больший по сравнению с 1639 годом. В 2015 году обмен между Анкарой и Тегераном рухнул. Динамика, которая не может быть объяснена исключительно за счет роста регионального соперничества. Турецко-израильская двусторонняя торговля, например, стабильно растет после кризиса Мави Мармара. Председатель Комитета по иностранным делам Госдумы Константин Косачев заявил прямо, что «если Турция войдет в Сирию, то она будет иметь дело с Ираном. И, что еще хуже, с Россией».
Страх турецко-российского военного противостояния, которое поставило бы НАТО в очень сложное положение, это спектр, который захватывает мир, возможно, даже больше, чем в свое время «Манифест» Маркса.
Москва может дать жизнь реальной войне против Анкары. Например, есть те, кто считает, что Россия могла бы вызвать (заставить?) Армению напасть на Азербайджан, чтобы перетащить Турцию, союзника Баку, в горячий конфликт на Кавказе. С другой стороны, есть те, кто полагают — чтобы ослабить позицию России в Сирии, турки могут создать диверсию на Украине, в стране, из-за которой Давутоглу недавно подверг нападкам Москву в беспрецедентных тонах.
Поэтому турецкое военное вмешательство в Сирии может стать прелюдией к Армагеддону.
Турецко-саудовское вмешательство в Сирию, как четко разъяснил аль Джубейр и турецкие лидеры, однако, связано с условием: согласие Соединенных Штатов, которое является далеко не очевидным.
Для Соединенных Штатов ситуация в Сирии не может быть лучше. В то время как союзники и соперники изучают друг друга, тратя экономические, военные и геополитические ресурсы, Вашингтон свободно может переложить свою геополитическую ось в сторону Азии, не рискуя, при этом тем, что в болоте Ближнего Востока может возникнуть региональная сила, которая будет в состоянии бросить вызов его гегемонии. Возможности, поддерживаемые Соединенными Штатами, касательно турецко-саудовского вмешательства в Сирию все равно являются маловероятными. «Что мы должны делать? Перейти к войне с Россией?» — лаконично отметил госсекретарь Джон Керри.
Неизвестным остается не тот факт, что Вашингтон поддержит турецко-саудовское вмешательство в Сирию, а то, войдут ли Анкара и Эр Рияд в сирийскую войну даже без поддержки со стороны Америки. Это трудно предсказать.
Для Анкары военное вмешательство в Сирию стало вопросом выживания. Как минимум по трем причинам.
Во-первых, с тех пор, как Россия и сирийская армия активизировали военные действия в районе Алеппо, волны беженцев по направлению к турецкой границе увеличились. Десятки тысяч сирийцев стекаются к пограничным постам. Другие сотни тысяч еще могут прийти в ближайшее время. Турция, в которой уже проживают три миллиона беженцев, уже давно достигла уровня насыщения.
Эрдоган часто использовал сирийских беженцев в качестве оружия. Путин, однако, умеет делать это лучше него. Новости о массовых убийствах, совершенных российскими бомбами на рынках и в больницах не совсем верны.
Вторая причина касается сирийских курдов. Благодаря поддержке авиации России и тесного союза с режимом Асада, YPG теперь свободно перемещаются к западу от Евфрата и к востоку от Африна. В последние дни курдские боевики взяли город Тель Рифат, провоцируя яростную реакцию турецкого премьер-министра Давутоглу. Асад уже в прошлом году обещал сирийским курдам автономию в случае возврата Сирии. Это настоящий квантовый скачок для тех, кто до 2011 года даже не мог гарантировать им гражданство. Эти военные маневры изменяют, ко всему прочему, демографическую структуру северной Сирии.
То, что произошло в Тель Абьяд в июне, четко иллюстрирует эту динамику. По случаю столкновений между YPG и Исламского государства в городе на турецко-сирийской границе, 24 тысячи гражданских лиц бежали в Турцию: 4 тысячи курдов и 20 тысяч арабов. 4 тысячи курдов вернулись в Тель Абьяд после «освобождения». 20 тысяч арабов предпочли оставаться в лагерях беженцев, находящихся за границей, а не вернуться обратно в город, находящийся под правлением PYD. Курдистан делает то же самое. В этом контексте, необходимо уточнить, что ни одно турецкое правительство, с какой-либо политической стороны, при любых пространственно-временных обстоятельствах никогда не смогло бы принять, что РПК гарантируется государственность.
Почему РПК не хочет курдского государства. РПК хочет свой собственный «стан», чтобы управлять при помощи таких методов, которые не отражают точно идеал свободы, ради которого, по мнению западного СМИ, борются революционеры курды. Целью Эрдогана, однако, является не только предотвратить рождение Pkkstan (РПК) в северной Сирии, но и создать условия для возобновления мирного процесса, замороженного президентом весной по двум причинам: избирательный рост HDP и региональное укрепление РПК. Первая проблема была решена. После выборов 7 июня блеф Демирташа был раскрыт и секретарь HDP вернулся к той должности, которая ему больше всего подходит: рекрутер РПК. Чтобы преодолеть второе препятствием для возобновления переговоров, Эрдоган должен победить РПК в Сирии, в настоящее время основной фронт в войне курдской организации. Атаковать РПК в Сирии, как делает Турция с 13 февраля, без предварительного закрытия тыла является крайне рискованным. Несмотря на оптимистичные заявления министра внутренних дел Ефкана Ала, военные операции в юго-восточной части Турции еще не дали желаемых результатов. Весной РПК может расширить границы своего наступления, что включит в эти границы и Турцию тоже.
