Варшавский саммит НАТО, на котором лидеры стран–членов организации принимали решения по укреплению обороны Североатлантического альянса и мерам сдерживания и стабильности за его пределами, стал «триумфом» российской внешней политики. В Кремле так много говорили об «агрессивных действиях» Альянса, при этом ведя войну на Украине и увеличивая количество российских дивизий вблизи своих западных границ, что спустя четверть века после распада СССР военно-политический союз и в самом деле стал рассматривать Россию как источник угрозы безопасности странам евроатлантического сообщества. И хотя в организации хватает тех, кто относится к РФ с «пониманием», у большинства иллюзий не осталось.
Как заметила эксперт Брукингского института Лилия Шевцова, «Россия… нарушила сладкую безмятежность» НАТО. Занервничавший Альянс возвращается к своим истокам, когда он создавался для того, чтобы противостоять советской угрозе. Но при этом евроатлантическая организация хочет продолжать диалог с Россией, «чтобы избежать недопонимания, неверных оценок и попытаться снизить напряжение» в отношениях с Москвой. По мнению министра иностранных дел Германии Франка-Вальтера Штайнмайера, меры взаимной подстраховки НАТО в Восточной Европе и готовность к диалогу между Западом и Москвой — «две стороны одной медали». И хотя практическое сотрудничество с РФ пока прекращено, 13 июля состоится заседание Совета Россия—НАТО. Впрочем, генсек альянса Йенс Столтенберг заявляет, что «в результате агрессивных действий России в отношении Украины больше не может быть business as usual». Но эта противоречивость в позиции военно-политического союза, когда его члены стратегически видят угрозу со стороны России, а тактически не могут отказаться от сотрудничества с Москвой, не могла не отразиться на Варшавском саммите.
Не желающее конфронтации, но вынужденное реагировать на действия Кремля, НАТО решило адаптироваться к изменившейся ситуации и не только укрепить южный фланг, где идет борьба с ИГИЛ, но и усилить свое восточное крыло, над которым нависла российская угроза гибридной войны. «Вопрос расширенного передового присутствия на восточном фланге Альянса не был на повестке дня до того как Россия начала свои агрессивные действия в отношении Украины», — отметил Йенс Столтенберг в интервью агентству «Интерфакс». В 2015 г. участники организации впервые за десятилетие увеличили свои военные бюджеты. Альянс усилил присутствие в Балтийском, Черном и Средиземном морях. НАТО втрое нарастило контингент своих сил реагирования, увеличив его до 40 тыс. чел. В восточноевропейском регионе открыты шесть штаб-квартир для координации вопросов планирования, учений и усиления обороноспособности.
Несмотря на критику со стороны пророссийских политиков (например, Франка-Вальтера Штайнмайера, призывающего не раздражать Россию и осуждающего «военную истерию» НАТО), в Восточной Европе проходят масштабные военные учения. Перед саммитом министры обороны стран Альянса приняли решение разместить в Эстонии, Латвии, Литве и Польше четыре батальона численностью в тысячу человек каждый. В Варшаве это решение утвердят главы государств и правительств. За несколько дней до саммита Йенс Столтенберг сообщил, что меры по укреплению обороноспособности включают в себя усиление присутствия в Румынии, а также совершенствование кибербезопасности, гражданской обороны и способности защищаться от баллистических ракет.
По мнению польского министра обороны Антония Мацеревича, после того как в Польше будут размещены вооруженные силы стран Альянса, поляки станут полноценными членами НАТО, полностью защищенными объединенными силами. Польские политики полагают, что «только демонстрация реальной готовности к обороне наших границ может эффективно остановить агрессивные намерения России». Безусловно, четырех батальонов недостаточно, чтобы остановить вторжение российских танков. Но, хотя эти батальоны и носят символический характер, все же они являются сдерживающим фактором для Кремля. Во всяком случае, в Старом и Новом Свете надеются на его здравый смысл. Несмотря на то, что в Киеве стремились сделать Украину частью восточного крыла НАТО, этого не произошло. Причин тому несколько. Во-первых, наша страна не является членом Альянса. Во-вторых, некоторые участники военно-политического союза не хотят лишний раз злить Кремль. В-третьих, у НАТО существуют опасения, что Украина вновь может оказаться в российской зоне влияния.
