Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Два года назад в Украине произошли события, известные как Революция достоинства. 22 февраля 2014 года Верховная Рада приняла постановление, в котором говорилось, что президент страны Виктор Янукович «неконституционным способом самоустранился от осуществления конституционных полномочий, и не выполняет своих обязанностей». Внеочередные выборы президента страны были назначены на 25 мая 2014 года.
Два года назад в Украине произошли события, известные как Революция достоинства. 22 февраля 2014 года Верховная Рада Украины приняла постановление, в котором говорилось, что президент страны Виктор Янукович «неконституционным способом самоустранился от осуществления конституционных полномочий, и не выполняет своих обязанностей». Тем же постановлением внеочередные выборы президента страны были назначены на 25 мая 2014 года.
А 23 февраля Верховная Рада назначила своего председателя Александра Турчинова временно исполняющим обязанности президента Украины.
Корреспондент «Голоса Америки» побеседовала с гражданскими активистами, которые в результате победы Революции достоинства и последовавших за ней событий перебрались из России в Украину.
«Майдан сделал людей народом»
Ольга Курносова два года назад принимала активное участие в деятельности Комитета солидарности с Майданом. Она вспоминает: «В декабре 2013 года я была в Киеве, а когда вернулась в Москву, постоянно следила за всеми событиями с замиранием сердца. А когда я поняла, что Майдан выстоял, то мои чувства было сложно описать. Наверно, нечто подобное я испытывала в августе 1991 года. И только эти два события я могу поставить рядом», — делится впечатлениями Ольга Курносова.
Свое отношение к победе Майдана она описывает как «белая зависть»: «Людям в Украине удалось сделать то, что никак не можем сделать мы в России — начать менять систему».
А после того, как на российских гражданских активистов, сочувствовавших новой украинской власти, усилились гонения, многие из них были вынуждены эмигрировать. Сама Ольга Курносова 7 октября 2014 года переехала в Киев. За прошедшие месяцы она неоднократно бывала в зоне АТО, общалась с бойцами нацгвардии и с жителями освобожденных городов Донбасса.
По ее словам, главное, что удалось за последние два года сделать в Украине сторонникам европейского выбора, это «разбудить страну, разбудить общество».
«И прорасти горизонтальными связями, о которых мы так много говорим. Я имею в виду массовое волонтерское движение, без которого Украина не смогла бы остановить российскую агрессию. Это помощь беженцам, помощь бойцам АТО, организация медицинского обслуживания раненых. Это — живая страна, где каждый человек открыт и общей беде, и общей победе. Майдан сделал людей не просто обществом, а народом, нацией. Это главное, что удалось Украине за два года», — считает гражданская активистка.
На уточняющий вопрос, что, по ее мнению, еще предстоит сделать Украине, Курносова отвечает: «То же самое, что предстоит России: осознать, что смена лиц не сильно меняет ситуацию. Я понимаю, что Украине это пока трудно сделать, потому, что страна еще воюет. Но украинское общество во многом понимает, что необходимо провести системные изменения».
Украина подаст пример России «как строить европейское общество»
Если Ольга Курносова сравнивает Революцию достоинства с поражением ГКЧП в августе 1991 года, то другой гражданский активист, переехавший из России в Украину — историк и публицист Павел Шехтман — проводит другие параллели.
В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» он сказал: «Может быть, это прозвучит непривычно, но я считаю, что Майдан был антифеодальной революцией по типу французской конца XVIII века. Потому что, то, что построил Путин и то, что строилось до Майдана на постсоветском пространстве, это был неофеодализм».
По мнению Шехтмана, система отношений по типу «сюзерен — вассал» в России уже оформилась, и теперь Путин поддерживает антидемократические режимы по всему миру, включая Ближний Восток и Латинскую Америку.
«Он старался поддержать близкую ему по духу коррупционную, кастовую систему, но Майдан переломил этот тренд, уничтожив бандитский неофеодализм Януковича, провозгласил проевропейские идеалы, поставив крест на мечтах Путина воссоздать неофеодальную империю в рамках бывшего СССР», — считает Павел Шехтман.
Свой выбор Украины в качестве страны временного пребывания гражданский активист объясняет так: «Это — часть постсоветского пространства, близкое нам во многих отношениях общество, и я не чувствую себя здесь в эмиграции, как это было бы, скажем, в Литве, не говоря уже о Германии или Франции. Ну, и кроме того, чисто технически выехать без заграничного паспорта можно было только в Украину».
Собеседник «Голоса Америки» также выразил надежду, что Украина «может быть, не завтра и не послезавтра, но все равно — подаст пример России, как можно проводить реформы и бороться с неофеодализмом, и с олигархически- чиновничьим коррупционным беспределом. То есть, подаст пример, как можно строить европейское общество».
