Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Хотя уже сентябрь, но август был так насыщен событиями, что трудно противостоять искушению и не заняться их анализом. Разные СМИ, говоря о «марафоне переговоров» президента России Владимира Путина и президентов Ирана, Азербайджана, Турции и Армении, давая оценки этим встречам на высоком уровне, по очевидным причинам забывают уточнить хронологию этих событий и прозвучавших публичных заявлений.
Хотя уже сентябрь, но август был так насыщен событиями, что трудно противостоять искушению и не заняться их анализом. Разные СМИ, говоря о «марафоне переговоров» президента России Владимира Путина и президентов Ирана, Азербайджана, Турции и Армении, давая оценки этим встречам на высоком уровне, по очевидным причинам забывают уточнить хронологию этих событий и прозвучавших публичных заявлений. Например, практически никто не обратил внимание на то, что еще накануне трехсторонней встречи президентов России, Ирана и Азербайджана в Баку, седьмого августа сначала в Апшерон прибыл Хасан Рухани и успел провести двухсторонние переговоры с Ильхамом Алиевым.
Этот фактор нужно считать очень важным в контексте принятого в Баку тремя президентами совместного заявления, содержащихся в его подтекстах и публикациях СМИ формулировок, которые могут отражать характер обсуждений карабахского конфликта в этом трехстороннем формате. Ведь, вряд ли Рухани пропустил бы возможность выразить свое недовольство тем, что в инициированной Азербайджаном апрельской войне военные действия покрывали территории, непосредственно граничащие с Северным Ираном. С опытом иранских «предупреждений» мая-июня 2006 года и зная, как высокопоставленные представители Ирана привыкли выражать свои «опасения» президенту Азербайджана, можно предположить, что при непосредственном контакте Рухани мог прибегнуть в том числе к прямым угрозам. Алиев, в свою очередь, еще с 2006 года точно знает, что угрозы Ирана не пустой звук, кроме того, «перед его глазами» в июле в Ширване, недалеко от границы, звучали взрывы и был практически полностью сожжен крупный оборонительный-промышленный комплекс.
Думаем, анализ всего этого нужно начинать именно с участия Ирана в кое-каких региональных договоренностях, с того, что было сказано и подписано в связи со встречами Путин-Роухани-Алиев, Путин-Эрдоган и Путин-Серж Саргсян. Дело в том, что сразу после окончания переговоров президентов Армении и России министр иностранных дел Ирана Мохаммад Зариф 11-ого августа отправился в Анкару и провел встречу со своим коллегой Мевлутом Чавушоглу с целью, как говорилось в иранских и турецких СМИ, «обсудить вопросы двухстороннего сотрудничества и региональные проблемы». Зариф также встретился с Эрдоганом, но, кроме официальных релизов нет другой информации о его переговорах с президентом Турции. Вместо этого известно, что во время встречи с представителями СМИ Зариф подчеркнул важную роль Ирана, России и Турции на Ближнем Востоке. «Тегеран, Москва и Анакара ключевые игроки региона. Мы должны сотрудничать и всегда находить выходы из сложных ситуаций. Если даже между нашими странами есть противоречия, все они должны быть преодолены путем диалога», — приводит слова министра иностранных дел Ирана англоязычный телеканал Press TV. В свою очередь глава МИД Турции поблагодарил Тегеран за оказанную поддержку турецкому правительству во время неудавшейся попытки переворота. По словам Чавушоглу, «Иран был первой страной, осудившей бунт».
Из этих заявлений Зарифа можно понять к чему стремились Россия и Иран в своей «челночной дипломатии». При этом, понятно, почему никто из России не поехал в Турцию, наоборот, девятого августа Эрдоган сам отправился в Санкт-Петербург. Турция чувствует себя «обязанной» в связи с событиями 15-16-ого июля не только Ирану, но и России. В конце концов, ни Иран, ни Россия не скрывали, что в плане «урегулирования региональных конфликтов» и «антитеррористической борьбы», упомянутых в трехсторонней декларации, для Тегерана и Москвы сирийский конфликт намного важнее ситуации вокруг карабахо-азербайджанского конфликта. Придерживаясь того тезиса, что неприемлема «свобода действий» внерегиональных стран в прикаспийском регионе, в то же время учитывая слова Зарифа, заметно, что Россия и Иран готовы к привлечению Турции, но во что? То, что не сказал, или расплывчато сказал Путин во время встречи с Эрдоганом, то, о чем молчит МИД РФ в ответ на заявления Эрдогана и Чавушоглу относительно Нагорного Карабаха — все это дипломатично, но жестко было сформулировано Зарифом: Тегеран и Москва ожидают сотрудничества Анкары только в Ближнем Востоке, то есть, в Сирии и Ираке, но ни в коем случае, не на Южном Кавказе.
