В газетах написали, что в городе Воронеже молодые родители назвали своего сына Сталиным — в честь отца всего советского народа. Выбор, надо сказать, довольно понятный: ведь Сталин остается самым любимым историческим деятелем для большинства россиян. Даже удивительно, что псевдоним вождя советского народа так редок в народе.
Родившийся в середине прошлого века, я помню, как молодые женщины, в начале 1930-х названные в честь живого еще тогда вождя Сталинами, после разоблачения так называемого культа личности меняли имя и становились Линами и Алинами. В паспорте-то не у всякой руки доходили менять, а в обиходе не хотелось. Или вот была у меня добрая коллега, которую родители в память о Розе Люксембург назвали Розой. Но тут грянула борьба с так называемым космополитизмом, а все ведь в совке знали, что Роза — имя еврейское, вот и пришлось моей коллеге, опять-таки, только в обиходе, переименоваться в Галину: иначе, несмотря на то, что и по паспорту она была русской, и, так сказать, по существу, не видать бы ей рабочего места в суровом 1950 году.
Сейчас-то легко говорить, что родители, дескать, проявили слабое историческое чутье. Не подумал папаша, что сейчас я — орел, и на меня, может, с завистью смотрят бездетные коллеги, что я реинкарнацию самого товарища Сталина дома воспитываю; но кто знает, что у нас случится в будущем. В самом деле, даже тогда — в 30-40-х гг. ХХ века — за два-три десятилетия сколько и каких переворотов случилось в жизни и в сознании.
В том числе, конечно, и некоторые имена — как корова языком слизнула. Как мало было в советское время Анастасий — не дай бог, княжну заподозрят! Чуть больше Александр, но тоже ведь опасно — а вдруг в память об императрице? Разве что после фильма «Москва слезам не верит» зашевелилось что-то в теле народном, и вот стало и можно, и хорошо. А в 2010-х годах преподаватели школ и вузов чешут репу, как кого называть: в одном классе 5 Анастасий и столько же Даш. Казалось бы, на выбор столько имен. Но выбирают, гонясь за текущей модой.
И вот — товарищ Сталин прибыл на побывку в наши ономатетические угодья. Справедливости ради, в том же Воронеже в этом году родился мальчик, которого назвали двойным именем Цезарь-Антуан, и это, конечно, отражает не только плюрализм общественных настроений, но и некоторую все же открытость нашего человека веяниям с Запада. Пусть и не очень массовую: на 390 Анастасий и 360 Полин в Воронеже приходится 395 Викторий, 13 Агат, одна Анна-Джулия и еще одна Фелиция.
Стало быть, с одной стороны, и выбор есть, и право на экзотику за людьми сохраняется в полной мере: на одного Сталина в Воронеже приходится в 2016 году 521 Артем и 445 Иванов. Пусть кому-то и покажется это имя ложкой дегтя в бочке меда, собранного народными пчелами. Но и из воронежского Сталина вырастет отличный парень, переименуется, например, в Степана, и все будет хорошо. К тому же и имя Владимир, если вы понимаете, на что я намекаю, удивительным образом теряет популярность: за минувший год в Москве, судя по официальной статистике, с 12 места сползло на 16.
В Москве и по части экзотики ничуть не слабее, чем в Воронеже! Судя по данным правительства Москвы, у нас за младенцев взялись пришельцы даже и не с Запада, а с далеких звезд: в 2014 одного мальчика назвали Севастополем и еще одну девочку — Византией. Положа руку на сердце, это ведь и в самом деле просто красиво.
А в 2010 список редких имен и вовсе потрясающий: Архип-Урал, Еремей Покровитель, Кит, Лука-Счастье Саммерсет Оушен (это одно имя), Мононо Никита, Огнеслав. В нулевые же годы счастливые родители добавляли к именам девочек чудесное слово Принцесса.
Во всех этих новостях с полей — много отрадного. Во-первых, конечно, новая покладистость ЗАГСов. Никто не лезет в бутылку: хочешь Алису-Нефертити — получаешь Алису-Нефертити.
Во-вторых, начинает явственно ощущаться, что коллективная мысль и коллективное чувство большого народного тела начали прорастать в наших политических угодьях до самого кремлевского неба. Новоназначенная 9 сентября 2016 года на вакантное место детского омбудсмена России многодетная мать и психолог Анна Кузнецова хорошо разбирается в мифологии и верит в Телегонию.
Кто не в курсе, первым специалистом в этой науке был царь Итаки Одиссей. Он знал от доктора, что у него неважная наследственность и нужно избегать собственных сыновей: врач-прорицатель сказал царю, что тот падет от руки сына, который к тому же возьмет в жены вдову Одиссея. Услышав это, царь сбежал от Пенелопы, беременной Телемахом (имя это означает примерно «рожденный, когда папаша воюет в дальних краях») и двадцать лет болтался по Восточному Средиземноморью. Однако, задержавшись после Троянской войны у волшебницы Цирцеи, Одиссей стал отцом нового сына, которого и назвали, словно в честь почитаемой нашей омбудсвумен науки, Телегоном. Имя это примерно означает «Рожденный, когда папаши уж и след простыл». Когда Телегон подрос, Одиссей снова вынужден был бежать и тайком вернулся на Итаку. И все-таки наследственность погубила Одиссея: оба его сына переженились на матерях друг друга — Телемах на Цирцее, а Телегон — на Пенелопе. Телегон же, прибыв в поисках беглого папаши на Итаку, не узнал в сварливом старикашке Одиссея и заколол того копьем.
Так и возникла великая, но и опасная наука Телегония: называя детей, как тебе кажется, говорящими именами, ты принимаешь за них решение, которое может вернуться к тебе бумерангом.