«Судетские россияне» и «украинские граждане российского происхождения»
Если для Ольги Курносовой и Павла Шехтмана Украина стала временным пристанищем, то Геннадий Логвиненко, который долгое время был представителем украинской диаспоры в Санкт-Петербурге, считает, что он вернулся на свою историческую родину.
По мнению Логвиненко, отношения к Евромайдану и последующим событиям в Украине, включая аннексию Крыма, во многом определили и взаимоотношения между людьми, ранее считавших друг друга близкими друзьями.
«Лично я получил большой духовный опыт. Будучи представителем украинской диаспоры в Петербурге, я считал Россию тоже своей страной», — отмечает Геннадий Логвиненко. И рассказывает, что его предки воевали как против России за независимость своей страны, так и на стороне России, когда речь шла об общих государственных интересах.
А после победы Майдана он почувствовал, что Россия становится ему чужой и даже враждебной. «Вдруг оказалось, что в стране, которую я, все-таки, считал тоже своей, можно получить по голове за украинское слово, а иногда — просто за украинский акцент. Уже не говоря о том, что можно подучить нож за отстаивание интересов своей исторической родины. И я понял, что чувствуют, например, евреи, когда на них обрушивается антисемитизм в великорусской модификации», — подчеркивает Логвиненко.
И замечает, что, общаясь с российскими правозащитниками и бывшими политзеками из общества «Мемориал», он чувствует себя среди своих.
Геннадий Логвиненко также поделился наблюдениями о том, как разделились русскоязычные граждане в самой Украине. «По вопросу "с кем ты?", то есть, поддерживаешь ли ты независимость Украины или нет, люди самоопределились. Одна группа получила условное название "судетские россияне", то есть — аналог судетских немцев конца 30-х годов. А вторая — граждане Украины российского происхождения. И среди героев "Небесной сотни", и среди активных участников АТО весьма немало этнических россиян. Хотя ни для кого не является секретом, что среди тех, кто ждет российского вторжения в Украину — так называемые "судетские россияне" и примкнувшие к ним "манкурты"», — поясняет он.
«Главное — Украина остановила российскую агрессию»
Ко второй годовщине победы Евромайдана в российских средствах массовой информации появились публикации, авторы которых утверждают, что расстрел людей в центре Киева в январе-феврале 2014 года был организован противниками Виктора Януковича. В этой связи Геннадий Логвиненко напомнил, о до сих пор бытующей в России официальной версии событий января 1991 года в Вильнюсе и в Риге. Согласно этим версиям, защитники независимости Литвы и Латвии, тоже, якобы, были расстреляны снайперами из числа последователей «лесных братьев».
«Это доказывает, что нет ничего нового, и что российская пропаганда ведет себя точно также, как 25 лет назад вела себя пропаганда советская. А значит, Россия "красная" и Россия "белая" имеют между собой гораздо меньше различий, чем принято считать, если имеют эти различия вообще. Империя есть империя. А события в Вильнюсе и Риге зимой 1991 года действительно схожи с двумя пиками событий в Киеве 23 года спустя — 22 января на улице Грушевского, и с 18 по 20 февраля на Институтской улице», — считает Логвиненко.
Говоря о том, что, по его мнению, удалось сделать украинцам за последние 2 года, собеседник «Голоса Америки» подчеркнул: «Главное — Украина остановила российскую агрессию. Что же касается евроинтеграции, то во время войны это не может не отходить на второй план, при всей важности этого процесса. Кроме того, сейчас важнее всего вопрос скорейшей интеграции в военные структуры и вовлечения этих структур в оборону Украины. А когда установится прочный мир, и будут обеспечены все условия по безопасности, можно будет стремиться к экономической интеграции со странами Европейского Союза. Пока же люди находятся на передовой, и не соблюдается даже перемирие, говорить об этом, во-первых — нереалистично, а во-вторых — аморально», — заключает Геннадий Логвиненко.
Взгляд американских экспертов
Корреспондент «Голоса Америки» также попросил экспертов в Вашингтоне поделиться мнением о том, как уроки Евромайдана могут быть усвоены в России.
Алина Полякова, эксперт по Украине в Атлантическом Совете США (Atlantic Council) считает, что Евромайдан еще послужит примером для жителей постсоветских стран, где сегодня прочно установились автократические режимы: например, в той же России и Беларуси. «Майдан стал примером, что коррупции и беспределу власти может быть положен конец, и что у простых людей может быть предел терпению», — говорит вашингтонский аналитик.