Действительно, разговор Алиева с Путиным и Рухани, а также разговор Путина с Эрдоганом касались также Сирии и борьбы с террористическими организациями, которые по сей день пользуются благосклонностью Турции. А Азербайджан «выделился» тем, что, как известно всему миру, многие группы граждан этой страны участвуют в военных действиях в Ближнем Востоке, а потом эти же боевики спокойно возвращаются в свои дома. А в апреле распространились слухи, что Баку использовал в войне против Карабаха также тех, кто «накопил опыт» во время военных действий в Сирии. В конце концов, стало известно, что «сирийской тематике» коснулись также переговоры Путин-Саргсян, хотя кажется Армения на протяжении всей войны в Сирии никак «себя не проявляла», а сейчас, особенно после нестабильности второй половины июля (от ред. — захват полка ППС вооруженной группировкой в Ереване и многотысячные митинги) и накануне очередной трехсторонней встречи Путин-Саргсян — Алиев, Ереван по логике должен вообще не связываться с Ближним Востоком.
Таким образом, августовская «переговорная трехдневка» президента России с обеих сторон была окружена предварительными и заключительными дипломатическими атаками Ирана, соответственно против Азербайджана и Турции. По нашему мнению, это очерчивает картину реальной заинтересованности Москвы и Тегерана предпринимать предотвращающие шаги в отношении азербайджанской и турецкой сторон. А Карабах, по всей вероятности, интересует Иран и Россию только во вторую очередь, лишь в том плане, что они пытаются предупредить стороны конфликта (в том числе, Армению), что власти Ирана и России решают вопрос снижения напряжения между армянами и азербайджанцами (как и объявил Путин), в конечном счете, проблему недопущения нового всплеска военных действий. Характерно, что за несколько дней до 7-ого августа, начала «марафона переговоров», только СМИ Турции, Армении и Азербайджана поспешили представить предстоящие встречи как «решающий этап» именно для «карабахского урегулирования». При этом, во всех трех странах разные эксперты и политологи, ссылаясь на «кремлевские источники», говорили, как о свершившемся факте, что «Россия предает Армению», «Россия заставит Армению сдать территории, окружающие Нагорный Карабах», «Россия привлекает Турцию для оказания давления на Армению» и так далее, и тому подобное.
Безусловно, странное совпадение мнений. И при том, все в один голос сторонники этих пагубных теорий и «прогнозов» принципиально молчали о том, что кроме гиперактивности России, выделяется также гиперактивность Ирана, Тегеран тоже бьет как по Баку, так и по Анкаре. Например, официальные круги России и Ирана не подчеркивали тему карабахского конфликта, когда публиковали повестку предстоящих переговоров в Баку и Анкаре.
Вместо этого известно, кто ровно за два дня до начала регионального «переговорного марафона» косвенно защищал новейший план Турции и Азербайджана по фактическому разрушению, так называемого, «Минского процесса». Как бы не было странно, это американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Джеймс Уорлик. Здесь есть небольшая предыстория. Относительно недавно в течение своего визита в Баку министр иностранных дел Турции Мевлут Чавушоглу заявил, что 18-ого июля сопредседатели Минской группы ОБСЕ приедут в Анкару для обсуждения карабахского конфликта. Глава МИД Турции также заявил о взаимопонимании с Россией по этому вопросу. Но в дальнейшем якобы по причине неудавшейся попытки военного переворота в Турции и последовавших за этим событий, поездка сопредседателей была отменена. Помню реакцию МИД России (не говорю уже о реакции МИД Армении) — может ли Турция сделать что-то конструктивное? И вот, пятого августа господин Уорлик, в то самое время, когда Путин перед визитом в Баку дал интервью азербайджанскому агентству «Азер Тадж», в беседе с другим азербайджанским агентством АПА заявил, что сопредседатели МГ ОБСЕ «готовы в любой момент посетить Анкару для проведения встречи с высшим руководством Турции», и что он готов «в любой момент» отвезти их (то есть, сопредседателей от России и Франции) в Анкару. Уорлик также отметил, что посредники ждут приглашения для определения конкретных сроков визита: «С целью проведения консультаций относительно мирного урегулирования нагорно-карабахского конфликта мы уже посетили столицы всех стран Минской группы. Мы высоко ценим возможность обмена мнений с высшими должностными лицами Турции и ту поддержку, которую они оказывают для достижения прогресса в переговорном процессе и снижении угрозы насилия».
