Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В начале августа Владимир Путин принял участие в проходившем в Баку трехстороннем саммите вместе со своими коллегами из Азербайджана и Ирана. Хотя эта встреча была инициирована азербайджанским президентом Ильхамом Алиевым, одной из главных целей Москвы было укрепление отношений с Ираном, ключевым партнером России в Сирии, в Каспийском регионе, а также в области энергетики.
В начале августа российский президент Владимир Путин принял участие в проходившем в Баку трехстороннем саммите вместе со своими коллегами из Азербайджана и Ирана. Хотя эта встреча была инициирована азербайджанским президентом Ильхамом Алиевым, одной из главных целей Москвы было укрепление отношений с Ираном, ключевым партнером России в Сирии, в Каспийском регионе, а также в области энергетики. Эти отношения, на самом деле, нуждались в дополнительном стимулировании.
Одной Сирии недостаточно
Очевидным признаком наличия проблем в отношениях между двумя странами является сокращение российско-иранской торговли. В 2015 году торговый оборот между двумя странами составил 1,24 миллиарда долларов — это самый низкий показатель за десятилетие. В середине 2016 года давно обсуждаемые проекты в энергетическом секторе все еще оставались на чертежной доске, а строительство второго и третьего энергоблока на атомной электростанции в Бушере пока еще не началось. За рамками торговли отношения между двумя странами тоже не особенно впечатляют. Участие Москвы в иранской ядерной сделке подготовило почву для взаимодействия по Сирии. Однако ни Иран, ни Россия не удовлетворены существующим положением дел.
Российские власти хотели бы видеть Иран более гибким, и более тесно координировать с ним свои действия в Сирии. Согласно некоторым источникам, иранцы не хотят прислушиваться к российским советам в области военной стратегии в Сирии, что привело к нескольким серьезным поражениям сирийской армии и «шиитских добровольцев». Достижение консенсуса с Тегераном по поводу судьбы Асада также нельзя назвать простым процессом. Кроме того, Тегеран беспокоит то, что Кремль может считать Иран, скорее, подчиненным, а не равным партнером в сирийском конфликте. Нежелание России встать на сторону Ирана в ее споре с Саудовской Аравией, а также по поводу ситуации в Йемене заставляет иранскую элиту усомниться в приверженности России своим партнерским обязательствам. Для ослабления озабоченности Ирана внутренняя московская пропаганда стала более позитивно относиться к хуситам, к клиентам Ирана, в своем освещении конфликта в Йемене. Однако это еще не то, чего Исламская Республика ожидает от предполагаемого партнера.
Многие ожидали, что кратковременное размещение российских самолетов на иранской авиабазе Шахид Ноже (Shahid Nojeh) улучшит ситуацию. Однако оно лишь продемонстрировало существующие ограничения в области диалога. Грубоватая российская пропаганда, представившая размещение своих самолетов на авиабазе Шахид Ноже только как стратегическое достижение Москвы в этом регионе, а не как результат сотрудничества, лишь укрепил решимость Ирана сделать пребывание российских самолетов на своей территории как можно более коротким.
Новый формат
В этих условиях Кремль был вынужден внести поправки в свою дипломатическую стратегию для сохранения доверия Тегерана. Поэтому Москва попыталась расширить повестку за счет включения таких относящихся к Каспию опросов как стабильность на Южном Кавказе, транспортные коридоры, энергетические ресурсы и трубопроводная инфраструктура. Хотя перечисленные вопросы обсуждались и ранее, впервые после начала сирийского кризиса им было уделено особое внимание.
Перед встречей в Баку интересы постсоветских государств были приоритетом для Москвы в Каспийском регионе. Это наносило ущерб отношениям с Тегераном, власти которого ожидали, что все территориальные вопросы этого региона будут решаться на основе консенсуса, выраженного всеми пятью прибрежными странами.
Однако необходимость совместного использования Каспийского региона заставила эти две страны поддерживать диалог даже в сложные периоды, и поэтому Москва считает, что двухколейный диалог по Каспию и по Сирии будет иметь лучшие шансы, а также покажет Тегерану, что он является равноправным партнером. Россия и Иран больше не игнорируют точки зрения друг друга по целому ряду вопросов, включая присутствие Запада в постсоветских республиках Центральной Азии и Южного Кавказа, торговлю наркотиками, терроризм, трансграничную преступность, замороженный конфликт в Нагорном Карабахе, правовой статус Каспийского моря и существующие препятствия для транскаспийского трубопровода.
