В небольшом австрийском городке Никельсдорф задергивают шторы и не хотят говорить о беженцах, которые в последние годы переходили через границу из Венгрии как раз в этом месте. Люди боятся новой волны беженцев. Во всю идет сооружение забора на границе между двумя странами ЕС.
«Вон тот контейнер, — говорит бургомистр Герхард Цапфль (Gerhard Zapfl) и показывает на очень длинный серый павильон, который хорошо подошел бы для лагеря для заключенных. — Он для беженцев, которые могут просить убежища. А второй, — он указывает на похожий контейнер, — для тех, которых должны отправить назад.» В обоих павильонах на окнах решетки.
Мы идем под жгучим солнцем по покрытой бетоном площадке, которую хотят переделать в большой центр приема беженцев на австрийской стороне границы с Венгрией. Между павильонами стоят модули забора высотой более двух метров, которые должны быть собраны.
Герхард Цапфль, энергичный и по большей части веселый человек в рубашке с короткими рукавами, является бургомистром маленького австрийского городка Никельсдорф, расположенного в нескольких сотнях метров отсюда. Он знаком позвал нас пройти в один из контейнеров.
Мы проходим по коридору, открываем дверь в одну из комнат, плотно заставленную койками. Еще не использованными. Все здесь свидетельствует о стремлении избежать неприятностей в будущем. Неизбежных неприятностей, как мы понимаем, глядя на бургомистра.
Когда мы стояли в тесной спальне, он в первый раз замолчал на мгновение.
Мы спросили, похоже ли все это на Европу, в которой он, согласно своим представлениям, мог бы жить.
Он напряженно улыбнулся и сказал с нажимом: «Rædsel!» (Загадка!). Потом повел нас дальше по коридору и попытался сказать что-то в защиту этого лагеря по сравнению с другими лагерями в европейской истории: «По крайней мере, здесь везде есть кондиционеры…» — говорит он.
Герхард Цапфль на самом деле не гордится этим сооружением
Но что только не сделают, чтобы оградить себя от повторения того, что произошло здесь в прошлом году, когда примерно 300.000 беженцев в течение нескольких месяцев прошли через этот пограничный переход треугольника ЕС, где Словакия, Австрия и Венгрия встречаются друг с другом, место, где железная дорога, шоссе и местная дорога пересекают границу по маршруту между Веной и Будапештом.
Они пожрали, попили и исчезли
Все дышало спокойствием, когда мы в автофургоне для путешествий катились по широкой улице Никельсдорфа. Ни одного беженца. И вообще на улице лишь несколько человек.
Мы припарковались наискосок от кондитерской «Нагльрайтер» и уселись снаружи за чашкой кофе. Сразу же на обочине около нас остановился небольшой военный автомобиль. Машина, построенная, чтобы грохотать по полям и неровной местности. В небольшом открытом багажнике лежала пара свернутых подстилок.
Больше ничего не говорило о том, что маленький четырехугольник применялся для пойманных беженцев. Два пограничника остановились, чтобы ненадолго отдохнуть и выпить кофе.
Старший из них, плотный и приземистый, согласно своему положению, получил кофе первым и грузно уселся за столом рядом с нашим. Он купил солидное пирожное, чья розовая глазированная поверхность резко контрастировала с его зеленой военной униформой.
«Нет, сегодня мы не видели беженцев. Они приходят в основном вечером и ночью», — мрачно сказал солдат, когда мы спросили о результатах нынешнего патрулирования.
«Теперь они все — экономические беженцы. Заявляют, что они из Сирии, но они не сирийцы. Почти всех их забирают в полицию и высылают назад», — добавил он недовольно, концентрируя внимание на своем пирожном.
Больше было нечего сказать на эту тему, которая уже год волнует все население Никельсдорфа, состоящего из 1 700 человек.
Вдоль главной улицы ставни опущены на многих окнах. Лишь на некоторых окнах они открыты, видимо, обитатели этих домов хотели посмотреть на отдельные группы беженцев, которые по словам любезной продавщицы кондитерской, каждый день торопливо проходят по улицам.
Хозяйка небольшого ресторанчика у дороги «Дорфвирт» была гораздо менее любезна.
«Вы спрашиваете, что ЕС означает для меня? Оглянитесь! Пустой зал ресторана», — вырвалось у фрау Вайс (Weisz).
Спустя пару часов после подачи пиццы, сосисок и венского шницеля, шириной почти от стены до стены, она уселась в зале ресторанчика, украшенного рогами и чучелами фазанов, развернула газету и явно не хотела, чтобы ей мешали. И особенно вопросами о ЕС. Или беженцах.
«Они шли потоком через поселок в прошлом году. Такое впечатление, будто они входили в ресторан как в реку, жрали, пили и исчезали. Это была осада. Но нам действительно уже надоело говорить на эту тему», — сказала фрау Вайс, покачав головой.
В этот момент вошел ее муж и вступил в разговор со следующей тирадой: «Беженцы. Это то, что ЕС сделал для нас. Вместе со своим запретом на курение, который означает, что люди больше не осмеливаются выходить на улицу. Слава богу, что сейчас немного получше с беженцами. Но не знаю, что будет, когда они снова придут», — говорит господин Вайс.
Нам что, стрелять их? Герхард Цапфль не знает этого, но много думал об этом, о чем он сразу же и сказал нам, когда мы усаживались в его кабинете в небольшой недавно отстроенной ратуше Никельсдорфа.
«Я — верующий европеец, — заявил в начале нашей беседы социал—демократический бургомистр. — Но многое изменилось из—за этой ситуации с беженцами. Было время до, и было время после этого. Оно поселило в нас беспокойство», — он бросил на стол газетную вырезку.