Это обман. Только так можно назвать те заявления Турции, что Россия «оказывает давление на Армению», и что позиции Анкары и Москвы по карабахскому вопросу совпадают, а также заявление Уорлика относительно готовности сопредседателей МГ ОБСЕ отправится в Анкару. Хотя бы по той причине, что 11-ого августа, то есть, после окончания переговоров Путин-Саргсян, министр иностранных дел РФ предпочел провести телефонный разговор со своим коллегой из Франции, Жан-Марком Эйро, а не с госсекретарем США Джоном Керри. И во время разговора руководители внешнеполитических ведомств России и Франции обратились не только к ситуации на Украине, «нормандской четверке» и Крыму, но также серьезно обсудили конфликты в Сирии и Карабаха. По сути, получается, что в рамках МГ ОБСЕ в мирном посредничестве теневое участие принимает также Турция, в лице господина Уорлика. Наверно это происходит по той причине, что Турция пока от России и Ирана не получает такой ответ на свои обращения, который бы полностью удовлетворял США, саму Турцию и Азербайджан, что активизировались также представители «турецкого лобби» внутри Москвы, при том на уровне как «свободных», так и симпатизирующих властям экспертов и комментаторов.
Конечно, в то же время, нельзя недооценивать тот факт, что вопрос прилегающих к Карабаху территорий, так называемой, зоны безопасности, всегда был и остается объектом интересов и давления, по понятной причине, в основном на армянские стороны. Этот вопрос поднимается также в «Мадридских принципах», вокруг которых продолжают вестись переговоры и консультации по урегулированию карабахского конфликта. По этому поводу, думаю, пора и необходимо напомнить, что те же самые «принципы» впервые были упомянуты в 2006 году тогдашним сопредседателем МГ ОБСЕ от США и будущим послом США в Азербайджане Метью Брайзой во время визита в Баку и Ереван. Там было все: и предварительная сдача территорий зоны безопасности вокруг НКР, и быстрое заселение азербайджанского населения на этих территориях, и фактически самовольное размещение каких-то «международных сил» в зоне конфликта, которым немного позже тот же Брайза попытался предать характер «международной полиции», по примеру действий в Босния-Герцеговине и Косово-Метохии. Как известно, сейчас эти условия являются отдельными пунктами «Мадридских принципов». А в 2009 году Министерство иностранных дел Армении буквально вынудили обсуждать статус «коридора Брчко»… для Бердзор-Лачина. Информированные граждане тогда быстро подняли тревогу, утверждая, что США решили подготовить для Карабаха что-то на подобии «карабахского Дейтона», который, по сути, поставил конец независимости Сербской республике Боснии, и выразили свой протест администрации президента Армении. К стати, когда летом 2006 года США начали усиливать давление на Армению и настаивать на предварительном плане «карабахского Дейтона», именно это стало поводом для ускорения процесса принятия Конституции НКР на референдуме 10 декабря 2006 года. Основной закон НКР в 142-ой статье устанавливает статус всех территорий, в том числе зоны безопасности: «До восстановления целостности государственной территории Нагорно-Карабахской Республики и уточнения границ публичная власть осуществляется на территории, фактически находящейся под юрисдикцией Нагорно-Карабахской Республики». Таким образом, официальный Степанакерт поставил конец вздору про «оккупированные территории», так как переговорный процесс еще продолжается и, как видно, среди сопредседателей МГ ОБСЕ также, тем не менее, пока нет полного консенсуса.
