«Говорить, что война не может начаться, исходя из рациональных расчетов, значит склоняться к тому, что она может разгореться из-за недостатка разумности», — заявил в интервью Prvnizpravy.cz политолог Оскар Крейчи.
Prvnizpravy.cz: В четверг на конференции «Геополитика России», которая прошла в Братиславе, вы заявили, что «этот мир не лучший из возможных, но войной мы его не улучшим». Вы считаете, что существует угроза войны?
Оскар Крейчи: Мы должны различать малые и большие войны, иногда даже мировые. Малые войны не угрожают — они уже идут. Гейдельбергский институт исследований международных конфликтов в своем годовом докладе с характерным названием «Барометр конфликтов» за прошлый год насчитал в мире 19 войн и 24 ограниченные войны…
— Не самые лучшие цифры!
— По сути ситуация та же, что в 2014 году. Но снова повторюсь: это так называемые малые войны. Большими мы можем назвать войны между центральными державами, как, например, мировая война, закончившаяся 71 год назад. Таких войн в настоящее время нет.
— Хорошо, а есть ли, как вы считаете, угроза большой войны?
— Разумеется. От войны нужно предостерегать, при угрозе войны нужно активизировать людей.
— Сейчас вы ответили, как политический активист. А не могли бы вы вернуться к политологическому анализу?!
— Военные потенциалы держав для ведения большой войны растут и модернизируются. Однако было достигнуто стратегическое равновесие между теми державами, которые больше всего критикуют друг друга, и между которыми существует напряженность. А это значит, что рациональный расчет целесообразности войны говорит — войны не будет.
— А что такое, по-вашему, рациональный расчет?
— Сопоставление расходов и приобретений. Холодный подсчет, во сколько вам обойдется возможная большая война, и что вы с нее получите. Большая война, например, между Россией и США имеет большую минусовую прибыль — это путь к самоубийству не только этих держав, но и всего человечества.
— То есть вы убеждены, что угрозы большой войны нет? Только что вы сказали, что угроза есть…
— Говорить, что война не может начаться, исходя из рациональных расчетов, значит склоняться к тому, что она может разгореться из-за недостатка разумности. Любая война в истории человечества была результатом ошибки человеческого разума: люди не договорились как разумные существа о разделе неких земель и поэтому начали вести себя как хищники. Война — это иррациональный атавизм.
Мир, который опирается о мысль, что политики всегда рациональны, это мир, стоящий на песке. Вспомните, как недавно Обама признался в ошибочности решения напасть на Ливию. Он заявил, что уже на второй день после начала операции понял, что это была ошибка. Но уже даже в первый день после начала — поздно. Страшно поздно. Невозвратимо поздно.
— Так же и Вторая мировая война может служить примером иррациональности в политике. Российский аналитик и публицист Николай Стариков, например, на упомянутой братиславской конференции, будучи гостем ее студенческой части, говорил о иррациональности Гитлера, который напал на Советский Союз вопреки принципам геополитики.
— Гитлер — это, прежде всего, пример ограниченности рациональности в политике. Джон Мэршэймер, профессор из Чикагского университета и, вероятно, наиболее видная фигура в современной американской теории международной политики в своих анализах использует коэффициент под названием «экономика годная для войны». По мнению этого автора, в 1920 году немецкая доля в европейской экономике, годной для войны, составляла 38%, а через 20 лет — 36%. Но к этому в начале Великой Отечественной войны следует причислить и потенциал оккупированных стран, например 9% Франции. В случае Советского Союза мы видим рост с 2% в 1920 году до 28% в 1940. По этим числам понятно невероятное напряжение Советского Союза, создание огромного потенциала, позволяющего противостоять нападению, но все равно, как кажется, недостаточного. Кроме того, необходимо учитывать тот факт, что значительная часть территории, где находилась большая часть промышленности Советского Союза, в первые месяцы была оккупирована немецкими нацистами. По словам Мэршэймера, к концу 1941 году Советский Союз потерял 41% своих железных дорог, 42% производства электроэнергии, 71% источников железной руды, 63% угля и 58% производства стали. В 1942 году нацистская Германия имела экономическое преимущество над Советским Союзом в соотношении 3:1.
И несмотря на это, красноармейцы водрузили в Берлине флаг Победы. Гитлер и его генералы рассчитали солдат, моторизированные части, самолеты, составили планы танковых клиньев и уничтожения аэродромов. Это все было верно, и поэтому им практически удалось победить Красную армию. Но они не просчитали решимость людей и ум советского руководства. А оно сумело перебросить значительную часть экономики годной для войны на Урал и по-новому организовать Красную Армию. Для этого были нужны как невероятная решимость народа Советского Союза, так и неординарные организационные способности советских гражданских и военных лидеров.
— Но если посмотреть на улицы и телеэкраны, то кажется, что войну выиграли американские войска. Не переоцениваете ли вы роль России, вернее Советского Союза?
— Оставим сегодня в стороне цифры, которые говорят о том, сколько советских солдат погибло во Второй мировой войне и при освобождении Чехословакии, а сколько американских. Отдадим должное павшим красноармейцам тем, что постараемся понять, как вышло, что Советский Союз не проиграл войну, хотя все возможные преимущества были на стороне нацистской Германии.
