Примечание редактора: Это первая статья из серии, в которой авторам предлагается определить главные приоритеты для сегодняшнего мирового порядка и для американской внешней политики: угрозы, риски, возможности и вызовы.
Война между Россией и США сегодня более вероятна, чем в любой из моментов после самых страшных лет холодной войны. Политики, журналисты и общественность могут посчитать это неправдоподобным преувеличением, однако факт остается фактом: наращивание сил с обеих сторон и чрезвычайно затрудненный прямой диалог означают, что опасные инциденты сегодня гораздо более вероятны, а сглаживать их и снимать напряженность становится все труднее.
На саммите НАТО в Варшаве главы государств из состава альянса возвестили о своей решимости обеспечить гарантии безопасности восточным членам. Они планируют развернуть четыре батальона общей численностью четыре тысячи военнослужащих в восточной части Польши и в прибалтийских государствах, то есть, в непосредственной близости от исторической столицы России Санкт-Петербурга и милитаризованной Калининградской области, которая полностью окружена членами НАТО и находится всего в 480 километрах от Берлина. Американский вклад в эти усилия, получивший название «Инициатива по обеспечению европейской безопасности», в денежном отношении составляет почти четыре миллиарда долларов и предусматривает ротацию войск, боевую подготовку и новые учения совместно с региональными союзниками и партнерами США, в том числе, с Грузией и Украиной. Члены НАТО Румыния и Болгария, у которых протяженная береговая линия на Черном море к югу от России, попросили направить к ним военно-морские силы альянса. А европейская система противоракетной обороны под руководством США будет включать в свой состав батареи ракет-перехватчиков в Польше и Румынии.
Все это похоже на то, что НАТО готовится защищать своих восточных членов от российского наступления — ну, или типа того. Почти никто в высших эшелонах натовского и американского военного командования не ждет традиционного военного вторжения российских войск в одну из стран альянса. Их больше беспокоит российская гибридная угроза, так называемые маленькие зеленые человечки, которых Москва направила в Крым и на восток Украины. А еще их тревожит бесчестное экономическое давление России и нескончаемая пропаганда, усиливающая ее влияние. В таких условиях цель НАТО не в том, чтобы воевать с русскими на суше в Восточной Европе и в открытом море. Скорее, альянс хочет успокоить нервничающих восточных союзников, чтобы те могли заняться гораздо более трудной дипломатической, внутриполитической и экономической деятельностью, снижающей их уязвимости.
Это вполне разумно. Проблема в том, что действия НАТО по успокаиванию соседей осуществляются отнюдь не в вакууме. На каждое размещение натовских войск в своем непосредственном окружении Россия обещает дать адекватный ответ. Контрмеры России на сегодня весьма разнообразны, и включают проведение внезапных учений, создание трех новых штабов дивизий на восточной границе Украины и размещение в Калининградской области ракет, способных нести ядерный заряд.
Концентрация войск, танков, кораблей и самолетов с обеих сторон увеличивается, и поэтому неудивительно, что Россия и НАТО жалуются на опасные инциденты на море и в воздухе. Самый скандальный случай произошел в апреле, когда российский истребитель на Балтийском море пролетел в 10 метрах над палубой американского корабля «Дональд Кук». Отвечая на вопрос о том, почему американский эсминец не открыл предупредительный огонь, капитан первого ранга Рик Хоффман (Rick Hoffman) сказал: «Мы не находимся в состоянии войны с Россией».
К сожалению, жизнерадостные оценки неприменимы к обстановке в сирийском небе, где американская и российская авиация подошли к опасной черте прямого столкновения, а союзники США и России ведут свои войны на земле. В ноябре турецкая ПВО сбила российский самолет Су-24, заявив, что он нарушил границу Турции с Сирией. Остальные члены НАТО были вынуждены тихо отмежеваться от действий Анкары, что нанесло определенный ущерб коллективному авторитету альянса. В июне российский самолет разбомбил на юге Сирии позиции, которые, по словам США, удерживала Свободная сирийская армия. Были подняты по тревоге американские F-18, чтобы отогнать русских, но самолет нанес второй бомбовый удар, несмотря на то, что в этом районе находилась авиация США.