А остальное не так уж и важно, если учитывать, что Ереван отвергает какие либо односторонние уступки, а также выступает против того, чтобы Турции была предоставлена возможность присоединиться к числу стран, имеющих непосредственный доступ к рычагам урегулирования карабахского конфликта. Можно утверждать, что Россия тоже отвергает такой подход, если принимать во внимание заявления Путина в интервью «Азер Тадж», его замечание Алиеву в Баку и публичные заявления после переговоров с Сержем Саргсяном. Кроме этого, она совершенно не изменила свою позицию, известную еще с января 2001года и о том, что карабахский вопрос перешел ей в наследство из истории, от советской империи (косвенный намек на то, что ссылка на историко-правовой принцип на пути урегулирования будет неизбежна), и о том, что для России неприемлемо оказание давления на какую либо из сторон конфликта, и что стороны конфликта сами тоже ищут выход из ситуации, но так, чтобы «не было победителей и проигравших» (еще один косвенный намек на то, что, Москва осознает особенность карабахского фактора и не отождествляет его с Арменией, то есть НКР рано или поздно будет возвращен за стол переговоров, а качестве самостоятельной стороны конфликта). А Россия и «некоторые другие страны МГ ОБСЕ» «могут выступать в качестве гарантов, принимая, если нужно, соответствующие резолюции Совета Безопасности ООН». Телефонный разговор Лаврова и Эйро, по нашему мнению, четко демонстрирует о каких «некоторых других странах идет речь, это точно не США. А заявления Сержа Саргсяна о том, что невозможно решить такой конфликт, апеллируя к ликвидации его последствий, а не причин, и что «суть карабахской проблемы — это борьба народа Карабаха за самоопределение, это неотъемлемое право всех народов в решении этой проблемы, уважение и обеспечение этого права, о чем говорилось как в 2014 году во время переговоров в Сочи, так и сейчас. Тогда говорилось о том, что и Азербайджан, и сопредседатели МГ ОБСЕ должны вернуться к принципам урегулирования, а не пытаться сходу что-то обновить».
Действительно, если, как говорит Путин, уступки должны быть взаимными и «приемлемыми для всех сторон», то сейчас самое время решать саму проблему, как предусматривает 142-ая статья конституции НКР, то есть взяться за «уточнение границ» в регионе.
Из этих заявлений Зарифа можно понять к чему стремились Россия и Иран в своей «челночной дипломатии». При этом, понятно, почему никто из России не поехал в Турцию, наоборот, девятого августа Эрдоган сам отправился в Санкт-Петербург. Турция чувствует себя «обязанной» в связи с событиями 15-16-ого июля не только Ирану, но и России. В конце концов, ни Иран, ни Россия не скрывали, что в плане «урегулирования региональных конфликтов» и «антитеррористической борьбы», упомянутых в трехсторонней декларации, для Тегерана и Москвы сирийский конфликт намного важнее ситуации вокруг карабахо-азербайджанского конфликта. Придерживаясь того тезиса, что неприемлема «свобода действий» внерегиональных стран в прикаспийском регионе, в то же время учитывая слова Зарифа, заметно, что Россия и Иран готовы к привлечению Турции, но во что? То, что не сказал, или расплывчато сказал Путин во время встречи с Эрдоганом, то, о чем молчит МИД РФ в ответ на заявления Эрдогана и Чавушоглу относительно Нагорного Карабаха — все это дипломатично, но жестко было сформулировано Зарифом: Тегеран и Москва ожидают сотрудничества Анкары только в Ближнем Востоке, то есть, в Сирии и Ираке, но ни в коем случае, не на Южном Кавказе.
Действительно, разговор Алиева с Путиным и Рухани, а также разговор Путина с Эрдоганом касались также Сирии и борьбы с террористическими организациями, которые по сей день пользуются благосклонностью Турции. А Азербайджан «выделился» тем, что, как известно всему миру, многие группы граждан этой страны участвуют в военных действиях в Ближнем Востоке, а потом эти же боевики спокойно возвращаются в свои дома. А в апреле распространились слухи, что Баку использовал в войне против Карабаха также тех, кто «накопил опыт» во время военных действий в Сирии. В конце концов, стало известно, что «сирийской тематике» коснулись также переговоры Путин-Саргсян, хотя кажется Армения на протяжении всей войны в Сирии никак «себя не проявляла», а сейчас, особенно после нестабильности второй половины июля (от ред. — захват полка ППС вооруженной группировкой в Ереване и многотысячные митинги) и накануне очередной трехсторонней встречи Путин-Саргсян — Алиев, Ереван по логике должен вообще не связываться с Ближним Востоком.