Впрочем, опосредованно наша страна уже почти год как вошла в восточный фланг Альянса (создана литовско-польско-украинская бригада, размещенная в Польше: ее появление стало частью плана поддержки Украины военно-политическим союзом, принятого после саммита в Ньюпорте в 2014 г.) Поскольку в Альянсе стали рассматривать Россию как противника, натовские стратеги в своих планах учитывают и Украину, воспринимая ее как своеобразную «буферную зону» между НАТО и РФ. Тем более что сегодня наша страна фактически является форпостом в борьбе с Россией, «подрывающей мирный порядок в Европе».
Как заметил в беседе с ZN.UA один из представителей НАТО, для того «чтобы обеспечить безопасность дома, необходимо проецировать стабильность за пределами наших границ. Стабильность соседей усиливает и нашу безопасность». Иными словами, в НАТО делают ставку на усиление сопротивляемости российской агрессии самой Украины, предоставление ей помощи в повышении обороноспособности. И когда речь заходит о Варшавском саммите, в Альянсе обещают: мы расширим политическую и практическую поддержку вашей стране. По словам министра иностранных дел Павла Климкина, «финальным результатом саммита должен стать пакет документов, матрица, каким образом поднять весь оборонный сектор Украины до стандартов НАТО. Это должен быть всеобъемлющий пакет помощи». При этом он отметил, что одни направления будет финансировать Альянс, а другие — отдельные страны–члены НАТО по линии двустороннего сотрудничества. Глава украинского внешнеполитического ведомства говорит о Comprehensive Assistance Package — Комплексном пакете помощи (КПП).
Данная инициатива НАТО должна объединить советников, предоставленных странами–членами Альянса для содействия в проведении реформ сектора безопасности и модернизации Вооруженных Сил, и все трастовые фонды, созданные союзом для Украины. Комплексный пакет должен стать «изюминкой» заседания комиссии Украина—НАТО (КУН) на уровне глав государств и правительств. Рекламируя эту инициативу, представители Альянса говорят о том, что Украина «имеет уникальный статус»: не будучи полноценным членом военно-политического союза, страна получает максимально возможную программу поддержки, помощи и партнерства. По их словам, Комплексный пакет «позволит упорядочить и укрепить нашу поддержку Украине и добавит новые виды помощи». «Думаю, для украинцев это значит, что поддержка НАТО останется по-прежнему сильной и даже укрепится в сферах обороноспособности», — пояснял глава представительства НАТО на Украине, директор Офиса связи Александр Винников. Для того чтобы помощь была скоординированной, на Украину направят старшего советника по вопросам координации помощи.
Впрочем, КПП должен не только увеличить эффективность работы советников, но и оживить деятельность наполовину пустых трастовых фондов. В Варшаве, кстати, ожидается, что Словакия возьмет на себя администрирование и ответственность за наполнение средствами трастового фонда по разминированию, который фактически был заморожен. По словам и.о. главы миссии Украины при Альянсе Егора Божка, в Пакете помощи будет сорок направлений взаимодействия с НАТО: «Мы говорим об институциональной реформе оборонного ведомства, о структурной реформе вооруженных сил, о системе командования, об оптимизации системы логистического обеспечения, об оборонно-техническом сотрудничестве ради уменьшения зависимости от оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации. То есть речь идет, в частности, об импортозамещении, о переориентации украинского ОПК на стандарты НАТО». В Пакете помощи также есть обязательства Альянса выделить на реализацию этих направлений финансовые ресурсы. Но по существу, как признал замминистра обороны Игорь Долгов, КПП — это «систематизированное старое».
