Ангела Меркель (Angela Merkel) страдает отсутствием эмоций? Она избегает микрофонов из-за угрызений совести: ведь ее миграционная политика в отношении беженцев разрушила внутреннюю безопасность Германии? Или ей попросту все равно, что происходит в ее стране — в конце концов, она как раз ушла в трехнедельный летний отпуск?
Все эти теории распространяются в социальных сетях со дня мюнхенского кошмара, и их пламя еще больше раздувается ужасом Вюрцбурга, Ансбаха и всего нынешнего смятения в мире.
В конце концов, аргументируют критики, так много других политиков немедленно взяли слово, даже президент США, который выразил сочувствие и предложил помощь.
Критики негодуют: ведь слова президента Франции прозвучали сразу, а президент России Путин и высокопоставленные представители ЕС в мыслях находились рядом с жертвами, о чем свидетельствуют посты в Twitter.
А г-жа канцлер? После мюнхенской бойни Меркель сделала публичное заявление лишь на следующий день, в 14:30, в ведомстве федерального канцлера — через 17 часов после Обамы.
Она произнесла слова, которые могла подобрать и раньше. «Мы все скорбим с тяжелым сердцем», — сказала, например, канцлер. И еще: «Это всегда те места, где мог бы оказаться любой из нас».
Но тем не менее утверждение, будто Меркель непременно должна была произнести эти слова раньше, — просто ерунда.
Меркель молчала, и это свидетельство ее истинной силы, которая основывается на совершенно ином фундаменте, чем сила других представителей народа, которые всегда считают необходимой быструю реакцию, в том числе вербальную. К ним относится даже президент США Барак Обама (Barack Obama), которому постоянно приходится выступать в роли благодетеля.
Хладнокровный анализ, четкие слова
От Меркель, наоборот, граждане ожидают — и получают — уже на протяжении многих лет нечто иное: хладнокровный анализ, четкие слова. И то, и другое Меркель могла продемонстрировать лишь тогда, когда ситуация становилась более ясной. Если в будущем это можно будет сделать быстрее, то Меркель и выскажется быстрее.
Конечно, она могла бы высказаться и выразить большее сочувствие, например, оставить сообщение в Twitter. Тогда она, скорее, показалась бы охваченным чувством незащищенности гражданам заботливой «мамочкой», которой она и является, если судить по ироничному прозвищу.
Но в чем тогда был бы выигрыш? Во времена смятения ценится не горячее сочувствие, а хладнокровие, которое Меркель обещала, сказав: «Мы проведем расследование и приложим все усилия для того, чтобы защитить безопасность и свободу всех людей в Германии».
Кроме того, канцлер со свойственным ей спокойствием подчеркнула тезис, который неустанно повторяют даже самые взволнованные голоса: террористы не имеют права определять и уничтожить наш быт и образ жизни.
Нечто подобное произошло неделю назад, когда Меркель находилась с визитом в Монголии, и террорист стал причиной трагедии в Ницце. Через несколько часов после теракта должна была состояться запланированная монгольской стороной длительная демонстрация местных обычаев: нужно было восхищаться стрельбой из лука, борьбой, а также боевыми пони — почти как во времена Чингисхана.
Все отнеслись бы с пониманием, если бы Меркель отменила церемонию или прервала ее. Но она не покинула своего места: сидела и восхищалась. Позже кто-то из ее окружения отметил, что ведь необходимо на собственном примере показать, что наше сочувствие, наше уважение к другим народам и их ценностям не может зависеть от безумных преступлений отдельных фанатиков.
Это фраза, которую следует повторять в наши дни — вне зависимости от того, когда она была произнесена.
