Широкомасштабные дебаты вокруг экономической политики в более открытых странах могут быть не столь примечательными. В России же они являются отражением системы, переживающей серьезные трудности.
В российской экономической политике царит полная неразбериха. Центральный банк России (ЦБР) с его целевыми ориентирами по инфляции и плавающим валютным курсом остается столпом ортодоксии. Между тем правительство, разрываясь между режимом строгой экономии и экономическим стимулированием, так и не смогло принять окончательный вариант федерального бюджета на этот год. За пределами технократического директивного круга Министерства экономического развития, Министерства финансов и ЦБР существует какофония противоречивых рекомендаций по выработке политики, иные из которых сводятся к взаимно несовместимым идеологическим платформам.
Экономическая политика, безусловно, является предметом открытых разногласий во многих странах. Однако слабость государственной макроэкономической политики и многообразие публично заявленных политических программ для путинской России совсем не характерны. Скорее они напоминают СССР в конце 1980-х годов и ельцинскую эпоху 1990-х.
Денежно-кредитное благоразумие, налоговая нерешительность
В пределах самого ядра формирования политики, даже в ЦБ, возглавляемом бывшим министром экономического развития и торговли РФ Эльвирой Набиуллиной, наличествует целый ряд внутренних проблем. В январе, когда предприниматели уже подвергали критике жесткую валютно-кредитную политику Набиуллиной, Дмитрий Тулин, недавно назначенный первым заместителем председателя правления банка, по имеющимся сведениям, выступил за отказ банка от ортодоксии и выдачу целевых и субсидированных кредитов. Набиуллина при демонстративном покровительстве президента Владимира Путина успешно оттеснила эту инициативу, но критика за пределами ЦБ не утихает.
Знакомое повсеместно в период экономической неопределенности напряжение между жесткими мерами и экономическими раздражителями ставит перед правительством задачи, решение которых оно способно разве что откладывать. Федеральный бюджет на этот год был подвергнут сокращениям, на практике урезали даже оборонный бюджет, между тем окончательный пересмотр бюджета сначала был перенесен с января на апрель, а теперь на октябрь. Правительственный план антикризисных мер хоть и был объявлен, но без полного финансирования. Кажется, слишком часто разногласия по поводу бюджета сводятся к противостоянию Министерства финансов и всех остальных. Тем не менее Антону Силуанову, преемнику Алексея Кудрина на посту министра финансов, во многих случаях удается отстоять свои позиции.
Состояние бюджета действительно кого угодно поставит в тупик. Президент одобрил ограничение целевого показателя дефицита федерального бюджета тремя процентами ВВП. Многие наблюдатели сомневаются в реалистичности этих мер, за исключением сценария, при котором цена на нефть поползет вверх и
Экономические проблемы России было бы гораздо проще решать с помощью денежно-кредитной и фискальной политики, если бы они носили чисто циклический характер. Но сегодня все сходятся на том, что потенциальный рост производства, после нынешнего спада, составит порядка двух процентов в год или даже меньше. Это означает продолжающееся сокращение доли России в мировом производстве. (Так, по прогнозам МВФ, рост мирового объема производства в этом году достигнет 3,2 процента, а в 2020 году этот показатель поднимется до 3,8 процента). Подобное снижение доли — истинное проклятие для политического руководства. Этому феномену часто дают несколько сбивающее с толку определение «застой». Не удивительно, что для его предотвращения прибегают к радикальным идеям.
Конфликтующие точки зрения
У либерально настроенных экономистов бытует разделяемое многими западными аналитиками мнение о том, что институциональная реформа является необходимым условием улучшения перспектив роста. Она будет включать в себя сокращение государственного регулирования, дальнейшую приватизацию, введение верховенства закона и защиту прав собственности. В состоянии ли нынешний политический и социальный порядок осуществить подобную реформу — большой вопрос.
Недавнее назначение Кудрина на пост председателя совета Центра стратегических разработок (ЦСР), платформы по подготовке проектов, включающих программу реформирования, по крайней мере есть некий жест в этом направлении. Директивный опыт Кудрина и его близость к Путину сделали это назначение большой новостью, правда в ЦСР уже работают отличные либеральные экономисты: Владимир Мау (которого на посту председателя сменил Кудрин), Евгений Гавриленков, Евгений Ясин и Ярослав Кузьминов. И еще один выдающийся экономист, бывший президентом ЦСР, Михаил Дмитриев, смещенный с этой должности, вероятно, потому, что говорил слишком много политически нелицеприятных вещей. Однако глубинное значение, которое несет в себе назначение Кудрина, нам еще предстоит узнать.
Между тем премьер-министр Дмитрий Медведев создает межведомственную комиссию для рассмотрения ряда идей, которые представляют почти полную противоположность идеям Алексея Кудрина: речь идет о Столыпинском клубе, еще одной платформе для рекомендаций по выработке политики. Это решение было принято вслед за публикацией доклада Столыпинского клуба под совместной редакцией Бориса Титова и Сергея Глазьева. Оба не относятся к управленцам инсайдерам, но и аутсайдерами их не назовешь. Борис Титов является уполномоченным президента по правам предпринимателей, защищая последних от притеснений со стороны правоохранительных органов. Сергей Глазьев, экономист левого толка, является одним из нескольких советников президента, находящихся за пределами его администрации. Они выступают за частичное возвращение к планированию и мягким кредитам, которые будут способствовать быстрым темпам роста. Титов создал «Партию роста»; как ожидается, лояльную Кремлю.
Эта точка зрения может оказаться привлекательной для некоторых государственников, связанных с силовыми структурами. Один из них, Александр Бастрыкин, глава Следственного комитета, 18 апреля выступил со своего рода политическим манифестом, в котором также ставит диагноз экономическим проблемам России: по его словам, они являются результатом гибридной войны со стороны Соединенных Штатов и их союзников. Он имеет в виду не только санкции, но и «валютные войны» и «демпинг на рынке углеводородов». По мнению Бастрыкина или тех, глашатаем кого он выступает, падение рубля и (очень тесно связанное с ним) падение мировых цен на нефть являются результатом манипуляций Вашингтона. Иными словами, разработка североамериканской сланцевой нефти и газа была, по всей видимости, организована Пентагоном или ЦРУ, или обоими сразу, для того чтобы нанести вред России.
Столь широкий диапазон публичных мнений и предложений по вопросам политики в более открытых обществах был бы ничем не примечателен. Однако в путинской России он подразумевает серьезное давление, оказываемое на систему. И это неудивительно: проблемы, стоящие сегодня перед российской экономикой, носят более суровый и сложный характер, чем когда-либо после 2000 года.
