Месть — это блюдо, которое подают холодным. Саудовская Аравия и ее союзники из Персидского залива прекрасно умеют применять эту максиму на практике.
Иран одержал победу в первой части небывалого дипломатического матча с подписанием 14 июля прошлого года исторического договора о возврате страны в сообщество наций и постепенном снятии санкций. Соглашение породило настоящее дипломатическое и стратегическое цунами, потому что перечерчивает (в теории) карту влияния и пробуждает старое историческое соперничество.
Но если внимательно присмотреться к событиям, ситуация далеко не так однозначна, а дипломатическая победа Ирана может еще долго не дать реальных результатов.
Вспомним о казни шейха Нимра ан-Нимра в Саудовской Аравии в январе этого года. За ней последовали поджег аравийского посольства в Тегеране, разрыв дипломатических отношений и острый дипломатический кризис (он также силен, как недовольство Эр-Рияда при виде возвращения Ирана на международную арену).
Сформировавший стратегический разрыв недавно получил подтверждение на конференции Организации исламского сотрудничества, которая прошла в Стамбуле с 10 по 15 апреля. 57 стран-членов осудили интервенционистскую политику Ирана в регионе (ведет он ее по большей части чужими руками).
Раз встреча состоялась в Турции, давайте поговорим об этой стране, которая после стольких лет дипломатической напряженности сделала Израиль ключевым союзником и с большой помпой приняла короля Саудовской Аравии 12 апреля.
Тот, кстати, в ходе недавнего турне побывал в том числе и в Египте, где получил обратно два стратегических острова Тиран и Санафир с согласия еврейского государства.
Что касается американской политики, она отражает общую картину: в декабре Конгресс проголосовал за ряд ограничительных мер, которые в частности касаются выдачи виз всем, кто побывал в Иране, а также людям с двойным ирано-американским гражданством.
Сегодня президент Барак Обама отправился в двухдневную поездку в Саудовскую Аравию, чтобы успокоить исторического союзника. Но принесет ли она плоды? И какой ценой (особенно с учетом скорого окончания его мандата)?
Израильтяне тоже не сидят сложа руки, а американские выборы предоставляют им новую трибуну, чтобы выразить свою враждебность и нерациональность сродни аравийской.
Международная обстановка напоминает партию в го, и именно с такими реалиями приходится сталкиваться президенту Рухани и министру иностранных дел Зарифу. Дипломатический балет и крупные контракты не могут гарантировать успех Рухани: ему приходится бороться с упорным противодействием и стремлением сместить его, тем более что до окончательного снятия санкций по факту еще далеко.
Экономическая открытость страны создает напряженность во властных кругах, которые не собираются делиться накопленными во время эмбарго состояниями.
По тем же самым причинам, хотя ядерная программа и сворачивается, как было обещано, стражи революции не прекращают разработку баллистических ракет (они противятся политике президента и МИДа и подчиняются только верховному лидеру).
Подобное провокационное поведение, без сомнения, вредит образу Ирана и вызывает сомнения насчет его доброй воли.
Стражи революции видят для себя одну лишь выгоду из попыток подорвать работу президента Рухани и доверие к нему со стороны международной общественности, которая не видит разницы между различными группами в сложной архитектуре иранской власти. Властные круги в Иране сильны и малопонятны тем, кто довольствуется смешением понятий.
Иначе говоря, ситуация весьма деликатная, а дипломатический успех по ядерной программе может не устоять перед новыми региональными альянсами и американскими выборами. Готова поспорить, что монархии Персидского залива и их новый нежданный союзник смогут его побороть. Но к добру то или к худу? Вот, в чем вопрос…