Нового в нем совсем немного. Среди этого «немного» — стратегические коммуникации и создание платформы для взаимодействия между Украиной и НАТО в сфере противодействия гибридным угрозам. Что из себя будет представлять эта платформа, которую собираются разместить в Киеве, как она будет работать — пока не ясно. Судя по всему, и на Украине не очень хорошо понимают, как это будет осуществляться на практике. Но украинский опыт участия в гибридной войне интересен НАТО, что увеличивает ценность нашей страны как партнера Альянса. Собственно говоря, в таких практических вещах как КПП, где зафиксированы четкие обязательства Альянса, и заключаются положительные итоги Варшавского саммита для Киева. Потому как те политические сигналы, которые, по информации ZN.UA, должны прозвучать в Варшаве, не слишком обнадежат Украину. Что отмечает и бывший посол США в НАТО Курт Уолкер, ныне являющийся исполнительным директором Института международного лидерства Маккейна: «Мне хочется, чтобы НАТО больше воодушевило Грузию и Украину. Однако не предвидится, что на Варшавском саммите многое будет сделано по этому вопросу».
И хотя ряд украинских СМИ и дипломатов говорили о том, что в Киеве «возлагают большие надежды на саммит и заседание КУН», в кабинетах на Банковой, Грушевского, Михайловской иллюзий не питали изначально: еще на этапе подготовки встречи лидеров стран–членов НАТО было понятно, что для Украины результаты будут весьма скромными. Когда данная статья сдавалась в номер, саммит только начинал свою работу и еще не были приняты ни итоговая декларация Альянса, ни совместное заявление по итогам заседания КУН на высшем уровне. На этапе подготовки итоговых документов украинская дипломатия прилагала усилия, чтобы в них максимально были отражены интересы Киева. Увы, удалось не многое: в Альянсе хватает тех, кто, оглядываясь на Кремль, хотел бы удовлетвориться лишь Пакетом помощи. Чего точно не будет в итоговых документах, так это заявлений о готовности стран–членов Альянса предоставить нашей стране План действий относительно членства в НАТО (ПДЧ) и летальное оружие.
Не будет и пункта, подтверждающего решения Бухарестского саммита 2008 г. Напомним, что в пункте 23 итоговой декларации саммита в Бухаресте говорилось о том, что Украина в будущем станет членом Альянса при условии соответствия необходимым критериям. Для Киева это неприятный сюрприз. Более того: хотя Петр Порошенко и ожидает, что на саммите Альянс подтвердит политику «открытых дверей», велика вероятность, что из-за позиции Парижа и Берлина в Варшавской декларации не будет и этого. А ведь «открытая дверь» в НАТО — традиционная формула, повторяющаяся из саммита в саммит. По информации ZN.UA, вместо этого будет сказано о приверженности решениям предыдущих пяти–семи саммитов, в т.ч. Бухарестского, Чикагского, Уэльского. Но стоит ли удивляться такому положению дел?
В документах, принятых Верховной Радой, нет слов о том, что цель Украины — вступление в НАТО. Например, в законе «Об основах национальной безопасности» говорится лишь об интеграции в некое «евроатлантическое пространство безопасности». Очевидно, что и для украинского президента, так часто заявляющего о «безальтернативности пути» евроатлантической интеграции, членство Украины в НАТО — не приоритет в работе. Как заявил на совместной пресс-конференции после переговоров с украинским президентом госсекретарь Соединенных Штатов Джон Керри, «Порошенко сам сказал, что Украина еще не приняла решения, хочет ли она подать заявку на членство в НАТО».
И это на фоне высокой поддержки украинским обществом членства страны в НАТО. По данным Фонда «Демократические инициативы» им. Илька Кучерива, если бы сейчас на Украине состоялся референдум о вступлении в Североатлантический альянс, 78% проголосовавших украинцев, сказали бы «да». И все же, закрытие двери в НАТО было бы очень плохим сигналом. Не только для Украины и Грузии, а, прежде всего, для самого Альянса, демонстрирующего восприимчивость к желаниям Кремля, постоянно выступающего против расширения НАТО. Если пункт о политике «открытых дверей» будет действительно отсутствовать в итоговой декларации, то в Москве его радостно воспримут как достижение своей внешней политики.
На этом неприятные новости для Киева не заканчиваются: по информации ZN.UA, в итоговую декларацию саммита заложат и пункт о возобновлении работы Совета Россия—НАТО. Безусловно, данная инициатива будет завернута в красивую обертку. Например, это будет поясняться необходимостью совместной борьбы с терроризмом. Или общими интересами в Афганистане или Сирии. Или стремлением восстановить диалог, чтобы добиться выполнения Россией своих обязательств в рамках Минских соглашений. Но в Париже и Берлине объясняют необходимость возобновление работы СРН тем, что Альянс много дает Украине и это необходимо «компенсировать» на российском направлении.