На фоне всего этого ожидать поддержки Соединенных Штатов является, по крайней мере, безрассудным (иллюзорным). Вашингтон подтвердил, что не считает организацию PYD террористической. Это довольно интересная логическая схема, в то время как сирийскими курдами командует Кандиль, штаб-квартира РПК в Ираке. Для демонстрации этого достаточно заметить, что оружие, поставленное YPG (даже со стороны американцев) передается в Турцию через туннели между сирийским городом Камышлы и турецким городом Нусайбине.
Третья причина, наконец, связана с тем, что происходит в Алеппо, истинном центре тяжести Сирии. Наступление российско-шиитской коалиции разорвало коридор, соединявший Турцию с районами Алеппо, контролируемыми повстанцами при поддержке Анкары, что значительно ослабляет способность последнего противодействовать наступлению Путина и Асада. Касательно перспектив Турции можно сказать, что падение Алеппо приведет к разрушению ее влияния в области, ограниченной линией Мосул-Хомс, в центре нео-османском стратегической глубины. Эрдоган вряд ли может предотвратить эту геополитическую катастрофу. Преобладающее настроение в правительственных кругах: сейчас или никогда.
Если бы все зависело исключительно от «султана», то Мехметчик (ВС Турции, — прим. ред.) были бы в Сирии уже давным-давно. С американцами или без них. Если турецкие солдаты еще не пересекли границу, то это потому, что до сих пор генералы могли сдерживать воинственный пыл президента.
Кроме того, хорошо иметь в виду, что рациональные параметры (отсутствие резолюции ООН и американской поддержки, риск возникновения прямой конфронтации с Россией и Ираном) не могут служить основанием для прогнозирования действий Эрдогана. Если бы 24 ноября утром кто-то сказал, что в Турции будет сбит российский Су-24, то его бы непременно посчитали сумасшедшим (никто не мог этого ожидать). Возможно, также в свете очень сильной антропологической составляющей турецкой геополитики, журналист Мурат Еткин был услышан и сумел четко указать на то, что Турция находится на пороге войны.
Нападение 17 февраля в Анкаре увеличивает шансы того, что этот порог был пересечен. Смертником был сирийский беженец член YPG, что подтверждается Давутоглу. Один из лидеров РПК Джемиль Байик, говорил о «возможной мести» против курдской политики ПСР в регионе, придавая своим словам долю определенного удовлетворения за произошедшее. Это событие будет иметь эффект укрепления решимости, с которой Турция будет продолжать атаковать позиции курдских террористов на севере Сирии. И не только там. Нападение в Анкаре могло сбить оставшиеся элементы военной составляющей, и убедить их в том, что фронт войны с терроризмом должен быть расширен в Сирию.
Кроме того, массовое убийство в Анкаре делает положение американцев все более неустойчивым. Не желая еще больше расширить трещину в отношениях с Турцией, Вашингтон не будет продолжать оказывать поддержку террористической организации, которая осуществляет нападения в столице союзника. Если порог, о котором говорит Еткин, будет пересечен, геополитические последствия будут ни чем иным, как настоящей сенсацией.
Турецкое военное вмешательство в Сирии рискует спровоцировать турецко-иранский конфликт, больший по сравнению с 1639 годом. В 2015 году обмен между Анкарой и Тегераном рухнул. Динамика, которая не может быть объяснена исключительно за счет роста регионального соперничества. Турецко-израильская двусторонняя торговля, например, стабильно растет после кризиса Мави Мармара. Председатель Комитета по иностранным делам Госдумы Константин Косачев заявил прямо, что «если Турция войдет в Сирию, то она будет иметь дело с Ираном. И, что еще хуже, с Россией».
Страх турецко-российского военного противостояния, которое поставило бы НАТО в очень сложное положение, это спектр, который захватывает мир, возможно, даже больше, чем в свое время «Манифест» Маркса.
Москва может дать жизнь реальной войне против Анкары. Например, есть те, кто считает, что Россия могла бы вызвать (заставить?) Армению напасть на Азербайджан, чтобы перетащить Турцию, союзника Баку, в горячий конфликт на Кавказе. С другой стороны, есть те, кто полагают — чтобы ослабить позицию России в Сирии, турки могут создать диверсию на Украине, в стране, из-за которой Давутоглу недавно подверг нападкам Москву в беспрецедентных тонах.
Поэтому турецкое военное вмешательство в Сирии может стать прелюдией к Армагеддону.