Это лишь вопрос времени, прежде чем произойдут новые опасные инциденты между российскими и американскими/натовскими войсками. Тогда встанет вопрос о том, насколько стороны готовы ликвидировать последствия. Судя по общему состоянию отношений, эта готовность отнюдь не на высоком уровне.
Во времена холодной войны такие опасные инциденты с непреднамеренной эскалацией и полномасштабные кризисы (из-за Берлина в 1961 году и Карибский кризис в 1962-м) привели к разрядке между Москвой и Вашингтоном. Стороны признали, что их идеологии диаметрально противоположны, однако они не в силах победить или полностью уничтожить друг друга, а поэтому во главу угла им надо поставить ограничение издержек и устранение последствий своего соперничества. С тех пор отношения улучшились не только благодаря техническим новшествам типа знаменитой «горячей линии» между Белым домом и Кремлем, но и из-за частых контактов между военными и гражданскими руководителями на различных уровнях, а также по причине официальных механизмов урегулирования конфликтов, таких как Соглашение о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним от 1972 года, Договор об ограничении вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ) и Венский документ.
А теперь сравним инфраструктуру урегулирования конфликтов 30-40-летней давности с состоянием сегодняшней конфронтации между Россией и США. Президенты Владимир Путин и Барак Обама регулярно звонят друг другу по телефону и беседуют с глазу на глаз, а их высокопоставленные дипломаты часто обмениваются предложениями по Сирии, Украине и другим неотложным вопросам, однако официальные каналы кризисного урегулирования практически разрушены. После вторжения России на Украину Вашингтон заявил, что замораживает деятельность российско-американской двусторонней президентской комиссии, в том числе ее рабочей военной группы. Заседания Совета Россия-НАТО также были приостановлены. Русские, со своей стороны, вышли из ДОВСЕ, их обвиняют в многочисленных нарушениях других обязательств, начиная с Венского документа и кончая Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД).
Дефицит официальных механизмов урегулирования конфликтов вызывает большую тревогу, но гораздо опаснее умонастроения с обеих сторон. На протяжении полувека лидеры США и России лично сталкивались либо с разрушениями Второй мировой войны, либо с отвратительными опосредованными конфликтами во Вьетнаме и в Афганистане. Они признавали необходимость сдерживать советско-американское соперничество, дабы враждебные действия двух огромных и мощных вооруженных сил не переросли непреднамеренно в обычный, а возможно, и в ядерный конфликт.
Сейчас преобладает иное мышление. Три десятилетия американского господства породили благодушие и самоуспокоенность, и американцы отвыкли иметь дело с равными соперниками, каким стремится стать Россия. Вашингтон в основном уверен в том, что Россия это держава, пришедшая в структурный упадок, которая в долгосрочной перспективе практически не сможет противостоять американским прерогативам. Российские лидеры, со своей стороны, наблюдают за американским гегемоном, который перенапряг свои силы и пытается действовать властно и повелительно, и считают, что он вряд ли сможет сосредоточить необходимые ресурсы и внимание на устранении близких к дому трудностей, не говоря уже о проблемах на другом конце земного шара. Кто-то с надеждой ждет того момента, когда порывом ветра разрушит карточный домик американской мощи.
Обе стороны могут быть правы, что касается долгосрочной перспективы. Но здесь и сейчас они идут на недопустимые риски, создавая такую ситуацию, когда их враждебные позиции по целому комплексу конфликтных вопросов от Балкан до Ближнего Востока могут вызвать непреднамеренную эскалацию. Устранение этих рисков не означает отказ от союзников и от основополагающих принципов; оно просто требует усвоить уроки истории. На каждое действие есть противодействие, и чтобы этот цикл не вышел из-под контроля, нужны четко очерченные каналы диалога, а лидеры с обеих сторон должны быть готовы их использовать.
Мэтью Рожански — директор Института Кеннана при вашингтонском Международном научном центре имени Вудро Вильсона.
