Как государства должны реагировать на проституцию? В этом вопросе присутствует глубоко укоренившееся соперничество — из-за власти, денег и борьбы за равенство. Но сегодня, когда различные организации и сторонники присоединяются к лагерям, дающим прямо противоположные ответы на данный вопрос, игнорировать его становится все труднее. Линии разлома ясны и понятны: признать проституцию в качестве работы или в качестве противоправной деятельности; считать ее совместимой с феминизмом или проявлением неисправимого женоненавистничества. Признать ее или бороться с ней до полного искоренения.
Сегодня набирает вес один политический рецепт, который называют «прогрессивным». Он заключается в полной декриминализации проституции. За эти меры выступают такие организации как ЮНЭЙДС (Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИД), Amnesty International, а также фонд Джорджа Сороса «Открытое общество». Полная декриминализация подразумевает отказ от всех законов, которые конкретно запрещают проституцию и получение прибыли от нее третьими сторонами. Основные усилия в данном направлении по принципу неограниченной свободы предпринимательства прилагает группа Global Network of Sex Work Projects, или NSWP (Глобальная сеть проектов секс-работы), на чью поддержку ссылается Amnesty International в проекте своей концепции о проституции. Ее вице-президента Алехандру Гил (Alejandra Gil) в прошлом году приговорили к 15 годам лишения свободы за торговлю сексуальными услугами. В качестве обоснования таких правил Global Network of Sex Work Projects приводит довод о том, что платный секс это обычная работа по обслуживанию, и что лучший способ обеспечить безопасность причастных к такой работе — оставить проституцию в покое, предоставив ее самой себе.
В ходе дискуссий на тему законов о проституции часто проводят различие между «полной декриминализацией» и «легализацией», причем последнюю Global Network of Sex Work Projects определяет следующим образом: «Принятие законов, нацеленных на введение государственного регулирования и контроля над секс-работой». Организация решительно отвергает такую легализацию, выступая против «всех форм криминализации и прочих мер правового подавления секс-работы», а также против любых ограничений на то, «как, где и когда проводится секс-работа». Новую Зеландию довольно часто приводят в качестве примера страны, где полностью декриминализована проституция. О ней неоднократно вспоминает фонд «Открытое общество» в своем докладе «Десять причин для декриминализации секс-работы» (2012 г.). Однако стоит отметить, что Новая Зеландия на самом деле не соответствует критериям полностью декриминализованного режима проституции. Там местные власти могут накладывать ограничения на рекламу проституции, на места размещения борделей. А женщины, торгующие своим телом, считаются нарушившими закон в том случае, если они не придерживаются правил безопасного секса.
Важнейший момент здесь заключается в том, что какие бы ярлыки мы ни наклеивали, у легализованного и декриминализованного режима проституции есть некие общие базовые характеристики, которые требуют задать следующий вопрос: понимают ли в полной мере сторонники полной декриминализации торговли сексом во имя прав человека то, к чему они призывают? Например, осознают ли они, что бордели станут вполне законными предприятиями?
В Новой Зеландии, которая в 2003 году утвердила так называемый декриминализованный режим проституции, борделям, где сексом за деньги занимаются четыре и менее человек, не нужно даже получать лицензию перед открытием. Содержателям борделей с большим количеством «персонала» приходится получать сертификаты. Но из-за политики невмешательства, за которую ратуют сторонники полной декриминализации, там отсутствует система постоянных инспекций. В 2008 году по указанию правительства в стране провели обзор законов о проституции, в котором отмечается, как одна владелица борделя пожаловалась на то, что получить лицензию слишком легко и просто. «Я утратила веру в систему. Раньше я продавала машины, и там получить лицензию было по-настоящему трудно. А здесь — никакой подготовки, никаких вопросов, никаких проверок знаний. Зачем?» — сказала она.
Смысл введения Закона о реформе проституции в Новой Зеландии в 2003 году якобы заключался в том, чтобы «содействовать повышению благосостояния, обеспечивать гигиену труда и безопасность работниц секс-индустрии». Его сторонникам удалось убедить парламент в том, что добиться этого можно прежде всего за счет узаконивания борделей, введения для них минимальных правил сертификации и проведения минимального количества проверок. Но в официальном обзоре этого закона от 2008 года подчеркивается лишь то, что данные предположения были абсолютно абсурдны и нелепы. В ходе опроса работниц, предоставляющих сексуальные услуги за деньги, выяснилось следующее: за предыдущие 12 месяцев 38% из них «чувствовали, что им приходится принимать клиента вопреки своему желанию». Кроме того, за прошлый год 5% уличных проституток и 3% тех, кто работает в борделях, были изнасилованы своими клиентами. Вывод авторов обзора был таков: «В целом, те бордели, которые хорошо и справедливо относились к своим работницам до принятия Закона о реформе проституции, продолжали относиться к ним так же и после его принятия. А те, в которых существовала несправедливая управленческая практика, сохранили ее по сей день».