Таким образом, августовская «переговорная трехдневка» президента России с обеих сторон была окружена предварительными и заключительными дипломатическими атаками Ирана, соответственно против Азербайджана и Турции. По нашему мнению, это очерчивает картину реальной заинтересованности Москвы и Тегерана предпринимать предотвращающие шаги в отношении азербайджанской и турецкой сторон. А Карабах, по всей вероятности, интересует Иран и Россию только во вторую очередь, лишь в том плане, что они пытаются предупредить стороны конфликта (в том числе, Армению), что власти Ирана и России решают вопрос снижения напряжения между армянами и азербайджанцами (как и объявил Путин), в конечном счете, проблему недопущения нового всплеска военных действий. Характерно, что за несколько дней до 7-ого августа, начала «марафона переговоров», только СМИ Турции, Армении и Азербайджана поспешили представить предстоящие встречи как «решающий этап» именно для «карабахского урегулирования». При этом, во всех трех странах разные эксперты и политологи, ссылаясь на «кремлевские источники», говорили, как о свершившемся факте, что «Россия предает Армению», «Россия заставит Армению сдать территории, окружающие Нагорный Карабах», «Россия привлекает Турцию для оказания давления на Армению» и так далее, и тому подобное.
Безусловно, странное совпадение мнений. И при том, все в один голос сторонники этих пагубных теорий и «прогнозов» принципиально молчали о том, что кроме гиперактивности России, выделяется также гиперактивность Ирана, Тегеран тоже бьет как по Баку, так и по Анкаре. Например, официальные круги России и Ирана не подчеркивали тему карабахского конфликта, когда публиковали повестку предстоящих переговоров в Баку и Анкаре.
Вместо этого известно, кто ровно за два дня до начала регионального «переговорного марафона» косвенно защищал новейший план Турции и Азербайджана по фактическому разрушению, так называемого, «Минского процесса». Как бы не было странно, это американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Джеймс Уорлик. Здесь есть небольшая предыстория. Относительно недавно в течение своего визита в Баку министр иностранных дел Турции Мевлут Чавушоглу заявил, что 18-ого июля сопредседатели Минской группы ОБСЕ приедут в Анкару для обсуждения карабахского конфликта. Глава МИД Турции также заявил о взаимопонимании с Россией по этому вопросу. Но в дальнейшем якобы по причине неудавшейся попытки военного переворота в Турции и последовавших за этим событий, поездка сопредседателей была отменена. Помню реакцию МИД России (не говорю уже о реакции МИД Армении) — может ли Турция сделать что-то конструктивное? И вот, пятого августа господин Уорлик, в то самое время, когда Путин перед визитом в Баку дал интервью азербайджанскому агентству «Азер Тадж», в беседе с другим азербайджанским агентством АПА заявил, что сопредседатели МГ ОБСЕ «готовы в любой момент посетить Анкару для проведения встречи с высшим руководством Турции», и что он готов «в любой момент» отвезти их (то есть, сопредседателей от России и Франции) в Анкару. Уорлик также отметил, что посредники ждут приглашения для определения конкретных сроков визита: «С целью проведения консультаций относительно мирного урегулирования нагорно-карабахского конфликта мы уже посетили столицы всех стран Минской группы. Мы высоко ценим возможность обмена мнений с высшими должностными лицами Турции и ту поддержку, которую они оказывают для достижения прогресса в переговорном процессе и снижении угрозы насилия».
Это обман. Только так можно назвать те заявления Турции, что Россия «оказывает давление на Армению», и что позиции Анкары и Москвы по карабахскому вопросу совпадают, а также заявление Уорлика относительно готовности сопредседателей МГ ОБСЕ отправится в Анкару. Хотя бы по той причине, что 11-ого августа, то есть, после окончания переговоров Путин-Саргсян, министр иностранных дел РФ предпочел провести телефонный разговор со своим коллегой из Франции, Жан-Марком Эйро, а не с госсекретарем США Джоном Керри. И во время разговора руководители внешнеполитических ведомств России и Франции обратились не только к ситуации на Украине, «нормандской четверке» и Крыму, но также серьезно обсудили конфликты в Сирии и Карабаха. По сути, получается, что в рамках МГ ОБСЕ в мирном посредничестве теневое участие принимает также Турция, в лице господина Уорлика. Наверно это происходит по той причине, что Турция пока от России и Ирана не получает такой ответ на свои обращения, который бы полностью удовлетворял США, саму Турцию и Азербайджан, что активизировались также представители «турецкого лобби» внутри Москвы, при том на уровне как «свободных», так и симпатизирующих властям экспертов и комментаторов.
