«168 ЖАМ»: Господин Пионтковский, после апрельской войны процесс мирного урегулирования карабахского конфликта оказался в тупике: после двух встреч президентов, несмотря на то, что планировалось проведение очередной встречи в Париже, а затем и распространились слухи о возможной встрече в России, общение президентов прекратилось, и создается впечатление, что переговоры находятся в тупике. По Вашему мнению, почему сложилась такая ситуация?
Андрей Пионтковский: Ответ, по-моему, очень прост: карабахский конфликт является одним из самых сложных политических вопросов. Здесь еще не было найдено однозначных решений, то есть, нет приемлемого для обеих сторон решения, которое бы на том или ином этапе переговоров привело к прекращению процесса. Второе, нужно учитывать, что в лице России в процессе урегулирования карабахского конфликта мы имеем дело с нечестным игроком, который совершенно не заинтересован в урегулировании и продвигает свою собственную линию. Третье, как бы конфликт не был обусловлен исключительно настроем сторон, на него воздействуют также и региональные процессы, а регион — это соседний Ближний Восток, который превратился в зону столкновения интересов нескольких стран, речь идет о России, Турции, курдах и США.
Параллельно с этим, нужно учитывать российско-турецкие попытки восстановления отношений в прежнем объеме, чему препятствует политика России и Турции в Сирии. Иран, в свою очередь, предъявляет явку на участие в региональных и мировых процессах, из чего Россия пытается получить свою выгоду. То есть, этот широкий региональный фон действительно воздействует на переговоры, настрой сторон и посредников переговоров. Я бы выделил особую роль России.
Это означает, что Россия будет пытаться еще больше укрепить свои позиции в Армении и Азербайджане, продолжая придерживаться политики, исключающей урегулирование конфликта. Урегулирование возможно и переговорным, и военным путем. Военный путь предполагает военное доминирование одной из сторон. Апрельская война показала, что в какой-то мере у Азербайджана есть похожая привилегия. Баку на протяжении многих лет продолжал приобретать серьезное вооружение за счет огромных ресурсов, но Россия это хорошо не рассчитала и будет пытаться в некоторой мере восстановить баланс сил между сторонами конфликта, чтобы в случае возобновления военных действий победителей не было бы. Участвуя на переговорах, Россия просто не позволяет достичь урегулирования, здесь все понятно.
— То есть, по-вашему, без посредничества Москвы было бы возможно достичь подписания мирного соглашения?
— Сложно дать на это однозначный ответ, поскольку позиции сторон тоже за эти 25 лет были достаточно радикальны. Не исключено, что без Москвы стороны достигли бы соглашения. Не случайно Москва беспрерывно стремится к лидерству в процессе урегулирования, чтобы все шло по контролируемому для нее пути. Не случайно на столе переговоров появляются какие-то российские планы. Если есть российский план, то это не план урегулирования, в этом я уверен. Следовательно, следует уменьшить абсолютное влияние Москвы в процессе урегулирования. Это должны делать стороны конфликта и Запад.
— Какие выходы вы видите. Как нужно это сделать?
— Как я уже сказал, это должны сделать стороны конфликта и Запад. Запад, в свою очередь, предпринимает определенные шаги, хотя я не доволен внешней политикой администрации Обамы. Но давайте не будем об этом. Стороны сами должны отказаться от этого влияния и попробовать остаться в формате международного урегулирования, не позволяя доминирования Москва в процессе. А стороны, наоборот, сами позволяют это, каждая из сторон ожидает от Москвы урегулирования конфликта в свою пользу, здесь речь в первую очередь идет об Азербайджане. В условиях слабости Запада все это не позволяет снизить влияние Москвы.
— Понятно, что когда нет переговоров, сторонам нечего обсуждать на политическом уровне, а это означает, что в Азербайджане растет соблазн урегулировать конфликт военным путем. Если нет переговоров, то к чему нужно быть готовыми?
— В нынешних условиях конфликта нужно быть готовым к худшему сценарию, потому что конфликт не урегулирован, а стороны вооружены и готовы применить весь арсенал. Есть такая угроза, я согласен, именно по этой причине посредники стараются сохранять периодичность переговоров, президентских встреч, чтобы не обрывалась нить контактов противоборствующих сторон. Но, как я уже сказал, конфликт очень сложный, очень много побочных факторов, которые повышают риск всплесков. Что мы и увидели в апреле, когда неожиданно для всех конфликт вспыхнул, никогда нельзя исключить этот риск. Но я также отметил, что ни на военной, ни на политической плоскостях Москва не допустит преимущества какой либо из сторон конфликта. Следовательно, на данный момент единственный выход — ослабить влияние Москвы в переговорах.