Когда Нидерланды узаконили проституцию, были попытки контролировать выполнение правил лицензирования борделей. Но исследователи из Амстердамского свободного университета недавно провели свой анализ и пришли к такому заключению: «Проверка владельцев борделей и контроль соответствия условиям лицензирования не создают тот уровень прозрачности, который позволяет изобличать торговлю с целью сексуальной эксплуатации». На самом деле, все как раз наоборот: «Меры регулирования скрыли легализованный сектор от пытливых взоров системы уголовной юстиции». И еще: «За узаконенным фасадом легализованного сектора проституции по-прежнему процветает торговля людьми. Порой бордели функционируют даже как узаконенные точки по торговле жертвами сексуальной эксплуатации». Более того, выборочный анализ 150 стран показал, что потоки незаконного трафика в торговле сексуальными услугами больше в тех странах, где проституция узаконена. А исследователи, ограничившие свой анализ странами Европы, пришли к следующему заключению: «Послабления в законах о проституции повышают прибыльность торговли людьми при их ввозе в страну».
В 2012 году пара владеющих борделями миллионеров в Новой Зеландии решила вывести свои законные предприятия на совершенно новый уровень прозрачности (и прибыльности), получив от властей разрешение на открытие многоэтажного «суперборделя». Через какое-то время они решили отказаться от своих планов (согласно имеющейся информации, помешал спор с конкурентом из-за лицензии на продажу алкоголя). Но немецких владельцев борделей не смогло остановить ничто. Когда в 2002 году там была легализована проституция, свои двери открыла целая сеть так называемых мега-борделей. Один из них носит название Paradise и работает в Штутгарте. На его строительство ушло шесть миллионов евро, а всего в заведении 31 приватный номер. Во время открытия другого штутгартского борделя под названием Pussy Club была организована промо-акция по фиксированным ценам. Заведение предлагало клиентам «секс со всеми женщинами так долго, как вы пожелаете, так часто, как вы хотите, и таким способом, каким вам понравится». Der Spiegel сообщала, что после посещения борделя «клиенты писали в чатах о неудовлетворительном обслуживании и жаловались, что после нескольких часов работы женщины были уже не в той форме».
NSWP не нравится слово «сутенер». Она предпочитает называть выполняющих такие функции людей «менеджерами», «третьей стороной» или просто «секс-работниками». Глобальная сеть проектов секс-работы заявляет, что признание сексуальных услуг работой она считает одной из главных своих ценностей. Позиционируя проституцию в качестве вполне безобидной потребительской сделки, эта сеть называет роль менеджера-сутенера такой же легитимной, как и в любой другой торговой отрасли.
Правительства Нидерландов и Германии на самом деле не согласились с аргументом о том, что сутенеры это менеджеры, когда отменяли полный запрет на проституцию в 2000 и 2002 годах, соответственно. Согласно данным анализа федерального правительства Германии, за такими действиями стояло желание «уменьшить зависимость женщин от сутенеров». Доводы были такие. Легализовав проституцию и введя для нее регулирующие правила, власти дадут борделям возможность заключать трудовые договоры, в связи с чем отпадет потребность в сутенерах, и полный запрет уже будет не нужен. Но этого не произошло. Проведенный в 2007 году официальный анализ последствий от введения закона показал «отсутствие твердых свидетельств того, что пролилось больше света на теневой мир проституции, хотя после введения послаблений и положений о ее легализации на это надеялись очень многие». В материалах анализа также отмечается «отсутствие надежных указаний на снижение преступности после введения закона о проституции».
Не появились и широко разрекламированные трудовые договоры борделей с женщинами, хотя они якобы должны были щедрым ливнем вылить на них права и меры защиты. Анализ показал, что такие трудовые договоры есть лишь у 1% проституток, и только 6% хотят его заключить. Говоря о причинах своего нежелания заключать такой договор, женщины отмечали, что владельцы борделей обретут власть над ними, а также нарушат их анонимность.
Несмотря на попытки переквалифицировать сутенеров в «менеджеров», сутенерство является не чем иным, как коммерческой сексуальной эксплуатацией.
Как и в Германии, решение Голландии отказаться от запрета на сутенерство представили в качестве попытки «реорганизовать сектор проституции и очистить его от преступных периферийных проявлений». Прошло семь лет, правительство провело анализ и сделало вывод о том, что сутенерство по-прежнему «является широко распространенным явлением и не идет на убыль». На самом деле, «подавляющее большинство» женщин, работающих в Амстердаме в знаменитых окнах борделей, действуют в упряжке с сутенерами, или так называемыми бойфрендами«.