Москва также озабочена тем, что Иран или Азербайджан — или оба эти государства — могут присоединиться к энергетическим проектам, подрывающим позиции России на европейском и турецком энергетических рынках. Во время саммита в Баку Путин вновь призвал к более тесному сотрудничеству в области нефти и природного газа. Алиев предложил создать «совместный энергетический коридор», позволив Путину сделать вид, что сотрудничество является не только российской инициативой. Трехсторонний формат также помог России сформулировать план относительно снабжения северных провинций Ирана природным газом через территорию Азербайджана в обмен на иранский сжиженный природный газ, который российские компании получат в Персидском заливе. Подобная сделка позволит Ирану снизить свою зависимость от Туркмении как единственного поставщика природного газа, тогда как российские власти будут уверены в том, что, по крайней мере, некоторое количество иранского газа не дойдет до Европы, а вместо этого будет транспортироваться российскими компаниями на юг и восток Азии.
Сигнал Кремля
Кремль также использовал эти дискуссии как сигнал тем, кто ставит под сомнение право Москвы оказывать влияние в Каспийском регионе и вести диалог с Ираном по поводу Сирии и ядерных вопросов. Бакинский саммит был реакцией на встречу Джона Керри с министрами иностранных дел центрально-азиатских государств, которая состоялась несколькими днями ранее в Вашингтоне. Россия хочет показать, что именно она, а не Соединенные Штаты и не кто-то другой, обладает наиболее значительным влиянием в каспийских делах.
Многие ожидали, что кратковременное размещение российских самолетов на иранской авиабазе Шахид Ноже (Shahid Nojeh) улучшит ситуацию. Однако оно лишь продемонстрировало существующие ограничения в области диалога. Грубоватая российская пропаганда, представившая размещение своих самолетов на авиабазе Шахид Ноже только как стратегическое достижение Москвы в этом регионе, а не как результат сотрудничества, лишь укрепил решимость Ирана сделать пребывание российских самолетов на своей территории как можно более коротким.
Новый формат
В этих условиях Кремль был вынужден внести поправки в свою дипломатическую стратегию для сохранения доверия Тегерана. Поэтому Москва попыталась расширить повестку за счет включения таких относящихся к Каспию опросов как стабильность на Южном Кавказе, транспортные коридоры, энергетические ресурсы и трубопроводная инфраструктура. Хотя перечисленные вопросы обсуждались и ранее, впервые после начала сирийского кризиса им было уделено особое внимание.
Перед встречей в Баку интересы постсоветских государств были приоритетом для Москвы в Каспийском регионе. Это наносило ущерб отношениям с Тегераном, власти которого ожидали, что все территориальные вопросы этого региона будут решаться на основе консенсуса, выраженного всеми пятью прибрежными странами.
Однако необходимость совместного использования Каспийского региона заставила эти две страны поддерживать диалог даже в сложные периоды, и поэтому Москва считает, что двухколейный диалог по Каспию и по Сирии будет иметь лучшие шансы, а также покажет Тегерану, что он является равноправным партнером. Россия и Иран больше не игнорируют точки зрения друг друга по целому ряду вопросов, включая присутствие Запада в постсоветских республиках Центральной Азии и Южного Кавказа, торговлю наркотиками, терроризм, трансграничную преступность, замороженный конфликт в Нагорном Карабахе, правовой статус Каспийского моря и существующие препятствия для транскаспийского трубопровода.
Москва также озабочена тем, что Иран или Азербайджан — или оба эти государства — могут присоединиться к энергетическим проектам, подрывающим позиции России на европейском и турецком энергетических рынках. Во время саммита в Баку Путин вновь призвал к более тесному сотрудничеству в области нефти и природного газа. Алиев предложил создать «совместный энергетический коридор», позволив Путину сделать вид, что сотрудничество является не только российской инициативой. Трехсторонний формат также помог России сформулировать план относительно снабжения северных провинций Ирана природным газом через территорию Азербайджана в обмен на иранский сжиженный природный газ, который российские компании получат в Персидском заливе. Подобная сделка позволит Ирану снизить свою зависимость от Туркмении как единственного поставщика природного газа, тогда как российские власти будут уверены в том, что, по крайней мере, некоторое количество иранского газа не дойдет до Европы, а вместо этого будет транспортироваться российскими компаниями на юг и восток Азии.
Сигнал Кремля
Кремль также использовал эти дискуссии как сигнал тем, кто ставит под сомнение право Москвы оказывать влияние в Каспийском регионе и вести диалог с Ираном по поводу Сирии и ядерных вопросов. Бакинский саммит был реакцией на встречу Джона Керри с министрами иностранных дел центрально-азиатских государств, которая состоялась несколькими днями ранее в Вашингтоне. Россия хочет показать, что именно она, а не Соединенные Штаты и не кто-то другой, обладает наиболее значительным влиянием в каспийских делах.
