Поле битвы под названием Афганистан стало еще сложнее. Говоря схематически, до настоящего момента власть оспаривали всего три силы:
- законное правительство;
- выступающие против него мятежники в лице талибов;
- Исламская партия Афганистана Гульбеддина Хекматияра (эта вторая сила мятежников уже давно ведет собственную игру, между поддержкой действующей власти и террористов).
Однако с недавних пор в зоне Афпак появилось четвертое действующее лицо, которое выступает как против Кабула, так и против талибов и прочих мятежников.
О появлении ИГ в Афганистане можно говорить, по меньшей мере, с осени 2014 года. В тот момент теоретические опасения переросли в реальное присутствие террористической группировки. В дальнейшем это подтвердилось поддержкой со стороны хорошо известного среди талибов муллы Абдула Рауфа: он был ветераном войны с СССР (и получил тогда серьезное ранение), сидел в Гуантанамо и по возвращении в Афганистан рвался вновь взять руки оружие, чтобы продолжить борьбу с американцами…
Он стал первым крупным «успехом» ДАИШ после вербовки нескольких командиров второго звена из числа талибов и Исламской партии Афганистана летом 2014 года. Абдул Рауф определенно внес большой вклад в укрепление позиций этого движения у себя в стране. Американский беспилотник положил конец его головокружительной карьере в феврале 2015 года, но было уже слишком поздно: ИГ начало плести свою сеть…
В тот момент американцев все это не беспокоило. В месяц ликвидации Рауфа в Пентагоне назвали угрозу незначительной. Однако тон заявлений быстро сменился. Три месяца назад командующий американскими силами в Афганистане генерал Кэмпбелл открыто говорил о назревающей опасности, по меньшей мере, в провинциях Гильменд и Фарах.
С весны 2015 года боевики аль-Багдади заметно укрепили свои позиции, заняв территории, которые можно легко удерживать и оборонять. С этим связано, например, их внушительное присутствие в округе Хогиани.
Растущее беспокойство Ирана, Пакистана и среднеазиатских стран по этому поводу вполне оправдано.
В одном из роликов ИГ показало казнь пакистанского солдата, объявив тем самым войну Исламабаду. Кроме того, в Афганской пропаганде ИГ, как ни странно пользуется идеями антипакистански настроенных сил в Кабуле и в частности представляет талибов пособниками пакистанских спецслужб… Нет сомнений, что террористы аль-Багдади собираются использовать Афганистан для ударов по Пакистану, который играет ключевую роль для региональной стабильности.
В Тегеране же опасаются, что закрепление ИГ в зоне Афпак может зажать Иран в тиски между двумя конфликтами. В таком случае террористы смогли бы организоваться для ударов по его территории или, по меньшей мере, границам. Наконец, среднеазиатские радикалы из Исламского движения Узбекистана (или хотя бы часть из них) присягнули на верность псевдо-халифату. Их лидеры подчеркивают, что теперь их движение — настоящее «государство».
Или, скорее, простое отделение ИГ в Хорасане (эта историческая область включает в себя Пакистан, Афганистан, Среднюю Азию и Иран). Притяжение среднеазиатских исламистов к ИГ становится лишь сильнее на фоне слухов о том, что некоторые его спонсоры в Афганистане настаивают на проведении операций в Средней Азии. Вспоминается, как в прошлом теракты в Киргизстане и Узбекистане служили для прикрытия шедшего в Россию наркотрафика… Поэтому к подобным слухам следует относиться предельно серьезно.
Сколько у ИГ людей в Афганистане?
По американским данным, у движения имеется там от 1 000 до 3 000 боевиков. Однако если верить недавним подсчетам одного из ведущих экспертов по региону Антонию Джустоцци (Antonio Giustozzi), у ИГ имеется не менее 2 000 — 3 000 человек в Пакистане и от 7 000 до 8 500 в Афганистане. В этих цифрах учитываются как боевики, так и поддерживающие аль-Багдади силы, которые напрямую не участвуют в боях. Речь, понятное дело, идет не о иракцах и сирийцах, а о талибах, которые решили сменить лагерь.
Многие боевики ДАИШ сделали этот выбор по идеологическим причинам. Когда смерть муллы Омара была, наконец, подтверждена в июле 2015 года, талибы лишились своего главного лидера. Их новый глава Ахтар Мухаммад Мансур не может похвастаться исторической легитимностью предшественника и не владеет столь развитой пропагандой, как самопровозглашенный халиф аль-Багдади. Соблазн был слишком велик, особенно для молодого поколения афганских боевиков, которое придерживается иной идеологии, чем старая гвардия талибов.
Кроме того, в игру вступили и другие, более прагматические соображения: для некоторых командиров присоединение к «Исламскому государству» было лучшим способом заявить о своей независимости и потребовать для себя большую территорию с большей долей в наркоторговле. Ее роль в финансировании талибов больше не подлежит сомнению. Новобранцы ИГ тем больше настроены на борьбу с бывшими братьями, что их новое руководство само проявляет интерес к рынку героина. Нефтяные месторождения в Сирии уже не так рентабельны под американскими бомбами.
Помимо идеологических разногласий (талибы по своей сути — националисты, тогда как ИГ смотрит намного шире Афганистана) в войне псевдо-халифата с «Талибаном» немалое место отводится борьбе за власть и деньги.
К присутствию ДАИШ в Южной и Восточной Азии следует относиться серьезно. Но и отчаиваться пока рано.
ДАИШ еще придется яростно бороться, если оно хочет закрепиться в Хорасане. К тому же, у талибов внезапно появились средства на контратаки на позиции сторонников аль-Багдади. Как утверждает «Голос джихада» (радио ДАИШ в Пакистане) источником этих ресурсов явно стали Россия, Пакистан и Иран. По всей видимости, Москва и Тегеран (сейчас еще и вместе с Исламабадом) ведут войну не на жизнь, а на смерть с террористическим движением.
Китай же в стремлении защитить Синьцзян от проникновения исламистов, безусловно, оказывает поддержку трем этим странам во имя стабильности своих западных границ. ДАИШ объявило войну Кабулу и главным державам в окружении Афганистана. И далеко не факт, что его «провинция» Хорасан устоит под напором стольких врагов.