Несмотря на попытки организаций типа NSWP переквалифицировать сутенеров в «менеджеров», сутенерство по-прежнему является коммерческой сексуальной эксплуатацией или своеобразной формой жестокого обращения, характерной чертой которой является принуждение и контроль. Попытки ослабить сутенерство за счет снятия запретов на него наряду с выдачей лицензий борделям «предосудительно наивны», как выразился один член городского управления Амстердама, говоря о решении своей страны легализовать проституцию.
Один из больших мифов по поводу полной декриминализации и легализации проституции, согласно которому сексуальные услуги следует считать вполне законной составной частью экономики, заключается в том, что торгующих своим телом женщин уже нельзя считать правонарушительницами из-за их занятия. Но когда закон признает людей, которым платят за секс, работниками, а не жертвами сексуальной эксплуатации, он помещает их в правовые рамки, где есть свои «можно» и «нельзя», то есть, права и обязанности.
Что это означает на практике? В Новой Зеландии это значит, что проститутки нарушают закон, если они не придерживаются правил безопасного секса. Максимальным наказанием за такое правонарушение является штраф в размере двух тысяч новозеландских долларов. Здесь есть еще один исключительно важный момент. Если бордель не заключил с женщиной трудовой договор, ее относят к категории независимого подрядчика, и она несет серьезные обязанности в соответствии с законом о здоровье и безопасности. Как отмечает комитет, созданный в Новой Зеландии в 2008 году для оценки норм и правил проституции, невыполнение таких обязанностей может иметь для женщины «серьезные финансовые последствия». Будучи подрядчиком, а не работником, она берет на себя дополнительные обязательства в соответствии с налоговым законодательством, но при этом лишается права на такие социальные льготы как больничный лист и права на судебные действия в случае причинения ущерба личности.
Поскольку «независимый подрядчик» вынужден платить штрафы и нести иные расходы, женщины рано или поздно все равно возвращаются в бордели.
И это не гипотетический сценарий. Когда новозеландский комитет оценивал последствия Закона о реформе проституции, он выяснил, что женщин в борделях относят к подрядчикам, а не к работникам в соответствии со стандартной практикой. Похожая картина сложилась в Германии, где в результате исследований удалось выяснить, что женщины, на законных основаниях занимающиеся проституцией, практически никогда не регистрируются в органах социального страхования. Некоторые страховщики даже не хотят давать им страховку, говоря о «негативной оценке рисков, связанных с занятием проституцией».
В 2014 году я посетила кафе La Strada, оказывающем поддержку женщинам, которые занимаются в Германии проституцией. Расположено оно в самом центре штутгартского района красных фонарей. Это кафе является своеобразным приютом, позволяющим отдохнуть от борделя. Приходящие туда женщины могут получить многое, от еды до совета о том, как отказаться от занятий проституцией. Но в тот вечер, когда я пришла в La Strada, женщины там не задерживались. Владелица кафе Сабин Констабель (Sabine Constabel) сказала мне: «Сегодня все они пришли ненадолго, чтобы перекусить, после чего немедленно покидают кафе. Просто сегодня у них нет времени». Почему? «Всех их оштрафовали, потому что они занимаются проституцией на улице».
Как и в Новой Зеландии, на проституцию могут распространяться различные местные ограничения и запреты. В Штутгарте женщину, занимающуюся проституцией на улице, могут оштрафовать на максимальную сумму три тысячи евро, и даже посадить в тюрьму. Констабель объяснила мне, что в таких обстоятельствах, когда надо платить штраф, а также оплачивать другие расходы «независимого подрядчика», женщины просто не могут себе позволить надолго уходить из борделя. «Им надо как минимум заработать на аренду комнаты», — сказала она.
Полностью декриминализованная и узаконенная проституция не предназначена для того, чтобы покончить с практикой, когда мужчины платят за доступ к телу женщины и сексуальные отношения с ней. Когда Германия легализовала бордели и сутенерство, саму проституцию воспринимали как «нечто данное», говорится в анализе федерального правительства. Аналогичным образом, новозеландский комитет по оценке закона о проституции назвал свой так называемый декриминализованный режим отражением «прагматических настроений», когда признается, что даже если кое-кто считает проституцию нежелательным явлением, она все равно сохранится с учетом спроса на нее у мужчин, желающих получить секс за деньги«. Но такой фатализм безоснователен. Спрос не является чем-то неизбежным.