В свою очередь американский политический журналист, писатель, работавший на Майдане еще в декабре 2013 года, Дэвид Саттер полагает, что урок, который в будущем еще, возможно, придется усвоить россиянам, состоит в том, что даже революционная смена верхушки режима и даже проведение демократических выборов не приводит автоматически к искоренению коррупции и разрешению копившихся десятилетиями социально-экономических проблем. Отсюда, считает эксперт, и неизбежные поводы для разочарования, с чем сталкиваются люди в таких случаях и с чем уже столкнулось украинское общество.
«В Украине мы видим сильное сопротивление реформам со стороны бюрократии, — говорит Саттер. — В частности, видим нежелание создавать независимую прокуратуру, независимую судебную систему, без чего не может быть настоящей борьбы с коррупцией и не может быть реального создания европейской, западной модели государственного устройства».
Вместе с тем, продолжает политолог, стремление украинского общества идти дальше по пути реформ подтверждает, что общество уже сделало европейский выбор, и этот выбор в будущем может стать примером для россиян.
«Все-таки возможность для общества менять руководство страны — это шаг в направлении будущего плюрализма. И это создает ситуацию, которая будет положительно эволюционировать. Я думаю, многие люди в Украине это видят и понимают. И я думаю, что это понимают те россияне, которые стараются самостоятельно анализировать ситуацию в соседней стране и задумываются о европейском будущем своей собственной страны», — заключает Дэвид Саттер.
На уточняющий вопрос, что, по ее мнению, еще предстоит сделать Украине, Курносова отвечает: «То же самое, что предстоит России: осознать, что смена лиц не сильно меняет ситуацию. Я понимаю, что Украине это пока трудно сделать, потому, что страна еще воюет. Но украинское общество во многом понимает, что необходимо провести системные изменения».
Украина подаст пример России «как строить европейское общество»
Если Ольга Курносова сравнивает Революцию достоинства с поражением ГКЧП в августе 1991 года, то другой гражданский активист, переехавший из России в Украину — историк и публицист Павел Шехтман — проводит другие параллели.
В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» он сказал: «Может быть, это прозвучит непривычно, но я считаю, что Майдан был антифеодальной революцией по типу французской конца XVIII века. Потому что, то, что построил Путин и то, что строилось до Майдана на постсоветском пространстве, это был неофеодализм».
По мнению Шехтмана, система отношений по типу «сюзерен — вассал» в России уже оформилась, и теперь Путин поддерживает антидемократические режимы по всему миру, включая Ближний Восток и Латинскую Америку.
«Он старался поддержать близкую ему по духу коррупционную, кастовую систему, но Майдан переломил этот тренд, уничтожив бандитский неофеодализм Януковича, провозгласил проевропейские идеалы, поставив крест на мечтах Путина воссоздать неофеодальную империю в рамках бывшего СССР», — считает Павел Шехтман.
Свой выбор Украины в качестве страны временного пребывания гражданский активист объясняет так: «Это — часть постсоветского пространства, близкое нам во многих отношениях общество, и я не чувствую себя здесь в эмиграции, как это было бы, скажем, в Литве, не говоря уже о Германии или Франции. Ну, и кроме того, чисто технически выехать без заграничного паспорта можно было только в Украину».
Собеседник «Голоса Америки» также выразил надежду, что Украина «может быть, не завтра и не послезавтра, но все равно — подаст пример России, как можно проводить реформы и бороться с неофеодализмом, и с олигархически- чиновничьим коррупционным беспределом. То есть, подаст пример, как можно строить европейское общество».
«Судетские россияне» и «украинские граждане российского происхождения»
Если для Ольги Курносовой и Павла Шехтмана Украина стала временным пристанищем, то Геннадий Логвиненко, который долгое время был представителем украинской диаспоры в Санкт-Петербурге, считает, что он вернулся на свою историческую родину.
По мнению Логвиненко, отношения к Евромайдану и последующим событиям в Украине, включая аннексию Крыма, во многом определили и взаимоотношения между людьми, ранее считавших друг друга близкими друзьями.
«Лично я получил большой духовный опыт. Будучи представителем украинской диаспоры в Петербурге, я считал Россию тоже своей страной», — отмечает Геннадий Логвиненко. И рассказывает, что его предки воевали как против России за независимость своей страны, так и на стороне России, когда речь шла об общих государственных интересах.
А после победы Майдана он почувствовал, что Россия становится ему чужой и даже враждебной. «Вдруг оказалось, что в стране, которую я, все-таки, считал тоже своей, можно получить по голове за украинское слово, а иногда — просто за украинский акцент. Уже не говоря о том, что можно подучить нож за отстаивание интересов своей исторической родины. И я понял, что чувствуют, например, евреи, когда на них обрушивается антисемитизм в великорусской модификации», — подчеркивает Логвиненко.
