Приходится возвращаться к тезису Древнего Рима: «Хочешь мира — готовься к войне»

Разумеется, это не означает, что соотношение сил существенно изменилось, и, может быть, лишь рост военных расходов Польши на 22% ощутимо укрепит обороноспособность всего региона, потому что военный бюджет этого государства превысил 10 миллиардов долларов. В странах Балтии ситуация отличается. Эстония, которая является одним из немногих государств-членов НАТО, в течение долгого времени выделявших на оборону, как минимум, 2% ВВП, в 2015 году смогла позволить себе рост военных расходов «только» на 6%. Литва увеличила затраты на оборонные нужды на 33%, Латвия — на 14%.

Соединенное Королевство и Франция — ядерные государства со значительными вооруженными силами, которые способны участвовать в боевых операциях за пределами Европы. — больше не сокращают военные расходы, как это происходило почти беспрерывно после падения Берлинской стены. Вместе с военными бюджетами сокращалось также количество военнослужащих. К примеру, численность британских сухопутные войск на данный момент (немногим более 80 тысяч солдат) сопоставима с количеством участников Битвы у Ватерлоо в 1815 году. Любители иронизировать охотно обыгрывают этот факт, хотя он ни о чем особенном не говорит с учетом того, что в наши дни эти показатели не имеют определяющего значения. Однако то, что с окончанием холодной войны военная сфера была оставлена в стороне, не осталось без последствий. Как и заключение европейцев, что впредь будет достаточно дипломатии и отправки миротворческих миссий в зоны конфликтов.

Ошибочность такого взгляда была доказана уже в первой половине 90-х годов в Боснии, где силы ООН под руководством европейских стран со слабым мандатом ничего не достигли, и потребовалось вмешательство НАТО (в 1995 году), чтобы не допустить массовых побоищ, как в Сребренице, прекратить окружение Сараево и заключить Дейтонский мирный договор. Громкое заявление, прозвучавшее в связи с началом военных действий на Балканах из уст тогдашнего министра иностранных дел Люксембурга Жака Пооса — «Час Европы пробил» — оказалось пустыми словами, несмотря на то, что в распоряжении европейцев имелись действенные средства и аргументы, чтобы воплотить эту фразу в жизнь. Недоставало политической воли, и «час Европы» в течение четверти столетия так и не пробил. Но какими бы сложными ни были отношения ведущих европейских держав Германии и Франции с Вашингтоном, убежденность в надежности «зонтика НАТО» существовала. Оборонные бюджеты в Европе постоянно сокращались, и политикам была свойственна не афишируемая уверенность, что США никогда не откажутся от роли гаранта безопасности Европы, потому что это отвечает интересам американцев.

Барак Обама в начале срока своих президентских полномочий дал понять, что в стратегических расчетах США Европа не будет главной. Эта позиция была скорректирована в связи с агрессией России на Украине, но в восприятии многих американских налогоплательщиков, на них возложено слишком тяжелое бремя по поддержанию обороноспособности НАТО и Европы. Не зря такая мысль прозвучала, в частности, в ходе предвыборной кампании Дональда Трампа…

Европейцам с этой точкой зрения придется считаться и вкладывать больше средств в оборону, хотя европейским лидерам кажется неприемлемым смотреть на мир с позиций силы, потому что отрицание войны как политического инструмента стало основой интеграции Европы. К сожалению, практика оккупации и аннексии чужих территорий вернулась, поэтому мы отходим к первой половине прошлого века, а возможно, еще дальше — тезису Древнего Рима «хочешь мира, готовься к войне».