В 2009 году организация по исследованию противоправного обращения с детьми и женщинами, работающая при Лондонском университете Метрополитен, провела исследование среди мужчин, которые платят за секс, и пришла к следующему выводу: «Законность способствует нормализации, которая в свою очередь усиливает вероятность платы за секс». В результате анализа законов о проституции в девяти странах удалось выяснить, что когда режим проституции легализуется и ничем не регулируется, торговля телом растет.
Платящие за секс мужчины не просто беспомощно реагируют на свои сексуальные позывы, которые они не в силах сдержать. Проституция не является для них «последним средством». Университетский колледж Лондона в 2014 году провел опрос шести тысяч мужчин в Британии и выяснил, что чаще всего за секс платят молодые и образованные профессионалы, у которых много партнеров по сексу.
Когда я проводила интервью с покупателями сексуальных услуг, собирая материал для своей книги Pimp State (Государство сутенеров), мне удалось выяснить, что этих людей объединяет чувство того, что они обладают определенным правом — правом на платный доступ к женским телам для секса. При этом они овеществляют женщин, и ими движет пренебрежительное отношение к ним. Одна из опрошенных мною женщин по имени Кристал, которая начала заниматься проституцией по требованию своего бойфренда, ставшего для нее сутенером, по сути дела сказала мне то же самое: «Они знают, что им это сойдет с рук, что они останутся в тени, а если кого-то и будут осуждать, то непременно женщину».
Легализация или полная декриминализация торговли сексом создает благоприятную среду для коммерческой сексуальной эксплуатации.
Но есть и правовые рамки, которые призваны привлечь внимание к покупателям сексуальных услуг и призвать их к ответу. Скандинавская модель закона о покупателях сексуальных услуг нацелена на сдерживание спроса. Она признает, что плата за секс является сексуальной эксплуатацией, а не законной потребительской деятельностью. В такой модели есть три элемента. Она заносит в число уголовно наказуемых деяний плату за секс, она декриминализует продажу сексуальных услуг, и она оказывает поддержку и услуги тем, кто подвергается эксплуатации посредством проституции, но желает отказаться от нее. Нацеливаясь на спрос и поддерживая тех, кто подвергается сексуальной эксплуатации, эта модель отвергает характерный для сторонников полной декриминализации фатализм и признает, что государство обязано бороться с коммерческой сексуальной эксплуатацией, а не регулировать ее.
Впервые такую модель приняла Швеция в 1999 году. Сегодня ею пользуются три из четырех стран с самыми высокими рейтингами гендерного равенства. Последней такую модель узаконила Франция. Ирландия тоже всерьез задумалась о том, чтобы последовать этому примеру. И на это у них имеются серьезные основания: есть убедительные свидетельства того, что закон о покупателях сексуальных услуг (скандинавская модель) сыграл важнейшую роль в успешной работе по снижению спроса, по изменению отношения в обществе и по сдерживанию торговцев сексом.
Дайан Мартин (Diane Martin), которая в юном возрасте подвергалась сексуальной эксплуатации, занимаясь проституцией, хочет, чтобы этот закон был принят и в других странах. Мартин занималась, как она иронически выражается, «элитной проституцией», однако резко опровергает предположение о том, что это каким-то образом обеспечивало ей безопасность. Она говорит: «Если ты живешь в шикарном пентхаусе, боль от изнасилования или от укусов на лице из-за этого не ослабевает».
Отказавшись от занятий проституцией, Мартин вот уже почти двадцать лет помогает другим женщинам сделать то же самое. Она очень четко и ясно говорит о том, почему так важно освободить от уголовного наказания тех, кто продает сексуальные услуги, и подвергнуть ему тех, кто эти услуги покупает: «Мы должны создать самую неблагоприятную среду в социальном и правовом поле для тех, кто продает тела женщин, руководит ими, эксплуатирует их, получает финансовую выгоду от такой продажи, а также платит за секс… Это тот спрос, который подпитывает эксплуатацию».
Многочисленные факты указывают на то, что легализация и полная декриминализация торговли сексом отнюдь не создает неблагоприятную среду, за которую ратует Мартин, а способствует коммерческой сексуальной эксплуатации. Когда люди призывают к полной декриминализации проституции, они настаивают на введении правовых механизмов, которые никоим образом не предотвращают вред, сопутствующий проституции. Это сутенерство и торговля людьми. Они настаивают на таком подходе, в котором нет даже малейшей попытки устранить изначальный вред от проституции. Причина в том, что когда мужчина платит за секс, это считается вполне законным поведением потребителя и воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Они требуют, чтобы государства подняли вверх руки и капитулировали, признав коммерческую сексуальную эксплуатацию неизбежной чертой общества.
Но мы можем добиться большего.