Похоже, что НАТО в своем итоговом документе ограничится лишь тем, что подтвердит поддержку территориальной целостности и независимости Украины, политику непризнания незаконной аннексии Крыма, осудит агрессию России против нашей страны, призовет выполнять Минские соглашения, отметит украинские достижения на пути реформ и упомянет Комплексный пакет помощи. Эти же пункты с возможными дополнениями будут повторены и в совместном заявлении по итогам заседания КУН. Даже само проведение в Варшаве заседания Комиссии Украина—НАТО на уровне глав государств и правительств долгое время было под вопросом. С Грузией, например, будет только заседание комиссии на уровне глав внешнеполитических ведомств.
Представители Альянса, когда хотят подчеркнуть значимость нашей страны для НАТО, говорят: «Украина — единственная страна-партнер, у которой будет отдельная встреча с союзниками». Свою роль в том, что встреча все же состоится, сыграла не только позиция наших сторонников в Организации Североатлантического договора — Соединенных Штатов, Польши, стран Балтии, но и принятие Киевом ряда документов. Несколько наших информированных собеседников говорили, что решения о заседании КУН не было бы, если бы наша страна «не подала четкие сигналы о реформировании сектора безопасности и обороны».
Речь идет о Стратегическом оборонном бюллетене, подготовленном украинскими военными совместно с экспертами НАТО. В Брюсселе придают ему большое значение: этот документ должен стать основой для всех последующих программ реформ в секторе обороны. Для Киева же КУН имеет символическое значение, и его непроведение нанесло бы удар по имиджу украинской власти в целом и главы государства в частности. Ведь даже во времена Виктора Януковича украинский президент встречался со своими коллегами на заседаниях комиссии Украина—НАТО.
В Варшаву Петр Порошенко приехал с комплектом документов. Не только со Стратегическим оборонным бюллетенем, но и с Государственной программой реформирования вооруженных сил, Концепцией развития сектора безопасности и обороны и др. Трансформация сектора обороны и безопасности в соответствии со стандартами Альянса сегодня является официальной целью Украины.
Но за два последних года Киев не много сделал для приближения нашей страны к критериям НАТО, создания структуры координаторов, ответственных за евроатлантическое направление в исполнительной власти, для информационной работы с населением. Это признает и вице-премьер по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Иванна Климпуш-Цинцадзе: «За период, прошедший после Революции Достоинства, было сделано очень мало для восстановления системного проактивного взаимодействия с Альянсом».
Саммит НАТО все же подтолкнул украинскую власть к некоторым шагам. Ведь надо же было хоть что-то сделать, чтобы украинский президент в польской столице чувствовал себя комфортно. За несколько дней до начала саммита в Варшаве кабинет министров одобрил проект указа о создании комиссии по координации евроатлантической интеграции. Данным документом на национальных координаторов (которыми станут заместители министров, отвечающие за конкретные направления взаимодействия с НАТО) будет возложена координация выполнения как Комплексного пакета помощи, так и Годовой национальной программы сотрудничества Украина—НАТО.
Ожидается, что возглавит эту комиссию Иванна Климпуш-Цинцадзе. Кроме того, Госкомтелерадио готовит проект Государственной программы информирования общественности в сфере евроатлантической интеграции на 2017–2020 гг. А в администрации президента находится проект Годовой национальной программы сотрудничества Украина—НАТО на 2017 г. ГНП—2017 хотят сделать концептуально иным, нежели предыдущие документы, уровень выполнения которых составлял 30–40%. Идея в том, чтобы Годовая национальная программа была более сориентирована на стратегические реформы, а не на проведение конференций и круглых столов.
Даже страшно представить, какой процент выполнения будет в этом случае, если даже круглые столы и конференции у нас проводились всего на несколько десятков процентов. А если серьезно, то, проводить реформы для Украины — жизненно необходимо. Но для этого необходимое главное — наличие политической воли, отсутствие которой всегда было одной из самых больших проблем украинской власти.