Прежде всего, скажу: Россия — Феникс, она умеет восставать из пепла. Пять раз в истории восточные славяне создавали государство: Киевскую Русь, которую погубило монгольское иго. Потом появилась Московская Русь, которую опустошили смута и польско-шведские войска. Затем — Российская империя, которую похоронил революционный 1917 год. Советский Союз, еще одно государственное образование, уничтожила перестройка. Теперь из пепла восстала новая Российская Федерация. Россияне — это народ, который сумел преодолеть трудности, которые погубили другие цивилизации.
— И снова вы оказываетесь в ситуации, когда кто-нибудь может обвинить вас в некритическом восхищении Россией.
— Может, но то, о чем я говорю, это поиск путей для понимания этих удивительных циклов. Достаточно задуматься над этим сравнением России с волшебным Фениксом. Феникс восстает из пепла, который возникает после того, как птица сгорает. И горит она внутренним огнем, а не потому, что кто-то ее поджог. В развале государственности России всегда принципиальную роль играла российская политическая элита. Рассорившиеся Рюриковичи, трагедия в семье Ивана Грозного, неспособность царского двора устоять в Первой мировой войне. Многие из нас прекрасно помнят абсурдное поведение Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, которые хоронили не только Советский Союз, но и Россию.
Российская земля умеет рождать как гениальных, так и невероятно некомпетентных государственных деятелей. Россия также полна как выдающихся интеллигентов, так и интеллектуалов, одержимых бесами гиперкритицизма, если говорить словами Достоевского. Достаточно посмотреть на российский интернет или на полки российского книжного магазина. Если к этому прибавить давление с Запада, прежде всего в виде расширения НАТО, то только тогда вы поймете опасения многих россиян.
— Во время своего визита в Европу Барак Обама, в речи, произнесенной в Ганновере, говорил о «российской агрессии, которая очевидным образом нарушает суверенитет и территориальную целостность независимого европейского государства Украины, что заставляет волноваться наших союзников в Восточной Европе». Россия якобы «угрожает прогрессу, который был проделан после окончания холодной войны».
— Было интересно следить за публикой в том большом зале в Ганновере. Слушатели несколько раз прерывали президента Обаму аплодисментами. Но когда он говорил о России, его слова слушала холодная аудитория. Любой, кто хоть немного задумывается, знает, сколько со времен окончания холодной войны было наделано ошибок. Напомню, например, подпитываемую из-за рубежа войну в Югославии, расширение альянса на Восток, переворот в Киеве и контрпродуктивные санкции. И этот список можно продолжать. Этим я не утверждаю, что Москва не делала ошибок. Вот только мне кажется, что то, что Вашингтон считает прогрессом, все остальные просто обязаны таковым считать. По-моему, период после холодной войны является, прежде всего, периодом упущенных шансов.
— Я обратил внимание, что тему приливных и отливных волн в отношениях Запада и России вы рассматриваете и в новом издании своей книги «Геополитика центральноевропейского пространства», которая вышла на этой неделе. Но вернемся к речи Обамы. В упомянутом выступлении в Ганновере он высоко оценил вклад Европы в сокровищницу свободы и гуманизма. Возможно, именно этот мотив мы должны запомнить в его речи.
— Прежде всего, господину президенту кто-то должен объяснить, что Европа не заканчивается на границах НАТО/ЕС. Географически Европа заканчивается на Урале, а в культурном отношении — где-то в районе Владивостока. Нельзя злоупотреблять столь ценным понятием, как «Европа», для разделения на МЫ и ОНИ. Россия — часть Европы. Если Европа проделала некий прогресс, в этом свою роль обязательно сыграла и Россия. А не только НАТО/ЕС.
Но вы правы, в речи Обамы прозвучало много хороших мыслей. Однако они вызывают вопрос, почему Обама почти на восемь лет в роли самого влиятельного человека мира их не воплотил в жизнь? Кто, если не он? Лучше ли мир сегодня, чем был в тот день, когда Обама пришел в Белый дом? Удалось урегулировать дипломатические отношения США с Ираном и Кубой. Хорошо. Однако к войне в Афганистане и Ираке прибавились войны в Ливии и Сирии, заключенные в Гуантамо постарели еще на восемь лет, вместо перезагрузки отношений с Россией — перед нами объединенный Запад против России, ситуация на Корейском полуострове скорее ухудшилась, чем улучшилась. Все вооружаются наперегонки, и о мире без ядерного оружия, который Обама так хорошо обрисовал в речи на Градчанской площади, мы можем забыть. Многие из нас возлагали на Барака Обаму надежду, что он принесет изменения к лучшему, и «мы» в данном случае включает и комитет по присуждению Нобелевской премии за мир. Теперь же кажется, что «эпоха Обамы» была лишь цепочкой не оправдавшихся надежд.
— Звучит очень враждебно и, я бы сказал, слишком лично.
— Я отнюдь не оспариваю хороших намерений Обамы. Но его судьба вновь подтвердила, что сделать политическую карьеру и суметь на достигнутом посту выполнить свои намерения — это разные вещи.