Конечно, в то же время, нельзя недооценивать тот факт, что вопрос прилегающих к Карабаху территорий, так называемой, зоны безопасности, всегда был и остается объектом интересов и давления, по понятной причине, в основном на армянские стороны. Этот вопрос поднимается также в «Мадридских принципах», вокруг которых продолжают вестись переговоры и консультации по урегулированию карабахского конфликта. По этому поводу, думаю, пора и необходимо напомнить, что те же самые «принципы» впервые были упомянуты в 2006 году тогдашним сопредседателем МГ ОБСЕ от США и будущим послом США в Азербайджане Метью Брайзой во время визита в Баку и Ереван. Там было все: и предварительная сдача территорий зоны безопасности вокруг НКР, и быстрое заселение азербайджанского населения на этих территориях, и фактически самовольное размещение каких-то «международных сил» в зоне конфликта, которым немного позже тот же Брайза попытался предать характер «международной полиции», по примеру действий в Босния-Герцеговине и Косово-Метохии. Как известно, сейчас эти условия являются отдельными пунктами «Мадридских принципов». А в 2009 году Министерство иностранных дел Армении буквально вынудили обсуждать статус «коридора Брчко»… для Бердзор-Лачина. Информированные граждане тогда быстро подняли тревогу, утверждая, что США решили подготовить для Карабаха что-то на подобии «карабахского Дейтона», который, по сути, поставил конец независимости Сербской республике Боснии, и выразили свой протест администрации президента Армении. К стати, когда летом 2006 года США начали усиливать давление на Армению и настаивать на предварительном плане «карабахского Дейтона», именно это стало поводом для ускорения процесса принятия Конституции НКР на референдуме 10 декабря 2006 года. Основной закон НКР в 142-ой статье устанавливает статус всех территорий, в том числе зоны безопасности: «До восстановления целостности государственной территории Нагорно-Карабахской Республики и уточнения границ публичная власть осуществляется на территории, фактически находящейся под юрисдикцией Нагорно-Карабахской Республики». Таким образом, официальный Степанакерт поставил конец вздору про «оккупированные территории», так как переговорный процесс еще продолжается и, как видно, среди сопредседателей МГ ОБСЕ также, тем не менее, пока нет полного консенсуса.
А остальное не так уж и важно, если учитывать, что Ереван отвергает какие либо односторонние уступки, а также выступает против того, чтобы Турции была предоставлена возможность присоединиться к числу стран, имеющих непосредственный доступ к рычагам урегулирования карабахского конфликта. Можно утверждать, что Россия тоже отвергает такой подход, если принимать во внимание заявления Путина в интервью «Азер Тадж», его замечание Алиеву в Баку и публичные заявления после переговоров с Сержем Саргсяном. Кроме этого, она совершенно не изменила свою позицию, известную еще с января 2001года и о том, что карабахский вопрос перешел ей в наследство из истории, от советской империи (косвенный намек на то, что ссылка на историко-правовой принцип на пути урегулирования будет неизбежна), и о том, что для России неприемлемо оказание давления на какую либо из сторон конфликта, и что стороны конфликта сами тоже ищут выход из ситуации, но так, чтобы «не было победителей и проигравших» (еще один косвенный намек на то, что, Москва осознает особенность карабахского фактора и не отождествляет его с Арменией, то есть НКР рано или поздно будет возвращен за стол переговоров, а качестве самостоятельной стороны конфликта). А Россия и «некоторые другие страны МГ ОБСЕ» «могут выступать в качестве гарантов, принимая, если нужно, соответствующие резолюции Совета Безопасности ООН». Телефонный разговор Лаврова и Эйро, по нашему мнению, четко демонстрирует о каких «некоторых других странах идет речь, это точно не США. А заявления Сержа Саргсяна о том, что невозможно решить такой конфликт, апеллируя к ликвидации его последствий, а не причин, и что «суть карабахской проблемы — это борьба народа Карабаха за самоопределение, это неотъемлемое право всех народов в решении этой проблемы, уважение и обеспечение этого права, о чем говорилось как в 2014 году во время переговоров в Сочи, так и сейчас. Тогда говорилось о том, что и Азербайджан, и сопредседатели МГ ОБСЕ должны вернуться к принципам урегулирования, а не пытаться сходу что-то обновить».
Действительно, если, как говорит Путин, уступки должны быть взаимными и «приемлемыми для всех сторон», то сейчас самое время решать саму проблему, как предусматривает 142-ая статья конституции НКР, то есть взяться за «уточнение границ» в регионе.