И замечает, что, общаясь с российскими правозащитниками и бывшими политзеками из общества «Мемориал», он чувствует себя среди своих.
Геннадий Логвиненко также поделился наблюдениями о том, как разделились русскоязычные граждане в самой Украине. «По вопросу "с кем ты?", то есть, поддерживаешь ли ты независимость Украины или нет, люди самоопределились. Одна группа получила условное название "судетские россияне", то есть — аналог судетских немцев конца 30-х годов. А вторая — граждане Украины российского происхождения. И среди героев "Небесной сотни", и среди активных участников АТО весьма немало этнических россиян. Хотя ни для кого не является секретом, что среди тех, кто ждет российского вторжения в Украину — так называемые "судетские россияне" и примкнувшие к ним "манкурты"», — поясняет он.
«Главное — Украина остановила российскую агрессию»
Ко второй годовщине победы Евромайдана в российских средствах массовой информации появились публикации, авторы которых утверждают, что расстрел людей в центре Киева в январе-феврале 2014 года был организован противниками Виктора Януковича. В этой связи Геннадий Логвиненко напомнил, о до сих пор бытующей в России официальной версии событий января 1991 года в Вильнюсе и в Риге. Согласно этим версиям, защитники независимости Литвы и Латвии, тоже, якобы, были расстреляны снайперами из числа последователей «лесных братьев».
«Это доказывает, что нет ничего нового, и что российская пропаганда ведет себя точно также, как 25 лет назад вела себя пропаганда советская. А значит, Россия "красная" и Россия "белая" имеют между собой гораздо меньше различий, чем принято считать, если имеют эти различия вообще. Империя есть империя. А события в Вильнюсе и Риге зимой 1991 года действительно схожи с двумя пиками событий в Киеве 23 года спустя — 22 января на улице Грушевского, и с 18 по 20 февраля на Институтской улице», — считает Логвиненко.
Говоря о том, что, по его мнению, удалось сделать украинцам за последние 2 года, собеседник «Голоса Америки» подчеркнул: «Главное — Украина остановила российскую агрессию. Что же касается евроинтеграции, то во время войны это не может не отходить на второй план, при всей важности этого процесса. Кроме того, сейчас важнее всего вопрос скорейшей интеграции в военные структуры и вовлечения этих структур в оборону Украины. А когда установится прочный мир, и будут обеспечены все условия по безопасности, можно будет стремиться к экономической интеграции со странами Европейского Союза. Пока же люди находятся на передовой, и не соблюдается даже перемирие, говорить об этом, во-первых — нереалистично, а во-вторых — аморально», — заключает Геннадий Логвиненко.
Взгляд американских экспертов
Корреспондент «Голоса Америки» также попросил экспертов в Вашингтоне поделиться мнением о том, как уроки Евромайдана могут быть усвоены в России.
Алина Полякова, эксперт по Украине в Атлантическом Совете США (Atlantic Council) считает, что Евромайдан еще послужит примером для жителей постсоветских стран, где сегодня прочно установились автократические режимы: например, в той же России и Беларуси. «Майдан стал примером, что коррупции и беспределу власти может быть положен конец, и что у простых людей может быть предел терпению», — говорит вашингтонский аналитик.
В свою очередь американский политический журналист, писатель, работавший на Майдане еще в декабре 2013 года, Дэвид Саттер полагает, что урок, который в будущем еще, возможно, придется усвоить россиянам, состоит в том, что даже революционная смена верхушки режима и даже проведение демократических выборов не приводит автоматически к искоренению коррупции и разрешению копившихся десятилетиями социально-экономических проблем. Отсюда, считает эксперт, и неизбежные поводы для разочарования, с чем сталкиваются люди в таких случаях и с чем уже столкнулось украинское общество.
«В Украине мы видим сильное сопротивление реформам со стороны бюрократии, — говорит Саттер. — В частности, видим нежелание создавать независимую прокуратуру, независимую судебную систему, без чего не может быть настоящей борьбы с коррупцией и не может быть реального создания европейской, западной модели государственного устройства».
Вместе с тем, продолжает политолог, стремление украинского общества идти дальше по пути реформ подтверждает, что общество уже сделало европейский выбор, и этот выбор в будущем может стать примером для россиян.
«Все-таки возможность для общества менять руководство страны — это шаг в направлении будущего плюрализма. И это создает ситуацию, которая будет положительно эволюционировать. Я думаю, многие люди в Украине это видят и понимают. И я думаю, что это понимают те россияне, которые стараются самостоятельно анализировать ситуацию в соседней стране и задумываются о европейском будущем своей собственной страны», — заключает Дэвид Саттер.
