Недавно минула годовщина — пять лет с момента операции «Копье Нептуна», которая завершилась убийством Усамы бен Ладена и пакистанском Абботтабаде. Вскоре после этой акции поднялась волна книг о спецподразделениях, прежде всего о «Морских котиках» (SEAL) и снайперах. И эта волна не спала по сей день. Также каждую минуту в новостях звучит информация о какой-нибудь новой операции специальных сил, которые уже окружили ореолом абсолютного доминирования и непобедимости.
Спецподразделения, какими мы знаем их сегодня, начали формироваться перед Второй мировой войной, во время которой они осуществили множество замечательных операций. Достаточно вспомнить британские Commandos или SAS, на стороне Оси — немецкое формирование Brandenburg и подразделения, которыми командовал неоднозначный, очень талантливый и отчаянно смелый, но преданный Адольфу Гитлеру до самой его смерти Отто Скорцени. Спецподразделения выполняли рискованные операции за линией противника, и к их успехам можно, без раздумий, причислить убийство Рейнхарда Гейдриха и другие операции наших парашютистов.
Спецподразделения союзников участвовали в местном сопротивлении немецким и японским оккупантам. Как и в случае с партизанами, по поводу спецназа продолжаются споры о том, насколько эффективным он был на самом деле. Многие эксперты считают, что, несмотря на некоторые впечатляющие успехи, эти операции (возможно, за редким исключением, каким было как раз убийство Гейдриха) принципиально не повлияли на ход и результат войны. Другими словами, спецподразделения оказались способны на очень интересные вещи, но можно было бы (более или менее) обойтись и без них.
Так или иначе оценка спецназа значительно изменилась с началом холодной войны, потому что противостоящие блоки избегали прямой конфронтации (хотя и готовились к ней) и из-за этого очень активно участвовали в войнах в третьем мире. Поддержка «борцов за свободу», саботажей, стремление получать информацию — все это способствовало расширению специальных подразделений. В том числе, поэтому американские специальные силы активно участвовали в войне во Вьетнаме.
Но 90-е годы опять ознаменовались определенной стагнацией, потому что на первый план вышли миротворческие и гуманитарные операции, где элитные силы можно было применять лишь ограниченно. Среди операций этого десятилетия, вероятно, наибольшую известность получила операция в сомалийском Могадишо благодаря фильму «Черный ястреб». В ходе операции обнаружились слабые и сильные стороны спецназа, а также стало понятно, что даже единое командование SOCOM не поможет, если ему постоянно чинить политические препятствия.
«Золотая эра» подразделений специального назначения началась после 11 сентября 2001 года, поскольку Афганистан и Ирак превратились в места их небывало масштабных действий. Американские конфликты стали тем, что вернуло спецназу расположение политиков. Так, например, бывший министр обороны США Дональд Рамсфельд изначально не принадлежал к восторженным поклонникам этих подразделений, но после серии их успехов в Афганистане его мнение изменилось. Спецназ был расширен, и казалось, что он превращается в своего рода доминантное «оружие» на современном поле боя.
Становилось все больше впечатляющих успехов, среди которых, например, можно отметить спасение капитана Филлипса из рук сомалийских пиратов (2009 год) и ликвидацию самого разыскиваемого террориста на свете (2011 год). Все это укрепляло образ сил спецназначения как «супергероев», однако общественность зачастую не осознавала, то эти короткие операции, по сути, «лишь» довершают продолжительную, кропотливую и, уж конечно, не столь впечатляющую работу разведчиков, логистов и планировщиков. Спецназ является частью военной машины, без поддержки которой он, разумеется, не смог бы эффективно работать.
Несмотря на то, что силы спецназначения имеют огромный потенциал, в действительности их реальные результаты столь же хороши, как и все то, что стоит за ними. Без качественных данных и оборудования просто ничего не получится. Правда, общественность порой это удивляет, и следует разочарование, если какая-нибудь операция «суперменов» проваливается. Так бывает, например, когда заложник погибает или уже находится в другом месте, что мы недавно могли наблюдать при операциях в Сирии.
Именно в этом проявляется сила и власть средств массовой информации, которые окружили членов специальных подразделений ореолом славы и вниманием. (Необходимо добавить, что спецназовцы отнюдь не всегда этому рады, потому что без конфиденциальности и секретности реализация многих операций обрастает массой проблем.) Теперь же, как кажется, все чаще звучит критика. Восторг журналистов явно сменяется разочарованием от того, что мнимые «супергерои» не всесильны и не непобедимы.
Возможно, подсознательно сказывается и другой фактор. Преимущественно американцы привыкли к тому, что именно их элитные подразделения (или силы ближайших союзников: Великобритании, Австралии или Польши) добивались феноменальных успехов. Но события в Крыму и на Востоке Украины поставили их перед неприятным фактом, что очень эффективные элитные подразделения есть и у кое-кого другого. Так что в западных СМИ снова начали употреблять уже почти забытый российский термин «спецназ», который извлекли из архивов холодной войны и переместили в актуальную действительность.
«Зеленые человечки» (или «вежливые люди») в Крыму ясно показали, что Россия тоже понимает силу подразделений спецназначения. Они, очевидно, играют важную роль в доктрине гибридной войны, в которой совмещаются методы симметричных и ассиметричных войн. Но и сотрудники российского спецназа не являются всесильными «сверхлюдьми». Крым был захвачен почти без единого выстрела, но на востоке Украины сделать все так же просто не удалось. Специальные подразделения не могут контролировать территорию, поэтому Кремлю пришлось (пусть, вероятно, и без восторга) отправить в бой «обычные» части.
Сегодня отряды спецназа в России, разумеется, являются предметом практически безграничной похвалы со стороны СМИ, что объясняется, в частности, операцией в Сирии. Однако вопрос в том, не наступит ли вскоре такое же разочарование, как и в США, если какая-нибудь операция будет провалена. Кроме того, российской общественности придется, скорее всего, смириться с тем фактом, что в армии нет каких-то сверхчеловеческих «супергероев», а есть «лишь» отлично обученные и вооруженные профессионалы, которые исполняют приказы командиров.
Доказательством профессиональных качеств сотрудников подразделений специального назначения может быть, что парадоксально, то, как они устраиваются после ухода из армии в гражданской жизни. Это удивляет, но многие из них заняли крайне выгодные места, не превратившись в наемников или инструкторов фирм по производству оружия и охранных компаний. Таким образом, знания в области планирования и ведения специальных операций имеют потенциал и в гражданской сфере. Помимо книг о подразделениях SEAL, на рынок валом валит масса книг о том, как руководить людьми и бизнесом — как раз в стиле SEAL.
Некоторые бывшие члены спецназа, к примеру, ведут тренинги для менеджеров и сотрудников HR, а также работают над формированием корпоративной культуры. Кстати, мало кто знает, что концепция тимбилдинга появилась в начале 80-х годов в отряде SEAL Team 6, из которого вышло подразделение DEVGRU, сыгравшее основную роль в операции «Копье Непутна». Там эту концепцию создал неоднозначный офицер Ричард Марсинко (по происхождению словак), который сегодня возглавляет фирму с этой специализацией.
Как высочайших профессионалов нам следует оценивать и чешские спецподразделения — прежде всего 601-ю группу спецназа. Мы также можем гордиться тем, что эксперты называют ее одной из лучших в мире, и что на ее счету большие успехи. Сотрудники этой группы заслуживают восхищения и поддержки не потому, что они «супермены», а потому, что они отлично обученные парни, которые даже в самых трудных условиях выполняют свои обязанности.
