Евразийство — это основанное на многополярности мировоззрение. Мы отвергаем универсализм западной модели, протестуем против европейского культурного расизма и утверждаем плюрализм цивилизаций и культур. Для нас права человека, либеральная демократия, экономический либерализм и капитализм — это всего лишь западные, а ни в коем случае не общечеловеческие ценности.
Такие слова произнес российский интеллектуал-ультранационалист Александр Дугин. И, несмотря на свою радикальность, эта точка зрения, наверное, как нельзя лучше иллюстрирует идеологический конфликт, который делит сегодня мир на два лагеря и протекает где-то на заднем плане политического конфликта между путинской Россией и Западом вокруг Украины и Сирии.
В полной мере понять суть противостояния Путин и Запада, которое переживает взлеты и падения в зависимости от политической и геополитической картины, можно только в идеологической сфере. Читателю, быть может, вспомнятся слова президента Франции Франсуа Олланда, которые тот произнес на пресс-конференции с Владимиром Путиным: «У нас есть общее видение мира». Поразительное утверждение, потому что на самом деле все обстоит с точностью до наоборот. В отношениях Путина и Европы речь идет о противостоянии антагонистических и непримиримых концепций и пониманий мира. Оно некоторым образом приняло эстафету у раскола на Восток и Запад, который лежал в основе блоковой политики. В нем есть даже нечто более радикальное, чем в конфликте коммунизма и либеральной демократии: у этих двух моделей все же был общий материалистический взгляд на человека с вытеснением на второй план Бога и традиций во имя равенства в первом случае и свободы во втором.
Весь гений Путина в том, что он решил закрепиться в сфере идей, которую давно забросило наше европейское руководство. В экономике это называется сравнительным преимуществом. Неоднократно встречавшийся с российским лидером бывший министр иностранных дел Франции Юбер Ведрин (Hubert Védrine) описал его ум следующим образом: «Он — полная противоположность среднему современному политикану, то есть бескультурному, но активному, живому и быстрому, кто постоянно твитит обо всем и ни о чем. (…) Это глубоко мыслящий человек, он очень много читал. А этого не скажешь о современном европейском лидере. В Путине есть сила, которую больше не найдешь у политиков».
Кроме того, Путин очень быстро осознал идущий в Европе процесс идеологического переустройства. В этой связи его гений, скорее, не в том, что он пробил идеологическую броню Европы, а в том, что он смог в правильный момент провести «встречу» своих идей с идеями части европейской общественности.
Но как же описать в нескольких словах две противостоящие друг другу идеологические позиции? Вернемся к словам Александра Дугина: тот несколько разрозненным образом упоминает две концепции для описания Запада: универсализм и либерализм. У Запада действительно имеется склонность считать свои ценности всеобщими, полагать, что его основанная на защите прав человека концепция общества должна стоять выше всех остальных. Иначе говоря, Запад стремится диктовать свою волю всему миру. В таком мировоззрении национальный суверенитет отходит на второй план, потому что находится в подчиненном положении по отношению ко всеобщим правам, которые представляют каждого индивида членом одного единого человечества. Владимир Путин же неоднократно давал понять, что ни в коей мере не разделяет подобные взгляды на мир и человека. Всеобщее его мало интересует, в суверенитет для него — непреодолимая и неотчуждаемая граница. Путин определяет нацию не как систему гарантий личных свобод, а как организацию, которая выступает наследницей общей истории и традиций, опирается на четко определенные религиозные и культурные корни. В этой связи конфликт двух мировоззрений выходит далеко за рамки простого антагонизма противоположных интересов.
Этот раскол, разумеется, возник не вчера. Вспомним хотя бы о борьбе революционеров и контрреволюционеров во Франции или сторонников Веймарской республики и консервативной революции в Германии. Однако еще никогда в европейской истории она не проявляла себя так ярко и в таких масштабах. Причем, ситуация представляет интерес не только с точки зрения интеллектуальной любознательности. Речь идет о полезном для нас самих упражнении: в протянутом Путиным зеркале мы видим похожее, но искаженное или даже карикатурное отражение нам самих. Ведь разве можно основывать национальное сообщество «на пустом месте», отказываясь от традиционного наследия? И не впадает ли либеральный Запад в грех гордыни, когда считает, что его модель и ценности являются неизбежным будущим всех обществ, даже тех, что предельно далеки от него в историческом и культурном плане?