В ней рассказывалось о 71 беженце, многие из них из Сирии, которые в августе прошлого года были найдены мертвыми в герметично закрытом холодильнике грузовика, стоящего на аварийной полосе шоссе у Парндорфа в нескольких километрах от Никельсдорфа. Среди погибших было четверо детей.
«По этому случаю канцлер Германии Ангела Меркель (Angela Merkel) произнесла: „Wir schaffen das“ (Мы это сделаем). По моему мнению, это было безответственное заявление с ее стороны. Потому что „мы сделаем это“, что это такое?» — спрашивает Цапфль.
Естественно, что миграционный кризис нельзя решить в Никельсдорфе. Его невозможно решить в Австрии, да и во всей Европе. Его можно решить только на земле беженцев, считает он.
«Можно ругать российского президента Путина. Можно ругать венгерского премьер—министра Орбана. Можно ругать все и вся. Но это не поможет, проблема гораздо больше. Необходимо сотрудничать. Необходимо защитить внешние границы ЕС. И если это не получится, необходимо делать что—то на национальном уровне. Вот так», — сказал бургомистр в заключение.
А австрийское правительство решило возвести высокий забор недалеко отсюда у пограничного перехода. Сооружение, где можно будет регистрировать до 6.000 беженцев в день.
«Это делается, естественно, чтобы подготовиться к тому дню, когда Эрдоган (президент Турции, ред.) отправит миллион человек. Важно послать сигнал о том, что люди пойдут через границу у Никельсдорфа, как в прошлом году. Это важно для того, чтобы политики смогли сказать: мы сделали что—то. Население сможет увидеть, что о его безопасности была проявлена забота…», — сказал Герхард Цапфль.
Он показал нам карту с сооружением на границе.
Забор протянется примерно на один километр вдоль границы по обеим сторонам контейнерного лагеря.
Он указал на пункт, где заканчивается забор и сказал: «Но, судя по всему, границу можно будет пересечь здесь…» Бургомистр не захотел сказать, когда забор будет построен. Вместо этого он рассказал о большом празднике в Никельсдорфе несколько лет назад.
«Два года назад мы праздновали 25—летие отмены железного занавеса. Теперь мы снова его устанавливаем. Мы можем установить забор здесь и забор там, но что там будет, когда туда подойдут 10 000 человек, и все наши переговоры окажутся недействительными? Мы что, начнем стрелять? Спасибо, нам не нужны диктаты Брюсселя,» — сказал он.
Мы распрощались с австрийским бургомистром и направили наш автофургон для путешествий по плоской равнине мимо недостроенных пограничных сооружений в Венгрию, где моментально увеличилось количество ям на дороге. Мы проехали деревню Хедьесалом и затем еще несколько километров к чуть более крупному городку Безенье.
Здесь мы нашли La Grande Pizzeria, где с нами назначил встречу бывший бургомистр с венгерской стороны границы Маттиас Шматович (Matthias Schmatovitsch). Вскоре к нам подъехал толстый человек на пыхтящем мопеде.
«Я настоящий классический правый», — гордо заявил он с широкой улыбкой на своем круглом лице. Нынешний бургомистр не говорил ни на немецком, ни на английском, в результате чего мы должны были узнавать о положении от Маттиаса Шматовича, занимавшего этот пост несколько лет назад и бывшего по-прежнему политическим активным.
Со своего поля в Хедьесалом этот семидесятилетний человек наблюдал, как беженцы проходили последние километры до Австрии. Это зрелище не вызывало у него сочувствия.
«Эти люди четко показывали, что принадлежат к совершенно другой культуре. Они все разбрасывали вокруг себя. Бутылки, бумагу, пластиковые пакеты. После них повсюду оставался целый потоп мусора. По моему мнению, так не показывают, что очень хотят получить помощь и убежище», — сказал Маттиас Шматович.
Строго говоря, венграм не было нужды беспокоиться о беженцах. Все беженцы хотели, по словам бывшего бургомистра, идти дальше в Австрию, Германию и Скандинавию.
Нельзя сказать, что Венгрия была в восторге от возможности иметь беженцев у себя. Второго октября в стране, которая уже с прошлой осени строит 175-километровый забор вдоль границы с Сербией, будет проходить референдум о ЕС и введении квот на беженцев. По словам премьер-министра Виктора Орбана, венгров спросят, хотели бы они, чтобы «ЕС руководил принудительным перемещением невенгерских граждан в Венгрию без одобрения венгерского парламента.» Судя по всему, громадное большинство будет против. Большинство населения не хотят беженцев.
«Венгры — не исламисты, а христиане, и такими же они и хотят оставаться. Теракты в Западной Европе также показали, что существует обоснованный страх терактов, если беженцы будут приняты», — пояснил Маттиас Шматович.
С его точки зрения, сегодняшняя Венгрия — страна с очень сильным правым уклоном. Следы коммунистического прошлого пугают. Но «красные, в общем и целом, исчезли», — сказал он удовлетворенно.
— Вас не смущает, что многие в Западной Европе считают Виктора Орбана неким диктатором с сильным правым уклоном?
— Нет, напротив, я считаю, что в Западной Европе следовало бы иметь целый ряд орбанов! Орбан так популярен, потому что он на 100% честен в своей защите Венгрии.
После небольшой паузы он добавил: «Проблема исламистской миграции велика, и ЕС не понял ее масштабов. Если ЕС не изменит своей позиции, проблемы увеличатся. Мы, выжившие за железным занавесом с диктатом Москвы, не хотим жить в Соединенных Штатах Европы с диктатом Брюсселя». После этого Маттиас Шматович сел на свой мопед и исчез со своей приятной улыбкой. Мы уселись в свой автофургон и поехали на запад. Нам нужно еще многого добиться.
