«Агрессия России на Украине — это такой большой вызов, что мы должны оставаться сильными и едиными. Мы надеемся, что предприниматели, пострадавшие от российских ответных санкций, найдут новые рынки сбыта», — подчеркнул в интервью LA координатор политики санкций Госдепартамента США Даниэл Фрид. В свое время он был консулом США в Санкт-Петербурге и впервые посетил Латвию еще во время оккупации — в 1980 году.
Latvijas avīze: Считаете ли вы санкции США против России соразмерными и эффективными?
Даниэл Фрид: Да и да! На Украине на карту поставлены основные ценности — права государств после холодной войны жить в свободной и суверенной Европе. Россия бросила вызов этим основам и порядку, напав на своего соседа, незаконно аннексировав украинские территории и ввязавшись в агрессивную войну, которая стала первым действием такого рода с 1945 года. Санкции эффективны по двум причинам. Во-первых, ситуация могла быть хуже, если бы Запад не ответил сопротивлением на агрессию путем санкций — российская военная агрессия была бы еще интенсивнее, произошло бы нападение на Мариуполь, была бы предпринята попытка создать доступ в Крым с территории Украины. Возможно, что-то произошло бы в Одессе. Но Россия столкнулась с сопротивлением. Сопротивление Запада было большим, чем ожидала Россия, и за это Европейский союз заслуживает огромной благодарности. Спасибо Латвии за то, что она выступила за санкции, а также всем 28 странам-членам ЕС за то, что они вместе с нами ввели санкции против России. Это продемонстрировало, что мы едины. Цель санкций — поддержать Минские соглашения. США поддерживают также Францию и Германию в их дипломатических усилиях в Минском процессе, в особенности в отношении Донбасса. Цель санкций — повлиять на Россию, с тем чтобы она искала дипломатическое решение. Это часть политики, а не наказание. Мы надеемся отменить санкции, когда Минские соглашения будут полностью выполнены.
Я занимаю в Госдепартаменте США должность, которая предусматривает задачи по координированию политики санкций. На разработку программы санкций против России потребовалось много работы — это самая большая часть санкций, если принять во внимание объем российской экономики. Большую часть своей карьеры я провел, занимаясь вопросами России. В Латвии я впервые побывал еще в период оккупации — в 1980 году, тогда я работал консулом США в Санкт-Петербурге. Позже сферой моей деятельности стала среда безопасности после холодной войны. Эти вопросы много значат для меня лично. Для меня большая честь посетить Латвию вскоре после визита вице-президента США Джо Байдена, который состоялся 23 августа — в годовщину пакта Молотова-Риббентропа.
— Как по-вашему, оказали ли санкции влияние на политику России? Кажется, что они даже помогли режиму Путина консолидироваться?
— Прежде всего, санкции удержали русских от того, чтобы сделать что-то еще худшее. Второе — санкции заставили их думать, что Минские
— Недавно мэр Риги Нил Ушаков встречался с вице-премьером России Аркадием Дворковичем и говорил об отмене санкций. О бизнес-связях с Россией вели речь также три министра от входящего в правительство Союза зеленых и крестьян. В Европе тоже есть государства и политики, которые ищут обходные пути, чтобы говорить с Россией о бизнесе. Как вы оцениваете эту тенденцию?
— В Европе существует широкий спектр мнений. Работает бизнес-лобби, которое выступает за отмену санкций и занимается популяризацией этой идеи. Это факт. И в с США есть компании, которые оказывают на нас давление и говорят об отмене санкций. Однако агрессия России — это такой большой вызов, что мы должны оставаться сильными и едиными. Мы надеемся, что предприниматели, пострадавшие от российских ответных санкций, найдут новые рынки сбыта. Это возможно, что доказал случай с грузинскими винами, которые Россия не пускала на свой рынок. Но они нашли новые рынки сбыта, улучшилось качество. Продается больше грузинских вин на рынке США. Это требует усилий, но, как видим, они окупаются. Мы надеемся, что Россия согласится реализовать Минские соглашения, и тогда будет возможно отменить часть санкций. Санкции в отношении Крыма мы оставим до момента его деоккупации.
— Бытуют оценки, что Россия оказалась в экономическом кризисе не из-за санкций, а из-за резкого падения цен на нефть. Если нефть снова станет дороже, то России этого, возможно, будет достаточно.
— В основном этот тезис верен. Спад российской экономики обусловлен также падением цен на нефть и газ. Европейские предприниматели должны осознавать, что Россия зависит от цен на нефть и газ, потому что она не реформировала свою экономику. Если бы Россия была успешной экономикой, то она не нападала бы на соседние территории. Санкции подействовали сильнее, потому что в мире были низкие цены на нефть. Мы ввели финансовые санкции, чтобы не было возможности накопить капитал, установили ограничения в отношении нефтяных и газовых компаний, были также санкции против военных предприятий. Мы направили давление санкций на те сферы, которые наиболее чувствительны для политической среды России.
— Но президент России Владимир Путин придает санкциям идеологическую роль: мол, Запад пытается причинить нам вред, а мы будем сильными и переживем это.
— Такая политическая риторика, разумеется, существует, но мы не должны принимать ее во внимание. У нас есть основание верить, что давление санкций ощутимо — русские понимают изоляцию и то, что их экономика терпит убытки. Они могут выступать с самоуверенными утверждениями, но они не глупцы. Русские — умные люди, и они осознают нынешнюю реальность.
— Ваш прогноз — когда закончится политика санкций Запада и ответных санкций России?
— Это зависит от России. Мы не начинали проблемы на Украине. Русские должны принять решение, выполнять ли им свои обязательства по Украине — если это будет сделано, то отношения могут улучшиться. Большим шагом Запада были принятые на варшавском саммите НАТО решения. И визит Байдена в Латвию продемонстрировал, насколько важным для США является 5-й параграф договора НАТО. Решения саммита и визит вице-президента США в страны Балтии — это хороший сигнал России о том, что мы серьезно воспринимаем происходящее. Запад не слабый, как думала Россия, и демократии не декадентские. Мы считаем, что у диктатур и авторитарных государств нет будущего, что это элемент реакционного прошлого. Возможно, Россия сделает правильные выводы, она не должна следовать худшим традициям своей истории. У русских есть хорошие возможности сотрудничать, и это можно делать во многих сферах. Однако это в первую очередь зависит от самой России — предпримет ли она правильные шаги. Мне не очень нравится полагаться на прогнозы. Всегда опасно смотреть на историю как на прямолинейный процесс. В 1980 году, когда я впервые приехал в Латвию, наверное, можно было прогнозировать, что Латвия всегда будет оккупированным государством — так называемой Латвийской ССР. Но вы обрели независимость, и сейчас независимость Латвии длится дольше, чем в межвоенный период. Хорошо, что США все те годы придерживались политики непризнания оккупации. В контексте России нам не следует полагать, что нынешние тенденции развития сохранятся. Они могут измениться, в особенности, если мы будем полны решимости.
